Фюмаль был агрессивен по отношению к комиссару, потому что, когда они учились в школе, Мегрэ был для него сыном управляющего, образованного человека, который в глазах крестьян представлял графа. Ну а Виктор, должно быть, считал врагами всех, кто не прятался в лесах, как он, кто жил в настоящих домах и не противостоял в открытую жандармам и егерям. Фюмаль совершил ошибку, когда привез его в Париж и запер в этом большом каменном кубе на бульваре Курсель. Не почувствовал ли Виктор там себя пленником? В своей каморке, где он жил один, как зверь в норе, не грезил ли он об утренней росе и о попавшей в силки добыче? Здесь у него больше не было ружья, но он захватил с собой свой «люгер» и наверняка иногда с ностальгией поглаживал его. — Еще одну, патрон? Но комиссар отрицательно покачал головой: — Нет! Ему больше не хотелось пить, он должен был закончить начатое дело, даже если он и не особенно в это верил, вернуться на набережную Орфевр и продолжать руководить расследованием. Не считая того, что нужно было еще найти ту англичанку! Глава 9 Поиски пропавших Заголовок в газетах, который лучше всего обрисовал ситуацию, был таковым: «Двойной провал уголовной полиции». Что подразумевало: «Двойной провал Мегрэ». Одна туристка без видимой причины исчезла из гостиницы в квартале Сен-Лазар, вошла в один бар, вышла оттуда, прошла мимо полицейского и с тех пор как будто испарилась. Мужчина с необычной внешностью, убийца не только мясного короля, но и егеря, вышел из особняка на бульваре Курсель среди бела дня, в одиннадцать часов утра, в то время как в доме находилась полиция и следователь. Может быть, он вооружен. И при нем могут находиться пятнадцать миллионов. У него не было ни друзей в Париже, ни знакомых ни мужского, ни женского пола. Однако, как и миссис Бритт, он просто в воздухе растворился. Сотни, тысячи полицейских потратили несчетное число часов, разыскивая их обоих. Потом, когда всеобщее возбуждение улеглось, люди, отвечающие за безопасность населения, продолжали хранить в своей записной книжке, среди прочих других, две фамилии, приметы двух человек. В течение двух лет ни о мужчине, ни о женщине не было никаких известий. Первой нашли миссис Бритт, постоялицу Килберн-Лейн, в добром здравии, замужем, содержавшую семейный пансион в шахтерском поселке в Австралии. Это не было заслугой ни французской, ни британской полиции, а, по великой случайности, одного человека, который поехал в Париж в той же группе туристов, что и она, и с которым она уехала на другой конец света. Миссис Бритт не дала никаких объяснений. Никто не был вправе требовать их от нее. Она не совершила никакого правонарушения, никакого преступления. Как и где она встретила наконец мужчину своей жизни? Почему покинула гостиницу, а потом и Францию, ничего никому не сказав? Это были ее дела, и она выставила за дверь журналистов, которые приехали к ней. Что касается Виктора, то тут все было иначе. Его исчезновение было более длительным, почти пять лет, хотя его фамилия продолжала находиться в записных книжках полицейских и жандармов. В одно ноябрьское утро, среди пассажирско-грузового судна, прибывшего из Панамы, полицейские шербурского порта заметили пассажира третьего класса, который плохо себя чувствовал и у которого был весьма грубо подделанный паспорт. — Вы не хотите пройти со мной? — вежливо сказал один из инспекторов, бросив быстрый взгляд на своего коллегу. — Зачем? — Простая формальность. Вместо того чтобы пройти со всеми остальными пассажирами, мужчина вошел в кабинет, где ему показали на стул, на который он сел. — Твоя фамилия? — Вы же видите: Анри Соэр. — Ты родился в Страсбурге? — Это написано в моем паспорте. — Где ты ходил в школу? — Но… в Страсбурге. — В школу на набережной Сен-Николя? Потом ему начали называть улицы, площади, гостиницы, рестораны. — Это было так давно… — говорил мужчина, лицо которого покрывалось каплями пота. Должно быть, он в тропиках подхватил лихорадку, так как внезапно по его телу пробежала конвульсивная дрожь. — Твое имя? — Я вам уже сказал. — Настоящее. Несмотря на свое состояние, он не сломался и продолжал повторять ту же историю. — Я знаю, где ты купил этот паспорт, только, понимаешь, тебя обманули. Сразу видно, что ты не долго ходил в школу. Не может быть худшей подделки, а ты чуть ли не десятый, который на этом попадается. — Полицейский вынул из шкафа другие паспорта, похожие на этот. — Смотри. Твоего продавца в Панаме зовут Шварц, и он рецидивист. Ты продолжаешь молчать? Ну, как хочешь! Давай руки. Полицейский спокойно снял отпечатки пальцев подозреваемого. — И что вы будете с ними делать? — Пошлем их в Париж, где тут же узнают, кто ты есть на самом деле. — А пока? — Посидишь здесь, естественно. Мужчина посмотрел на застекленную дверь, за которой находились другие полицейские. — В таком случае… — вздохнул он, побежденный. — Итак, твое имя? — Виктор Рику. Даже спустя пять лет этого было достаточно. Инспектор встал, снова подошел к картотеке и достал оттуда одну карточку. — Виктор с бульвара Курсель? Десять минут спустя Мегрэ, который недавно вошел в кабинет и занимался разбором почты, узнал эту новость по телефону. На следующий день в этом же самом кабинете он увидел перед собой развалину, упавшего духом человека, который даже и не думал больше защищаться. — Как ты уехал из Парижа? — А я сразу и не уезжал. Я прожил там еще три месяца. — Где? — В маленькой гостинице на площади Италии. Больше всего интересовало Мегрэ, каким образом, всего лишь за несколько минут до того, как была оповещена полиция, Виктор сумел выбраться из квартала. — Я сел на велосипед разносчика, который стоял у тротуара, — и никто не обратил на меня внимания. Спустя три месяца он доехал до Гавра, где с помощью одного матроса тайно сел на корабль, отправлявшийся в Панаму. — Сначала он мне сказал, что это будет стоить пятьсот тысяч франков. Когда я очутился на борту, он потребовал еще пятьсот тысяч. Потом, перед высадкой… — Ну и сколько же он с тебя взял за все?