— Да... — пробормотала Даша, с трудом приходя в себя. — То есть нет... Просто, просто... — Что просто? — Мюльке достала из кармана ярко-красные трикотажные перчатки с обрезанными пальцами. — У вас вид, как у перепуганной индюшки, что случилось? — Мне... показалось, что там... привидения... — Даша не отрываясь следила за каждым ее движением, а в голове крутилась только одна мысль: «Почему у перчаток отрезаны пальцы? Как же сна будет меня душить, ведь останутся отпечатки...» — Какие еще привидения! — немка надела перчатки и потерла руками. — Ну и холодрыга сегодня! Какие привидения, на улице день белый. Привидения, моя дорогая, днем спят. Кроме того, я полагала, что вы не суеверны. От пережитого Дашу начало подташнивать, к тому же кроваво-красные руки собеседницы выглядели устрашающе. А немка тем временем принялась подтрунивать: — Вы вчера наверное слегка перебрали, вот вам черти теперь везде и мерещатся. Со мной такое тоже пару раз случалось. Кто же вас так накачал? — Все понемногу. — Несмотря на полуобморочное состояние, Даша старалась делать вид, что ей очень весело. — Но откуда вы здесь взялись? Я не слышала шагов... — А я поднималась по короткой тропке, — Мюльке продолжала пристально наблюдать за ней. — Вот здесь сразу за камнем она начинается. Кстати, а что вы здесь делаете? Но вместо ответа Даша неожиданно принялась скакать, как сумасшедшая, размахивая руками и вопя во все горло: — Хэллоу! Хэллоу! Немка удивленно обернулась. — Кому это вы кричите? — Там мисс Кроуль. Она со мной поздоровалась, — отчаянно соврала Даша. Светло-серые глаза превратились в два вопросительных знака. — Она с вами поздоровалась? Да мисс Кроуль и с десяти шагов ничего не видит. «Без тебя знаю. Проклятие!» Даша готова была себя убить. Она сначала назвала первое пришедшее на ум имя, а потом уже подумала. — Но я-то ее видела. Было бы невежливо не поздороваться, — пробормотала она. Мюльке оглянулась еще раз, словно прикидывая расстояние. — Боюсь, что вашу вежливость смогу оценить только я. — И повернувшись к рыжеволосой поинтересовалась: — Так что же все-таки заставило вас навестить нашу деву? Вы, кажется, не верили в ее силу? Даша тем временем тщательно вслушивалась в каждое произносимое немкой слово. Она пыталась понять, ее ли голос раздавался в пещере несколько минут назад. — Простите, о чем вы спросили? Мюльке смотрела с нескрываемой усмешкой. — Да, здорово вы вчера погуляли. Я говорю, что раньше вы не верили в колдовские чары. — Я и сейчас не верю. — Нет, у незнакомки голос был мягче и несколько выше. — Тогда что же вы здесь делали? ...С другой стороны в русском языке одни интонации, в английском — другие. И та шептала, а Мюльке сейчас говорит во весь голос. — Даша, дорогая, вы часом уши не простудили? — А? — Что вы здесь делали? — прокричала немка и вполголоса добавила. — Наверняка это какое-то осложнение после простуды. Нет, той странной просительницей был кто-то другой. И дело даже не в железобетонном спокойствии немки и не в мелодике речи — просто Катарина Мюльке выглядела стопроцентной немкой: от кончиков грубоватых ботинок до светлой лаконичной стрижки ежиком. Даже при самом богатом воображении невозможно представить, что она вдруг возьмет да и заговорит по-русски. А женщина в пещере говорила без малейшего намека на акцент, со вздохами и долготами, характерными только для славян. Даша незаметно перевела дыхание. Надо немедленно успокаиваться — если немка не в курсе, то и ей надо вести себя, как ни в чем не бывало, иначе Мюльке раструбит по всей гостинице, что встретила ее возле пещеры в коматозном состоянии, а это может вызвать подозрение у той, которая здесь была. — Так вы скажете мне, зачем сюда приходили, или мне отвести вас к врачу? — Судя по всему, немку откровенно потешала складывающаяся ситуация. На этот раз молодая женщина решила хорошо подумать, прежде чем что-то ответить. И самая простая версия выглядела самой убедительной. Она поводила глазами, как бы изображая девичье смущение: — А вы никому не скажете? — Боже упаси! Нет, конечно... Наклонившись, Даша прошептала ей на ухо: — Решила попросить Горную Деву послать мне до конца отпуска хорошего жениха... Резкий гортанный смех взорвал окрестную тишину. — Я так и знала! И вы туда же... В таком случае считайте, что ваше желание уже выполнено. — Мюльке большим пальцем указала за спину, в сторону гостиницы. — Уверена, что два или три весьма состоятельных господина готовы вам сделать предложение сразу же после ужина. Так что, готовьтесь. Даша смущенно зафырчала — на этот раз без всякого притворства. — В таком случае пусть приберегут его для кого-нибудь другого. — Вот как? Это почему же? — Потому что мне нужен настоящий жених. На этот раз Катарина кажется действительно удивилась, она даже улыбаться перестала. — Что значит настоящий? — Пока не знаю. — Это было истинной правдой. Всякий жених казался хорошим, пока не обретал плоть и кровь. А вместе с ними кучу отрицательных привычек. Даша вздохнула. — Но как только я его' увижу, то сразу пойму. Кстати, а вы зачем здесь? Кажется, вы тоже не очень доверяли хозяйке пещеры. — Да вот тоже решила проверить. — Ио чем вы собираетесь ее просить? — Это секрет. Мой и Горной Девы. Одно могу сказать наверняка: мужа просить у нее я не собираюсь. — А о чем? Я слышала, что Горная Дева выполняет пожелания связанные только с любовью или ненавистью, — вдруг брякнула Даша. Рубленое лицо немки застыло. — Что вы хотите этим сказать? — Э... — Вы намекаете, что я пришла просить чьей-нибудь смерти? — в голосе звучала, нет, не угроза, а нечто большее. Дашу снова начало трясти. — Вы... Я просто неправильно выразилась... Понимаете, мне так сказали... — Кто вам это сказал? Перед ней стояла уже совершенно другая женщина. Жесткая, властная, не собирающаяся шутить. — Я не помню. Может, кто-то решил меня разыграть... Вы знаете, я лучше пойду, не хочу вас задерживать. — Даша сделала шаг в сторону, освобождая дорогу. Фрау Мюльке кивнула и вдруг сделала резкий взмах рукой. Даша шарахнулась, вскрикнула и кубарем покатилась вниз. ГЛАВА 10 1 Сначала была темнота. Огромный космос бесконечно черной темноты. Темнота была плотной, вязкой, похожей на расплавленный вар. Затем что-то глухо ухнуло, и пространство стало трансформироваться. Это казалось тем более странным, что по-прежнему ничего не было видно, и только воздух стал менее плотным. Мало-помалу пространство переставало быть бесформенным, превращаясь в тоннель. В конце тоннеля замаячило смутное, белесое пятно. Пятно приближалось, росло, становясь все ярче, наваливалось сверху, с боков, заполняя светом все то пространство, где еще мгновение назад была полная чернота. И вдруг рвануло, взорвалось, словно резиновый шар, наполненный солнцем, разрывая глаза нестерпимым светом. — Господи, только не отправляй меня в ад, — шептала Даша пересохшими губами. — Господи, милостивый, если я и грешила, то не со зла. Кроме того, мне в пекло никак нельзя — ты же знаешь, что я не переношу жары... У меня от жары страшно отекают ноги... — Весьма, весьма типичная реакция, — послышался откуда-то сбоку веселый сочувственный голос. — Понимаю ваши опасения, дорогая, и при случае обязательно передам Всевышнему. Ведь я встречусь с ним намного раньше вашего. Если, конечно, впредь вы будете осмотрительнее...