– Так что твой аргумент не убедителен. Я думаю, что, если проанализировать другие исторические источники, можно будет найти не один такой пример. – А когда появилась первая машина времени? На которой люди могли бы путешествовать? – полюбопытствовала Марго. Ясинский понимающе кивнул. – Ты имеешь в виду аппарат с экипажем, как я понимаю. Можно ответить так. Это произошло в 1522 году, и первая машина времени носила имя «Виктория». Такой машиной времени оказался последний корабль экспедиции Магеллана. Представляешь, древняя машина времени, подняв флаг и распустив паруса, бросилась вдогонку за Солнцем! Во время возвращения моряки «Виктории» сошли с него в среду по календарю своего корабля, а на берегу оказались в следующем дне, в четверге. У моряков началась паника, так как эта ситуация грозила серьезными карами от церковных властей. Марго выглядела удивленной: такого она не ожидала услышать. – Это был первый случай, когда на рукотворном устройстве с экипажем на борту ход времени явно отличался от хода времени на суше. Но здесь дело было в календаре, поэтому машиной времени «Викторию» можно назвать формально. В 1951 году более реальную роль машины времени выполнил самолет. Экипаж такой машины времени – ученые Хафеле и Китинг – зафиксировали уже физическое отличие хода своего времени относительно хода времени на земле. Но попасть на другой временной уровень, к примеру, в прошлое, в X век, на такой машине времени было невозможно. И только сейчас мы подошли к решению проблемы путешествий во времени. Неспешный разговор продолжался еще некоторое время. Вдоволь наговорившись, побаловав себя рыбалкой, вся компания потихоньку побрела к профессорской даче, наслаждаясь чарующей украинской ночью и любуясь бриллиантовыми россыпями звезд на бархатной черноте неба. Спать курсанты остались у профессора на даче. Глава 3 Чтение мыслей и «мыслетекст» Джонни в ту ночь приснилась Джоан. А Майклу в сладком сне снился родной Петропавловск-Камчатский. Он увидел себя на сопке Любви, с которой открывался во всем своем великолепии прекрасный залив, переливающийся множеством веселых солнечных искорок. Неспешно проплывали огромные белоснежные океанские лайнеры, полные любопытных туристов. Ожерелья древних вулканов, обнявших бухту, безмятежно попыхивали белыми дымками из вершин, укутанных в белоснежные воротнички. Рядом с ним на склоне сопки кто-то стоял. Может, это была Марго? Майкл улегся на траву и принялся бездумно рассматривать верхушки деревьев, как он любил делать это в детстве. Легкий свежий ветерок с океана шевелил их, и они взволнованно качали вершинами над Майклом, как будто обсуждали какую-то новость. Может, они осуждали его за что-то или пытались рассказать о закопанных здесь кладах контрабандистов? Или хотели напомнить Майклу о первом поцелуе, который стал частью его жизни здесь, на сопке Любви? Окончательно проснувшись, он обнаружил у себя признаки прекрасного лирического настроения и тягу к написанию стихов. Майкл уселся на кровати, поджав под себя ноги, вытащил планшет, установил его напротив себя и запустил систему «Мыслетекст». Осталось сочинить великие стихи. Он напряг воображение, и в голове зазвучало: «Я помню чудное мгновенье…» На экране планшета побежала строчка: «Я помню чудное мгновенье…» Увидев написанное, Майкл рассердился и взмахом руки стер строчку. В голове снова зародилось: «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом…» – и тут же выскочило на экране. Раздосадованный, Майкл шлепнул подушкой о кровать. Дверь приоткрылась, и из-за нее показалась хорошенькая головка Олеси – подружки внучки профессора. Ей было лет двенадцать, и на профессорской даче она была частой гостьей. – Доброе утро! А что это вы здесь делаете? – сгорая от любопытства, спросила девочка. – Да вот, статью по квантовой электродинамике пишу, – с достоинством ответил Майкл. – С утра обычно хорошо получается. – А это что? – Девочка показала на бегущие по экрану планшета строки, смысл которых был достаточно неопределенным. – Это система «Мыслетекст». Я мыслю, а она мои мысли распечатывает на экране. Как говорится, ловит их на лету и кладет на «бумагу». Очень удобно для творчества. Мысль, особенно гениальная, она ведь штука мимолетная. Надо успеть ухватить. – Ну, это я знаю, сама уже пользовалась несколько раз. Только вот мне непонятно, откуда эта штуковина знает, о чем я думаю? – Это в принципе просто. Вот смотри, когда я хочу, например, согнуть в локте руку, мозг посылает электрический сигнал в мышцу руки, и она сгибается, – сказал Майкл и согнул руку в локте. Олеся подошла, уважительно пощупала бицепс Майкла и стала ждать продолжения. – Когда я только думаю, что можно согнуть руку, сигнал тоже бежит к руке, но он в этом случае маленький, и его не хватает на то, чтобы мышца сработала, – пояснил Майкл. – Мыслим мы двумя способами: мысленными образами – это вначале, а потом с помощью внутренней речи, когда мысль в мозгу уже сформировалась. Майкл покрутил в воздухе пальцами, изображая формирующуюся мысль. Олеся завороженно следила за его манипуляциями. – Когда мы говорим, происходит то же самое: к мышцам губ и языка из мозга бегут электрические импульсы, вызывающие их сокращение. А вот когда мы думаем, то есть у нас возникает мысль в виде внутренней речи, эти импульсы тоже бегут, но они маленькие, и мышцы от них не срабатывают. Человек вроде бы молчит, а импульсы к губам все равно бегут, когда он думает. Как и с рукой. Вот и все! Осталось только эти сигналы около губ найти, зарегистрировать, и готово – мысль поймана! Теперь можно сигналы расшифровывать, править грамматику и выводить на экран. Майкл победно посмотрел на Олесю. – А язык? – Что язык? – не понял Майкл. – Язык-то куда делся? Он ведь спрятан во рту, до него не добраться! – Для убедительности Олеся показала ему язык. – Самое удивительное, что язык нам не нужен. Чтобы понять речь, вполне достаточно губных мышц. Раньше даже были люди, которые могли понять, о чем говорит человек, просто наблюдая за движениями губ, и все тут. – Майкл, довольный своими педагогическими талантами, откинулся на спинку кровати. – Здесь тонкость в системе дистанционной регистрации электросигналов на лице человека. Но эту проблему удалось решить, как ты понимаешь, – завершил он свою речь. – Это что же получается, – задумалась Олеся, – если я приду на свидание к парню и наведу на него планшет, я смогу узнать, что он про меня думает? – В принципе да. – А оно мне надо? – Тебе видней, – пожал плечами Майкл. – Ты на всякий случай фильтр на нехорошие выражения поставь, вдруг пригодится. – Ладно, пусть только он ко мне попробует заявиться с планшетом – разобью об его голову! – решительно заявила девочка и удалилась, хлопнув дверью. – Да, – задумчиво проговорил Майкл. – Вот женская натура. Парень еще ничего не сделал, ни сном ни духом. А планшет на его голову уже готов. Он вздохнул. Со стихами опять не вышло, вдохновение улетучилось вместе с Олесей, ничего не поделаешь, надо собираться. Через час шумная компания, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, погрузилась в такси и вернулась на базу. Глава 4 Катастрофа под Белой Церковью В один из выходных дней Майкл решил воспользоваться случаем и, отведя Марго в сторону, предложил активный отдых – прокатиться вдвоем в великолепный старинный парк «Александрия» в Белой Церкви – небольшом городке километрах в восьмидесяти от Киева. Мозги проветрить и вообще насладиться жизнью. Марго, обдумывая предложение Майкла, засомневалась: Белая Церковь была за пределами того расстояния от Киева, куда им разрешалось путешествовать без согласования с руководством. Но Майкл был настойчив, и Марго позволила ему себя уговорить. В конце концов, он был привлекательным парнем и ей нравился, можно сказать. Они ведь ненадолго, к вечеру вернутся, и никто ничего не заметит. Майкл на ее сомнения заявил: – Не волнуйся, осторожность – мое второе имя. Все будет хорошо! Ладно, решила Марго, лучше позволить себе маленькие шалости, чем вляпаться в большие глупости. Через полчаса они уже ехали в беспилотном такси. Навстречу стремительно бежала лента автобана Киев-Одесса. Майкл был, как обычно, в курсантской форме, а Марго решила отступить от правил и облачилась в легкую беленькую блузочку и коротенькую юбочку, которая ей очень шла. Больше на ней ничего не было, если не считать симпатичных трусиков, которые она надевала по торжественным случаям. Личную одежду она всегда предпочитала на основе хлопка. Майкл принялся рассказывать очередную увлекательную историю из далекой камчатской жизни, все ближе и ближе подсаживаясь к аппетитным округлостям девушки. Рассказывать он умел, и Марго действительно заслушалась. Глянув в окно, девушка встревоженно заметила: – Как ты думаешь, не слишком ли быстро мы едем? У Майкла тоже мелькнула эта мысль, но она тут же растворилась перед обаянием привлекательной фигурки сидящей рядом девушки. Он как-то сам не заметил, как его рука коснулась ее груди. Вдруг в салоне беспилотника раздался голос информатора. Он принялся рекламировать какую-то эксклюзивную обувь. Майкл насторожился, повернулся к Марго и увидел гневное лицо девушки, занесшей ладонь для пощечины за вольность, которую он себе позволил. Он прыгнул на девушку. Время почти остановилось. Вокруг была тишина, в воздухе тяжело переваливались какие-то медленные звуки. Мир начал медленно вращаться, разрывая на части салон автомобиля и разбрасывая вокруг себя обломки. Вокруг в воздухе крутились какие-то детали, вспыхивали снопы искр. Шел дождь, капли разлетались вокруг Майкла. Он удивился: день был солнечный, и дождя не должно было быть. И почему капли красные? Он подумал, что, скорее всего, правой руки у него нет и ноги, наверное, тоже, но это его не трогало. Он летел, ему все было безразлично. Кто-то кричал от боли. Это он? Вдруг внутрь его ворвалась и заполнила все черная мгла. Он открыл глаза. Мгла куда-то отступила. Майкл огляделся. Он лежал на спине, почти совершенно голый, рядом на четвереньках ползала перемазанная в крови Марго, срывая с него последнюю одежду. Он скосил глаза. Недалеко потрескивали остатки двух машин, бешено вгрызшихся друг в друга, так что это теперь было нечто страшное, неразделимое и мертвое. Его тело было разорвано во многих местах. Боль жгла левое плечо. На бедре из рваной раны подскакивал пульсирующий красный фонтанчик. «Пробита бедренная артерия», – спокойно подумал Майкл. Минут через пять крови в его теле не останется и наступит конец. Пять минут, завершающие его жизнь. Марго наконец полностью обнажила его тело и принялась щупать его своими быстрыми пальчиками. На него начала наступать дурнота, глаза закрылись. Сквозь мглу он услышал ее возмущенный голос: – Эй, ты куда, придурок! То без разрешения за сиськи хватаешь, то теперь смыться хочешь? А ну, возвращайся, а то я тебе что-нибудь отрежу! «И вправду отрежет», – подумал Майкл и разлепил глаза. Марго склонилась над ним и размахивала небольшим окровавленным ножом. Она осталась в одних трусиках, ее полные груди, все заляпанные кровью, колыхались над его обнаженным телом. До него донеслось, как девушка тихо срывающимся голосом шептала: «Две минуты пятьдесят девять секунд, две минуты пятьдесят восемь секунд, две минуты пятьдесят семь секунд…» Вдруг она сунула что-то ему в рот и крикнула: – Сейчас тебе будет больно. Закуси ручку моей сумочки и терпи. Если перекусишь, новую купишь! Лицо у нее было злое. Майкла обожгла сильная боль. Перед глазами пошли красные круги, а когда они исчезли, он увидел, что Марго почти легла на него и прижалась ухом к его окровавленной груди. Он опять услышал ее шепот: «Минута пять секунд, минута четыре секунды, минута три секунды…» Он скосил глаза и увидел, что его тело во многих местах было чем-то стянуто. Боль снова навалилась на него, и он потерял сознание. Когда он опять обрел способность видеть и что-то понимать, обнаружил, что лежит на боку. До него донесся напряженный шепот девушки: «Десять секунд, девять секунд, восемь секунд…» И потом обреченное: «Все». Он открыл глаза. Перед ним на коленях неподвижно стояла обнаженная Марго, держа в руке пустой шприц, и смотрела на него. Трусиков на ней не было. Почему-то треугольничек между ее бедер был красный, что удивило Майкла. Она вся была вымазана в красном. Кровь, догадался Майкл. Его кровь. А он был жив. Странно, этого никак не должно было быть. Он через силу улыбнулся ей. До него донесся его собственный еле слышный голос: «Какая ты… красивая…» Она закрыла лицо руками. И вдруг зарыдала, громко, навзрыд. Потоки слез проделывали дорожки в крови, покрывавшей ее лицо. Тело девушки начала колотить сильная дрожь. Она упала лицом на него, и ее обнаженное тело содрогалось в истерических конвульсиях… * * * В центр дорожного движения сигнал тревоги поступил немедленно – сработали датчики столкнувшихся под Белой Церковью автомобилей. В небо поднялись и помчались к месту аварии несколько вертолетов.