Девушка заправила прядь волос за левое ухо, подалась вперед и впервые посмотрела ему в глаза, словно наконец-то обрела уверенность. — Мой бойфренд. Ваш брат тренирует его футбольную команду. Он говорил, что вы — детектив. — Мой брат? — бесстрастным голосом переспросил Адам. — Да. Тренер Остин. — Кент, — сказал он. — Мы не в его команде, Эйприл. Можем называть его Кентом. Она кивнула, но, похоже, ей не слишком понравилась эта идея. — Мой брат дал вам рекомендацию, — произнес Адам, немного развеселившись, несмотря на боль в ребрах, распухшую руку и глаза, слезящиеся после целой недели работы допоздна и алкогольных излишеств. Если б не девушка, он через две минуты запер бы кабинет и отправился за чашкой черного кофе. Самой большой чашкой самого крепкого кофе, которую можно только найти. Начиналась жуткая головная боль, и чтобы справиться с ней, одного «Адвила» недостаточно. — Точно. — Ее как будто не удовлетворил его ответ, словно она ждала, что упоминание о брате поможет установить контакт. — Я учусь в колледже Болдуина-Уоллеса. Старший курс. — Жуть, — сказал Адам. — Это хороший колледж. — Никогда не сомневался. — Он пытался сосредоточиться на девушке, но в данный момент воспринимал ее только как препятствие между собой и кофе. — Что у вас в папке? Девушка опустила взгляд, словно Адам вторгся в персональное пространство папки. — Письма. Адам ждал. Сколько это еще продлится? Он привык продираться через личные истории клиентов, выслушивать которые не имел никакого желания, привык отбиваться от рассказов о несчастьях, но у него не хватало терпения вытягивать эти истории, прежде чем отбиваться от них. — Что именно вам нужно, Эйприл? — Я хочу найти своего отца. — Вы не знаете, кто он? Спросив это, Адам подумал, что с такой задачей ему не справиться, даже если б он ею заинтересовался. Как, черт возьми, найти человека, бросившего своего ребенка, когда прошел уже не один десяток лет? Это тебе не гоняться за сбежавшим из-под залога парнем, за которым тянется свежий след из друзей, родственников и имущества. — Я его знаю, — ответила девушка. — Только он был… в общем, к тому времени, как я достаточно подросла, чтобы познакомиться с ним поближе, он уже сидел в тюрьме. Теперь Адам понял, почему она посчитала нужным сообщить, что учится в хорошем колледже. Ей не хотелось, чтобы его представление о ней формировал лишь один этот факт: знание, что ее отец в тюрьме. — Понятно. В таком случае нам не составит труда выяснить, где он теперь. — Он отсидел. Освободился. Черт. Это осложнит дело. — У меня есть, — сказала слишком смуглая для октября девушка, — несколько писем. Мы начали переписываться, когда он еще сидел в тюрьме. На самом деле это была идея вашего брата. — Неужели? — Адам изо всех сил старался скрыть отвращение. Да, конечно, именно это и нужно девушке — отношения с каким-то ублюдком из тюремной камеры. И Кент придумал превосходный план. За эти годы газеты много раз писали о визитах брата в тюрьмы. «Движимый прошлым», — гласил один из заголовков. Адам считал это очевидным. Все люди всегда движимы своим прошлым. Играло ли прошлое Кента какую-то роль в его визитах в тюрьмы? Конечно. Играло ли их общее прошлое какую-то роль в визитах в тюрьмы самого Адама? Скорее всего. Только визиты были разные. — Да. И это была чудесная идея. Я хочу сказать, что смогла простить его, понимаете? А потом понять, что он вовсе не чудовище, а человек, совершивший ошибку, и… — Он перестал писать, когда освободился? Девушка умолкла на полуслове. — Нет. Да, на какое-то время. Но это просто адаптация. — Совершенно верно, — сказал Адам. Именно поэтому большинство из них возвращается в тюрьму. Черт, она же совсем девчонка. Неужели так выглядят старшекурсницы колледжа? Кажется, он стареет. Похоже, эти девушки ускользают от тебя так же быстро, как ты стареешь, и что их юность становится невозможно осознать. — Да. — Эйприл была довольна, что он с ней согласился. — В общем, прошло какое-то время. Пять месяцев. Я переживала, но потом пришло письмо, в котором он сообщил, что освободился, рассказал, как ему было трудно, и извинился. Кто бы сомневался. Еще не попросил денег? — Так что теперь он пишет, но не говорит свой адрес. Пишет, что боится встречи со мной, и я его понимаю. Я не хочу форсировать события. Но мне нужно хотя бы написать ему, понимаете? И я не хочу, чтобы он… боялся меня. Адам подумал, что кофе, наверное, ему уже не нужен. Пожалуй, лучше пиво. Четыре часа дня. «Счастливый час» уже совсем скоро. — Наверное, ему нужно немного времени, — сказал он. — Вы могли бы… — Я не буду торопиться. Но не смогу больше ничего для него сделать, если не отвечу на его письма. В том-то и смысл, милая. Время и расстояние — вот и все, что нужно ему дать. — Он описал, где живет, — продолжила Эйприл. — Честно говоря, сначала я подумала, что справлюсь сама. Попробовала поискать в Интернете, но, похоже, переоценила себя. В общем, я бы хотела, чтобы вы нашли адрес. Мне нужно только ответить на письмо, понимаете? Сказать, что он не должен меня бояться. Я не собираюсь просить, чтобы он становился папой. Адам потер глаза. — Я занимаюсь в основном… местными делами. У меня редко… — Он в городе. — В Чамберсе? Девушка кивнула. — Он местный? Ответ на этот трудный вопрос потребовал размышлений. — Мы все отсюда. Моя семья. Я хочу сказать, потом все уехали — я в колледж, а… А твой отец в тюрьму. Да, все уехали. Эйприл открыла папку и достала копию письма. — Здесь он называет имя домовладельца. Его ведь будет несложно найти в реестре, правда? Отец снимает жилье, и тут есть имя хозяйки. Это будет просто. Действительно, просто. Заглянуть в кабинет аудитора и получить список собственности, записанной на имя этой женщины. — Может, пусть все идет своим чередом? — предложил Адам. Глаза девушки сверкнули. — У меня есть много знакомых, которые знают об этой ситуации и могут дать мне совет. От вас мне нужен адрес. Наверное, он должен был разозлиться, но почему-то с трудом сдержал улыбку. Адам не ожидал такого отпора — после того, как она неуверенно проскользнула в кабинет и испугалась звука захлопнувшейся за ее спиной двери. Лучше б она пришла, когда здесь Челси. Нельзя сказать, что Челси проявляет чрезмерную мягкость, но так было бы лучше. Кто-то должен выставить ее отсюда, а Адам всегда плохо справлялся с такими делами. — Достаточно откровенно, — сказал он. — Можно взглянуть на письмо? Девушка протянула листок. Набрано на компьютере, не больше четверти страницы. Дорогая Эйприл! Я понимаю, что ты на меня сердишься. Мне потребовалось время на адаптацию, вот и всё. Я такой, какой есть, и не хочу, чтобы ты ждала от меня большего. В данный момент я скажу лишь, что радуюсь возвращению домой. И немного боюсь. Вероятно, это тебя удивит. Но вспомни, что я довольно давно здесь не был. Я был в другом месте. Конечно, свобода — это потрясающе, но только поначалу все необычно и ново. Я снимаю дом с протекающей крышей и камином, который дымит, когда его разжигаешь, но для меня это настоящий замок. Миссис Рузич — моя хозяйка — постоянно извиняется и говорит, что все починит, а я отвечаю, что можно не спешить, потому что это не доставляет мне неудобств. И я не лгу. Это мое любимое время года здесь. Осень — это так красиво… Тебе ведь нравится, как пахнут листья, правда? Надеюсь, у тебя все хорошо. Надеюсь, ты не слишком расстроена моим поведением. Береги себя. Джейсон (папа). Адам прочел письмо и вернул листок девушке. Он не сказал того, что хотел: «Пусть все идет своим чередом, не торопи встречу, потому что она не принесет тебе ничего, кроме страданий», — поскольку этот аргумент уже был решительно отвергнут. В любом случае имя хозяйки облегчает задачу. Рузич? Не слишком распространенная фамилия. — Я просто хочу черкнуть ему пару строк, — повторила Эйприл. — Сказать, что не желаю ему зла и что ему не стоит волноваться насчет моих ожиданий. «Определенно, пиво, — подумал Адам. — Совершенно точно, нужно пропустить кофе и перейти прямо к пиву». — Можете узнать для меня адрес? — спросила девушка. — Вероятно. Я беру почасовую оплату — не больше и не меньше. И не отвечаю за результат. Единственное, что я гарантирую, — свое время. Она кивнула и достала кошелек. — Я готова заплатить двести долларов. — Давайте сотню. Расценка — пятьдесят долларов в час. Если это займет больше двух часов, я вам сообщу. Вообще-то, он брал сто долларов в час, но работа вряд ли потребует больше двадцати минут, а показная щедрость ему не повредит.