– Нет-нет, – покачала головой женщина. – Это ваше сердце. Ну, я не знала, что на это сказать. Важно было добиться оправдания Кэти, но это фактически не имело ничего общего с моим мнением о ней. – Извините, мне пора. – Я встала, рассчитывая поскорее удрать. Но, едва повернувшись, чтобы уйти, я наскочила на Аарона. – Пойдемте с нами, – сказал он, указывая на стоящего рядом с ним епископа. – Мы сможем поговорить о деле, которое вы сегодня упоминали. Мы отошли в тихое место в тени амбара. – Аарон сказал мне, что у вас проблема с правовым делом, – начал Эфрам. – Не то чтобы проблема с самим делом. Скорее сложности в логистике. Понимаете, моя работа требует подключения к Интернету и, следовательно, к электрической сети. Мне нужны мои орудия труда для подготовки ходатайств, которые я отошлю судье, а также показаний, которые придут позже. Если я вручу судье написанный от руки юридический текст, он высмеет меня и выгонит из суда сразу после отправки Кэти в тюрьму со словами, что условия залога не выполняются. – Вы толкуете об использовании компьютера? – Да, в особенности. Мой работает от аккумулятора, который разрядился. – Вы не можете купить такой аккумулятор? – Только не в местном маркете, – сказала я. – Они дорогие. Я могла бы перезарядить свой, но нужна розетка. – В моем хозяйстве розеток не будет, – вмешался Аарон. – Ну, я не могу поехать в город и в течение восьми часов заряжать аккумулятор, поскольку не могу оставить Кэти. Епископ погладил свою длинную седую бороду: – Аарон, помнишь, как сын Полли и Джозефа Зука болел астмой? Помнишь, насколько важнее было дать ребенку кислород, чем строго придерживаться буквы «Орднунга»? Полагаю, это такой же случай. – Вовсе не такой, – возразил Аарон. – Это не вопрос жизни или смерти. – Спросите об этом свою дочь, – не выдержала я. Епископ поднял обе руки. В этот момент он выглядел в точности как любой из тех судей, с которыми я встречалась в зале суда. – Компьютер не твой, Аарон, и я не сомневаюсь в твоей приверженности нашему пути. Но, как я сказал тогда Зукам, цель оправдывает средства, в данном случае тоже. Ибо, раз адвокату это нужно, я разрешу инвертор на этой ферме, которым воспользуется только мисс Хэтэуэй для подключения к сети. – Инвертор? Он повернулся ко мне: – Инверторы преобразуют ток с напряжением двенадцать вольт в сто десять вольт. Наши бизнесмены используют их для подключения кассовых аппаратов. Мы не можем использовать электричество прямо от генератора, однако инвертор питается от батареи, что разрешено «Орднунгом». Большей части семей нельзя иметь инверторы, поскольку соблазн слишком велик. Видите ли, ток идет от дизеля на генератор, потом на двенадцативольтовую батарею, на инвертор и на любое устройство вроде вашего компьютера. Аарон был ошеломлен. – Компьютеры запрещены «Орднунгом». А инверторы – они сейчас на испытании, – сказал он. – К такому можно подключить лампочку! – Можно… но ты, Аарон, не станешь, – улыбнулся Эфрам. – Попрошу кого-нибудь привезти сегодня инвертор для мисс Хэтэуэй. Явно разозленный, Аарон отвернулся от епископа. Заключенная сделка привела меня в полное замешательство, но я тем не менее была благодарна. – Это, конечно, меня устроит. Епископ взял мои руки в свои теплые ладони, и я на миг успокоилась. – Вы пошли нам навстречу, мисс Хэтэуэй, – сказал Эфрам. – Неужели вы думаете, что мы ради вас не способны пойти на компромисс? Не знаю, почему мысль о подведении электричества в хозяйство Фишеров вызывала у меня что-то вроде стыда, словно я была Евой, которая с призывной улыбкой держит то самое яблоко. Не то чтобы я боялась застукать Кэти в коровнике за игрой «Нинтендо». Боже упаси! Инвертор, вероятно, будет собирать пыль в промежутках между сеансами загрузки моего ноутбука. Все же после решения епископа я поймала себя на том, что без видимой цели удаляюсь от дома и коровника. Не успев толком осознать, что подошла к пруду, я услышала голос Кэти. Она сидела, почти невидимая, в зарослях высокого рогоза, опустив в воду голые ступни. – Я смотрю, – сказала она, пристально вглядываясь в место посередине пруда, где совершенно ничего не было. Улыбаясь и хлопая в ладоши, она была единственным зрителем шоу, созданного ею самой. Ладно, может быть, она действительно чокнутая. – Кэти, – тихо позвала я. Вздрогнув, она вскочила на ноги, нечаянно обрызгав меня. – Ой, прости! – Сейчас жарко. Небольшой душ не повредит. – Я села на берег. – С кем ты разговаривала? У нее запылали щеки. – Ни с кем. Сама с собой. – Опять твоя сестра? Кэти вздохнула, потом кивнула: – Она катается на коньках. – Катается на коньках, – невозмутимо повторила я. – Да, примерно на шесть дюймов выше теперешнего уровня воды. – Понятно. А ей удобно безо льда? – Да. Она не знает, что сейчас лето, просто делает то, что делала перед смертью. – Голос Кэти упал до шепота. – К тому же она меня не слышит. Я долго всматривалась в Кэти. Капп у нее на голове съехал набок, около ушей вились выбившиеся пряди. Подтянув к себе колени, она обхватила их согнутыми руками. В ней не чувствовалось ни волнения, ни смущения. Она просто смотрела на пруд, на это сомнительное видение. Я сорвала стебель рогоза и принялась крутить его. – Чего я не понимаю, так это того, что ты веришь во что-то незримое, но упрямо отказываешься поверить тому, что другие люди – врачи, коронеры и, бог мой, даже твои родители – считают свершившимся фактом! Кэти подняла лицо: – Но я действительно вижу Ханну ясно как божий день – в шали и зеленом платье, в коньках, которые перешли к ней после меня. Но я никогда не видела ребенка, пока он не очутился в коровнике, завернутый во что-то и уже мертвый. – Она нахмурила брови. – Чему бы ты поверила? Я не успела ответить, поскольку появились епископ с дьяконом. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь