– Выходит, вы главная жена? – улыбнулась я. – Ага, любимая! – подхватила шутку Алина. – Хотя, честно говоря, мы тяжело расходились, со скандалами. И даже потом, после развода, когда он навещал дочь, тоже постоянно кусали друг друга. Он мне вечно Галину в пример ставил. Мол, наконец-то он нашёл женщину, для которой чистота в доме превыше всего. А у меня, дескать, бардак. Я оглядела комнату и сказала: – Да, бардак. Но это рабочий бардак! Уберите его, и вдохновение исчезнет! Творчество сойдёт на нет. – Именно! – обрадовалась Алина. – Вот вы меня понимаете! Ладно, задавайте свои вопросы. Что вы там хотели узнать? – Про квартиру на Новоясеневском проспекте, – напомнила я. – Эту квартиру Валера получил по договору ренты. Там жила одинокая старушка. Валера тогда работал в аварийной службе и приехал к ней ремонтировать электричество, она сутки просидела без света. Старушка сама предложила ему ухаживать за ней в обмен на квартиру. Она сказала, что он похож на её покойного сына, его и звали так же – Валера. В общем, всё совпало. – Процких перевела дух и продолжила: – Старушка была довольно бодрая. Мне кажется, ей и помощь-то не особо требовалась, она сама со всем потихоньку справлялась. Ей больше хотелось внимания и человеческого общения. Она просила Валерку рассказывать про его жизнь, и ему это не очень нравилось. Но все свои обязанности по договору он выполнял неукоснительно: продукты привозил, бельё в прачечную сдавал, по врачам водил. – Прачечная – недешёвое удовольствие, – заметила я. – А насколько я знала Афонина, он был тем ещё скрягой. В смысле, для себя-то он ничего не жалел, а вот для других… Алина театрально захлопала в ладоши. – Браво! Вы прекрасно разбираетесь в людях! Ну так он сначала решил, что это я буду за бабуськой ухаживать, а он будет руководить процессом. Мы же тогда ещё женаты были. Представляете, мне такое предложить?! Что я брошу своё творчество, свой дом, своего ребёнка, наконец, и пойду в чужой квартире полы надраивать! Это же бесконечная работа, как говорят в армии, от забора и до заката. Валерка упирал на то, что квартира будет считаться общим имуществом, нажитым в браке, несмотря на то что договор ренты составлен на его имя. А я ему ответила, что такой ценой мне эта квартира не нужна, пусть сам что хочет, то там и делает! – И жизнь показала, что вы поступили мудро. Квартира перешла к Афонину, когда он уже находился в браке с Галиной, соответственно считалась их совместно нажитым имуществом. Или за годы брака вы имели право претендовать на долю в квартире? Вы советовались с юристами? Процких досадливо махнула рукой: – Ой, да ни с кем я не советовалась! Валерка дал мне небольшие отступные, мы с дочкой на море слетали, и я себе промку купила. – Что? – Промышленную швейную машину, – Алина кивнула на стол у окна. – Оверлок тоже обновила. В общем, вложилась в работу. Интересно, как Афонин продал квартиру без нотариального согласия супруги? Наверное, опять провернул какую-то аферу, как с разводом. Ох, правильно Лидия Никифоровна отказалась от обмена, старую гвардию не проведёшь, вариант мутный! – Вы знаете, Людмила, – задумчиво сказала хозяйка, – оглядываясь назад, я понимаю, что мы из-за этой квартиры развелись. Трещина в браке тогда пошла. – Как так? – удивилась я. – С этой бабкой он носился, как курица с яйцом, через пол-Москвы мотался по первому зову. Возил её в поликлинику на машине, как королеву. К терапевту – пожалуйста, к окулисту – будьте любезны, даже к эндокринологу ей талоны доставал, а вы знаете, как трудно попасть к узким специалистам. А нашу дочь, например, ни разу в поликлинику не отвёз, я одна с коляской добиралась – по снегу, грязи, колдобинам. А у него то работа, то машина в ремонте. Меня это так бесило! – Ну, так там за квартиру, а дочь – бесплатно. – Вот именно! Жалел время на своего ребёнка, на его здоровье. И уже позже, когда развелись, тоже ни разу не помог, не отвёз в больницу. Когда вспоминаю, как она после пневмонии, ещё неокрепшая, по лужам топала, до сих пор его ненавижу! Знаете, я даже обрадовалась, когда на Валерку завели уголовное дело после смерти бабки. Умом понимала, что мне невыгодно, чтобы его посадили, тогда я останусь без алиментов, а дочь без отца, но ничего с собой поделать не могла. Хотела, чтобы его посадили. Или чтобы квартиру у него отобрали. Так я его тогда ненавидела. И мне ничуточки не стыдно. Изумлению моему не было предела. – На Валерия завели уголовное дело?! А в чём его обвиняли? – Не знаю точно. Наверное, порядок такой. Умирает пожилая женщина, в результате какой-то посторонний мужик получает квартиру. Государство же должно проверить, не было ли там криминала. Его несколько раз вызывали на допросы, опрашивали лечащих врачей старушки. Но обошлось. Не знаю, как Валерка выкрутился. Да я вообще случайно узнала. Он обмолвился, что, возможно, не сможет какое-то время платить алименты, потому что будет сидеть в тюрьме. О деталях не распространялся. Я его тогда впервые таким злым видела. Раздосадованным. Это уголовное дело рушило его планы. – У старушки были родственники? – В Москве у пожилого человека с квартирой всегда полно родни, – рассудительно заметила Процких. – И чем ближе к концу, тем больше. Если бабка дошла до того, что предложила чужому человеку ренту, значит, никого не было. Я поблагодарила хозяйку и пошла к выходу. Уже на пороге вдруг вспомнила: – Алина, я должна вас предупредить. Соседки по коммуналке на Беговой, может, и выглядят нормальными людьми, но это монстры. Они вас сожрут и косточек не оставят. – Я в курсе, – спокойно ответила женщина, – мне Валера рассказывал. Мешок с цементом я уже приготовила. Кажется, это будет равный бой. Глава 26 От Южного Бутова до Ясенева довольно близко, всего лишь несколько остановок на метро. Чтобы в следующий раз не делать крюк, я решила сейчас заехать на квартиру, которую Валерий Афонин получил после исполнения договора ренты. Я хотела поговорить с покупателями квартиры. А вдруг Афонин и правда убил старушку? Уголовное дело просто так не заводят. Но будут ли жильцы со мной разговаривать? Надежды мало, но она умирает последней! Дом с идиотским номером 25/20 стоял на месте. Вернее, два шестнадцатиэтажных дома, под углом в 90 градусов друг к другу. Всё-таки мудрая женщина Лидия Никифоровна, в который раз уже поминаю её добрым словом. Говорила же она, что у меня проблемы с памятью, так не ошиблась. Я напрочь забыла, как пройти в квартиру. Второй подъезд, последний этаж – это я помню. А из лифта – куда дальше? Вторая дверь направо? Первая налево? С памятью у меня, может, и проблемы, зато соображалка работает отлично. Я прикинула: на этаже должно быть четыре квартиры. Значит, буду звонить в последние по списку. Коммунальщики услужливо подсказали, написав на стене, что в подъезде расположены квартиры с шестьдесят пятой по сто двадцать восьмую. Я посмотрела на часы: десять минут девятого. Поздновато для визитов без приглашения, по правилам хорошего тона после восьми вечера они нежелательны. Но, с другой стороны, правила эти написаны ещё при царе Горохе, когда и электричества-то толком не было. Сегодня многие люди в восемь только заканчивают работать, час едут в транспорте, ещё полчаса покупают еду в супермаркете – и когда прикажете им принимать гостей? Я набрала на домофоне номер сто двадцать восемь. Долго не отвечали, наконец раздался звонкий детский голос: – Кто там? – Привет, дружочек! – неестественно высоким голосом, каким обычно разговаривают с детьми, завела я. – А взрослые дома есть? – Я один. Мама в магазине. Во мне неожиданно проснулся талант воспитательницы, и я назидательно сказала: – Нельзя открывать дверь незнакомым людям. И вообще с ними лучше не разговаривать. Сказку «Волк и семеро козлят» знаешь? – Нет, я фиксиков знаю, свинку Пеппу, барашка Шона… Куда катится этот мир! Скоро мы дойдём до того, что дети забудут сказки «Репка», «Теремок» и «Колобок». А дальше что? «Курочка Ряба» – это величайшее философское произведение всех времён и народов, не впитается с молоком матери, не запишется на подкорку – и всё, конец русской нации! – Обязательно посмотри мультфильм «Волк и семеро козлят»! – Хорошо, – ответил мальчик и повесил трубку домофона. Я позвонила в оставшиеся три квартиры, но там никто не ответил. Странно. Я отошла от подъезда на приличное расстояние, задрала голову и посмотрела на последний этаж. Во всех окнах горел свет. Это значит, что жильцы дома, но не хотят открывать. Или не слышат звонок. Многие люди выключают домофон, чтобы их не беспокоили разные праздношатающиеся вроде меня. Моя задача – проникнуть в подъезд и позвонить им в дверь. Я снова набрала номер сто двадцать восемь. Снова ответил тот же ребёнок. – Дружочек, впусти меня в подъезд! – пропела я самым ласковым голоском, на какой была способна. – Нажми на кнопочку! – Мне тётя сказала не открывать дверь незнакомым людям. – Так это же я, та самая хорошая тётя! И я очень замёрзла тут на улице! А в подъезде тепло! Пусти меня погреться! – Нет, серый волк, ты меня не обманешь, – сурово сказал малыш и отключился. Ага, кажется, дитя только что посмотрело на своём планшете мультфильм «Волк и семеро козлят». Ну, я хотя бы не зря сюда приехала, провела воспитательную работу среди подрастающего поколения. А на улице действительно похолодало. Я нерешительно мялась около домофона, не зная, что предпринять. Звонить во все квартиры подряд на удачу? Некоторые люди открывают домофон, даже ничего не спрашивая. Ждать, когда из подъезда выйдет какой-нибудь собачник, и проскользнуть внутрь? Или бросить эту затею и поехать домой? К подъеду подошла пожилая женщина, я с надеждой обратилась к ней: – Вы тут живёте? – Да, – настороженно ответила она. – Я понимаю, сейчас редко кто знает своих соседей, но вдруг? На последнем этаже жила женщина в возрасте, года полтора назад она умерла. Квартиру продали, там сейчас новые жильцы. Номер квартиры не подскажете? – Сто двадцать шесть. Она жила прямо надо мной. – Ой, спасибо большое! А я звоню в домофон, никто не отвечает. Надо, наверное, в дверь позвонить. – Не откроют они вам, – сказала пенсионерка. – После того случая собственной тени боятся. – Какого случая? – Ох, это долгая история, – вздохнула собеседница, – а мне некогда, дома дел полно. – А если коротко, в двух словах? – попросила я. – Ну, если коротко… В однокомнатной квартире жила старушка Светлана Васильевна. У неё была непутёвая дочь Наталья, она бросила мать на произвол судьбы, не показывалась годами. А как узнала, что квартира матери уплывает в чужие руки, тут же кинулась отвоёвывать имущество.