Арина Серебрянская * * * Арина Серебрянская ПРОШУ ТЕБЯ, СПАСИ НАШУ ДОЧЬ Стоял промозглый лондонский вечер. В квартире Уотсонов было темно, только в детской, где Джон укладывал свою дочурку спать, горел слабый свет. Стрелка часов приближалась к десяти. Мэри Уотсон, погрузившись в раздумья, сидела в кресле в напряженной позе, сжав ладони в замок и уперевшись локтями в колени. Спальня была погружена в темноту, лишь уличный фонарь придавал очертания предметам интерьера, находящимся в ней. Она должна была сразу всё рассказать. Нет смысла скрывать то, что потом в любом случае откроется. Темные моменты прошлого отравляли её жизнь день за днем, и она не могла ничего с этим поделать. Но сейчас она должна это сделать. Если Магнуссен откроет правду Джону, она потеряет его навсегда. А она этого допустить не могла. Скрипнула дверь. Женщина подняла голову и увидела своего мужа — с растрепанными волосами и в неряшливо заправленной в домашние брюки рубашке он выглядел ещё красивее. — Я уложил Рози, — прошептал он. Внутри всё сжалось в комок. — Джон… — «Ну же, соберись. Ты обязана всё ему рассказать!» — Джон, нам нужно поговорить. — Да, я тебя слушаю, — обеспокоенно произнес мужчина, подходя ближе. Мэри молча встала и подошла к комоду. Открыв нижний ящик, она вытащила оттуда стопку полотенец, а затем, судорожно выдохнув, вынула второе дно. Джон безмолвно наблюдал за этим, не разбирая в темноте, что делает жена. Но в его душе поселилась тревога, и с каждой секундой, проведенной в этой комнате, она только усиливалась. Наконец, женщина нашла то, что искала. Взяв эту вещь и закрыв обратно комод, она подошла к своей тумбочке и включила светильник. Мягкий свет тут же озарил комнату, играя тенями на стенах. Еще раз выдохнув, Мэри подошла к мужу и протянула ему небольшую пластиковую папку. Джон непонимающе взглянул на неё, но молча взял протянутую ему вещицу. — Я знала, что когда-нибудь этот день настанет. С самого начала я не хотела открывать тебе все свои секреты, но, как я вижу, время пришло. Сейчас я нахожусь в непростом положении, так, что каждый мой шаг рассчитан, — женщина вновь судорожно втянула воздух, будто боясь задохнуться от собственных эмоций. — В этом конверте — всё моё прошлое. То, кем я являюсь на самом деле. Я боюсь, после того, что ты там увидишь, ты разлюбишь меня. Но я сама буду в этом виновата. Только позволь перед тем, как ты это сделаешь, я всё же расскажу тебе свою историю. Кем я была до дня нашего знакомства. Ты должен знать, Джон, что ты знаешь меня не тем человеком, каковым я являюсь на самом деле. В своей жизни я совершила очень много того, что сейчас хотелось бы забыть, но, к сожалению, я не могу. Это не в моих силах. Мои родители умерли, когда мне было 17. Разбились в автокатастрофе. У меня не было никого, кроме них, и я осталась одна. Ненавидела себя за то, что я выжила, а они — нет. Ушла в депрессию с головой, забросила учебу. Но только вскоре ко мне в дверь постучались двое из органов опеки, чтобы забрать меня. И я решилась на авантюру. Собрала все свои деньги и сбежала в ту же ночь. Я села на автобус до вокзала, и утром уже мчалась на экспрессе на другой конец страны. Через полгода мне исполнялось 18. Я приехала в небольшой городок на берегу моря и на время затаилась там. Снимала маленькую квартирку и подрабатывала официанткой в баре. Там я познакомилась с Эй-Джеем. Он был на три года старше меня, стал мне братом. Но я не знала, кто он на самом деле. Однажды мы вместе возвращались из бара, и на Эй-Джея напал неизвестный мне человек в маске. Он вытащил пистолет и направил на моего друга. Приказал мне стоять на месте и не двигаться, пока сам он его обыскивал. Я не знаю, что мною тогда руководило, но я подбежала сзади и со всей силы ударила его по голове кирпичом. Знаешь, я до сих пор помню его лицо и кровь, заполняющую весь тротуар. И глаза, смотрящие на звездное небо. Позже, когда мы сидели у меня в квартире и я пила виски, чтобы отойти от содеянного, Эй-Джей признался мне в том, чем он занимается. Когда я услышала слова «наёмные убийцы» я просто не поверила своим ушам. Я помню, как бросила стакан об стену в приступе ярости и приказала больше не появляться у меня на глазах. На что он тогда только грустно улыбнулся и произнес: «Это только начало». В ту ночь он отдал мне пистолет, который забрал у убитого мною человека. Я приняла его. И тогда я поняла, что это был переломный момент в моей жизни. Теперь пути назад нет, а значит, надо действовать. Он привел меня к своим друзьям — таким же, как он. Их звали Алекс и Габриэль. С тех пор мы стали командой. Я не хочу вдаваться в подробности нашей деятельности, скажу лишь, что за моей душой стоит очень много убийств. Много лет мы перемещались по миру, разбираясь с преступными организациями. Мы были наёмниками, фрилансерами. А.Г.Р.А — так называлась наша группировка — сблизила нас, мы были настоящей семьей. Но одно наше задание изменило всё. Оно стало последним. Это случилось в Грузии, много лет назад. Нам нужно было освободить из плена двух заключённых — каких-то важных шишек. У нас было кодовое слово — «Аммо». Мы должны были появиться после его произнесения одним из заключённых, но… всё пошло не так, как планировалось. Наша миссия сорвалась, так как кто-то из присутствующих там преступников вызвал подкрепление. Численное превосходство было велико, но я смогла вывести дипломатов за пределы опасной зоны. И только потом я поняла, что из А.Г.Р.А в живых осталась лишь я одна. Осознав это, мною овладела ярость. Чудом вернувшись обратно в нашу штаб-квартиру, я стала рыдать от бессилия. Конечно, я прикончила там многих террористов, но вернуть мертвых друзей уже не могла. После того дня я решила, что покончу со своей деятельностью. Я не могла поверить в то, что в одночасье потеряла свою вторую семью. Боль была настолько сильной, что я не могла остановить слезы еще много часов. Потом я вновь сменила паспорт, теперь — на имя Мэри Морстон, которое позаимствовала у мертвой девочки. Настоящее же моё имя — Розамунд. Розамунд Мэри. * * * В комнате воцарилась мертвая тишина. Женщина стояла, устремив глаза в окно. Джон, выслушав этот монолог, надолго задумался. На переносице пролегла морщинка, губы сжались в тонкую полоску, а глаза смотрели в одну точку, где-то между фонарем и оконной рамой. Тишину нарушали лишь редко проезжавшие за окном машины. Наконец, Джон принял у себя в голове какое-то решение и опустил глаза на конверт. Открыв его, он увидел внутри паспорт и металлическую флешку. — Это мой первый паспорт и моя история. Если ты всё еще любишь меня… — тихо произнесла женщина, обернувшись к мужу, державшему в руках карту памяти, — Не смотри её содержимое в моем присутствии. Мужчина поднял глаза на жену и смотрел на неё, не отрывая взгляд, несколько секунд. — Почему ты решила мне всё это рассказать? — проговорил он. — Сейчас моей жизни угрожает опасность. Но, так же, как и мне, она угрожает вам с Рози. Есть один человек, его зовут Чарльз Огастес Магнуссен. Он гений шантажа, и у него имеется вся информация для того, чтобы засадить меня за решетку на всю оставшуюся жизнь, - женщина грустно вздохнула, силясь сдержать слёзы. - Я должна уехать, чтобы увести угрозу от вас. — Мэри… — только и смог произнести Джон. — Прошу, ничего не говори и даже не пытайся меня остановить. Прости, что испортила тебе жизнь, — прошептала женщина. — Но у меня есть к тебе просьба, Джон. Я была ужасным человеком, и теперь ты это знаешь. Я хочу, чтобы ты, возможно, в последний раз сделал для меня кое-что. Если вдруг со мной случится такое, что я не вернусь, ты должен сделать кое-что для меня. Позаботься о Рози. Убереги её от того, что испытала в своей жизни я. Прошу тебя, Джон. Раз уж я не смогла стать хорошей матерью, то ты стань самым лучшим отцом. Пожалуйста, сделай это. Спаси нашу дочь. * * * По ночному Лондону проехал кэб. Одно из тех такси, которые наблюдают лондонцы на улицах каждый день. В нем сидела светловолосая женщина, грустным взглядом провожая пролетающие за окном дома. Ночь была ясной, на небе ярко светили звезды. «Прямо как тогда, — подумала она, вспоминая первое убийство. — Вся наша жизнь — сплошное дежавю». Такси подъехало к аэропорту. Женщина вышла, заплатив водителю, и захлопнула за собой дверь. Она в последний раз обернулась посмотреть на огни Лондона. Этот город уже успел стать для неё родным. Но пути назад нет. Скупая слеза скатилась по щеке Мэри, она развернулась и пошла по направлению к дверям здания, смешиваясь с толпой других людей, таких же потерянных, как и она сама.