Лора растерянно вскидывает на меня взгляд: – Он так сказал? – Нет, конечно, нет. Он снова заговорил о кошмарах, о том, как ему жаль… – Я со стоном стягиваю с волос резинку и заплетаю новую косичку. Скорее всего, она получится такой же кривой, но мне нужно чем-то занять руки. Мы подходим к лифту, Лора нажимает на кнопку. – Я не собиралась рассказывать Митчу о твоих кошмарах. Слова просто сорвались с языка. Я и подумать не могла, что он будет так переживать… – Но он переживает. Видимо, вбил себе в голову, что это он виноват. – В общем-то, так оно и есть. – Лора, – шиплю я, сверкая глазами. – Ты знаешь, что я имею в виду. Конечно, Митч не виноват, но он стал причиной твоих кошмаров, пусть ничего не может с этим поделать. – Лора пожимает плечами. – Паршиво, конечно, но что есть, то есть. Двери лифта открываются, и я вхожу в кабину. Лора смотрит на меня, склонив голову набок, и спрашивает: – Как дошло до поцелуя? – Один из новичков ко мне подкатывал, а потом сказал Митчу, что тот для меня недостаточно хорош. – Черт, его слова все еще вызывают у меня ярость. И сам факт этого выводит меня из себя. Как же я запуталась… Усмехнувшись, Лора качает головой, и я наконец нажимаю на кнопку закрытия дверей. – Вы с Митчем… Перебиваю: – Эй! Не существует никаких «нас с Митчем», слышишь? Двери закрываются. Я прикрываю глаза, чтобы собраться с мыслями. Раздается сигнал пейджера. Сообщение об экстренной госпитализации. Когда двери раздвигаются, я не останавливаюсь, чтобы посмотреть на лифт, с которого все началось и который снова заработал, и заставляю себя не думать о том дне. Не думать о Митче – пусть это ужасно сложно. Наш поцелуй был по-настоящему крышесносным. Кто бы мог подумать, что он умеет так целоваться? Что его губы такие мягкие и одновременно – напористые? Или что от его прикосновений у меня по коже побегут мурашки? Черт, черт, черт! Это нехороший знак. Внизу живота ощущаются слабые отголоски возбуждения, и я уверена, что, если бы сейчас закрыла глаза, увидела бы Митча, его темные глаза в обрамлении длинных ресниц. Я рассеянно провожу пальцем по нижней губе – пока не понимаю, что делаю, и не убираю руку. – Прекрати эти глупости, Сьерра, – шепчу, качая головой, словно это поможет избавиться от мыслей о чертовом поцелуе. Не помогает. Но когда переступаю порог неотложки, все они отходят на второй план. Передо мной стоит Лиша. Она выглядит хорошо – будто ничего не произошло – и улыбается, заметив меня. – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден. – Работаю. А ты как думала? – Она подмигивает. – Когда ты вернулась? – Несколько дней назад, но пока только по полсмены, а в неотложку вообще спустилась впервые. До этого помогала в гинекологическом. Первое время мне нужно беречься. Наверное, поэтому меня не хотели отправлять сюда. «Не хотели отправлять туда, где все произошло», – проносится у меня в голове, и я киваю. Не сдержавшись, обнимаю Лишу. Понятия не имею, почему мне вдруг захотелось это сделать, но я была очень рада снова увидеть Лишу. Наша команда в сборе, все здоровы и вернулись к работе. Стараюсь не думать о Джордже и не испытывать угрызений совести из-за того, что радуюсь за тех, кто выжил. Я все равно не могу ничего изменить. Думаю, те, кто нас покинул, не хотели бы, чтобы мы грустили. – Уф-ф, – охает Лиша. – Такого я не ожидала. Отпустив ее, делаю шаг назад. – Я тоже. Мы обе улыбаемся. – Сейчас подъедут две машины «скорой», но информации о потерпевших у нас нет! – Мы поворачиваемся к подходящему к нам медбрату. Я прищуриваю глаза. Как его зовут? Черт, достаточно же посмотреть на бейджик! Дональд Шваб. Точно, Грант еще называет его «Дак». – Привет, – со смущенным видом добавляет он. – Что значит – информации у нас нет? – спрашиваю я. Лиша указывает на мониторы: – Система заглючила. Уже полчаса не подает признаков жизни. Мы не можем получить информацию о пострадавших, которые находятся в пути, поэтому должны быть готовы ко всему. – Именно, – подтверждает Дональд. – Техники уже решают проблему, но причину пока не нашли. – Если ее не нашли, то, строго говоря, никто еще ничего не чинит, – бормочу я. Лиша с Даком кивают в знак согласия. Замечательно. – Прибыли! – кричит кто-то. Поднимается суета. Мы готовимся, и когда поступает первая пациентка, сначала кажется, что у нее нет никаких опасных для жизни травм. – Девушка, около двадцати пяти лет, попала в автомобильную аварию. Жалуется на головную боль, головокружение и проблемы со зрением. Внешних повреждений и других жалоб нет. Мы все равно надели ей фиксатор для шеи. – Хорошо, спасибо. Дальше мы сами. – Киваю парамедику скорой помощи и осматриваю пациентку. Лиша измеряет жизненные показатели, после чего мы отводим девушку в смотровую. – Я доктор Харрис, – представляюсь, проверяя реакцию ее зрачков на свет. – А вас как зовут? – Диана, – бормочет она. – Диана Саммерс. – Скажите, мисс Саммерс, болит ли у вас шея? – Немного, – признается она, и я рада, что на нее уже надели фиксатор. Мы не снимем его, пока рентген не покажет, что все в порядке. – Хорошо. Сейчас вам сделают рентген, чтобы проверить шею, и отправят на неврологическое обследование. Это стандартная процедура, – добавляю я, увидев ее растерянный взгляд. – Кроме того, вам дадут обезболивающее. Записываю симптомы, лечение и первоначальный диагноз: подозрение на хлыстовую травму. – Привезли следующих! – доносится до меня крик Дака. Поворачиваюсь к девушке: – Отдыхайте. Сейчас к вам кто-нибудь подойдет. Она кивает, и я возвращаюсь в зал, чтобы помочь другим пострадавшим. – Держи, – на ходу передаю Даку медкарту мисс Саммерс. – Сначала на рентген, потом в нейрологию. Обезболивающие я назначила. – Понял, – говорит он и уходит. Встав рядом с Лишей, наблюдаю за двумя парамедиками «скорой», которые доставляют пациента в отделение. Они бегут. Это плохой знак. Всегда плохой. Проклятье. Мы спешим им навстречу. Я полна сил, сосредоточенна и готова к работе, но, когда вижу пострадавшего, меня на мгновение парализует. – Мужчина, около пятидесяти лет, работает поваром в ресторане. Там произошел несчастный случай. Загорелось масло, и кто-то попытался потушить пламя водой, – тараторит одна из парамедиков, но я едва могу дышать. Этот запах перебивает все остальное. Запах… горелого мяса. Перед глазами вспыхивают образы. Лифт, Нэш, Лора, но в первую очередь – Митч… Воспоминания вернулись. Мне становится плохо. Я дрожу. Сжимаю кулаки и прикусываю щеку, пытаясь сосредоточиться. Бесполезно. У меня кружится голова, воспоминания переполняют меня. – Сьерра, все в порядке? – доносится до меня голос Лиши. Ничего не могу с собой поделать, ведь я врач и должна помочь этому пациенту, но… – Немедленно доставьте его в отделение ожоговой хирургии, – выдавливаю я, чувствуя, как пот стекает по шее и как бешено колотится сердце. Кислый привкус рвоты стоит в горле. – Одежду нужно снять в операционной.