— Нет. Просто догадалась. Если ты хочешь узнать, планирую ли я писать заявление на твоего брата, то могу тебя успокоить. Я не буду этого делать. Так как ничего не помню. А даже если и вспомню. Оставим это дело в прошлом. — Хорошо, — говорит Матвей и делает шаг ко мне. Потом второй. И когда он подходит ко мне совсем близко, я перестаю дышать. Он дотрагиваться своей рукой до моей руки, и меня покрывает мурашками. Вовсе не возбуждающими или приятными. Мурашки страха и омерзения. Матвей замечает это. Он наклоняется, и говорит мне на ухо, так чтобы могла слышать только я. — Я знаю, что ты всё помнишь. Хоть и очень хорошо врёшь. Вот только зачем ты это делаешь, мне очень интересно. Он отодвигается от меня и снова начинает улыбаться. Боже, какая у него дьявольская улыбка. Она одновременно и притягивает, и отталкивает. — Спасибо, Наташа. Рад, что мы поняли друг друга. Ещё увидимся. Он открывает нам путь, так же быстро, как и преградил. Подходит к Гордею, и, обняв его, они уходят прочь. Гордей даже не посмотрел в мою сторону, когда уходил. Хорошо это или плохо? И как понимать слова Матвея? Блин, почему они просто не отстанут от меня? Почему Матвей до сих пор тут?! Пусть уезжает на учебу! Пусть оба исчезнут!!! Глава 22 "Подальше от неё" Гордей Как среди сотни людей я могу слышать её запах? Правильно! Никак! Это невозможно. Потому, что в зале около сотки болельщиков, плюс игроки, тренеры, чирлидеры и ещё десятки работников. Как минимум половина с них наносила на себя какой-нибудь парфюм. От других несёт потом. Кто-то забыл почистить зубы. А ещё стоит запах пива, чипсов, попкорна. Так же есть чисто индивидуальный запах человека. У каждого он свой. Повторов не бывает. И вот именно его, не смотря на весь абсурд, я слышу сейчас. И это запах Наташи. Этот запах я не перепутаю ни с чем. Его я учуял ещё на танцполе клуба. И как зверь шёл на запах. Так и наткнулся на неё. Невероятно красивую и неповторимую. Я как самец, который нашёл свою истинную пару. Нашёл. И потерял. И ничего не делаю, чтобы вернуть. Переступив через собственные желания, я остановился! Нет возможности её вернуть. Она ничего не помнит! Я бы сказал, забыла всё, но нет. Она забыла только меня. Та встреча в универе, как холодная вода в жару. Это то, чего я безумно хотел. Увидеть её! Но, вода настолько ледяная, что отключает все рецепторы и ощущения. Кровь в жилах стынет от холода. И конечности отказываются функционировать. Она с ним. Она в его объятьях. Чёрт! В объятьях парня, с которым она хотела встречаться до меня. Тимур Никольский. Пай мальчик с чирлидеров. Тот, который хотел встречаться с Наташей. Но она ведь ему отказала. Потому, что у неё был я. После возвращения Вероники, я не раз пытался выбить с неё правду. Кто помог ей в тот вечер. Но она усердно доказывала, что сделала это сама. Я ей не верю. Но и опровергнуть не могу. В тот вечер я помчался в клуб. Мне надо было надавать кому нибудь по роже. Избить до потери сознания. Чтобы стало легче. Кровь за кровь. Наташа чуть не умерла из-за неё! Из-за неё? Точно? Или это я её толкнул? Да я. Сука. Из-за меня она чуть не умерла. И мне жить с этим всю жизнь. Я не смогу себя простить. Никогда. Блядь, к черту это самокопание. В который раз выворачиваю свою душу наизнанку. И ни хрена не становится легче. Ответы на вопросы так и не находятся. В тот вечер Никольский был в клубе. И именно его я хотел избить. Но, как всегда рассудительный Матвей не даёт мне этого сделать. Но, сука, когда вижу их в обнимку, сердце замирает от боли. Зубы сжимаю до скрежета. А в венах лопаются какие-то сосуды. Это чертовски больно. Но я убиваю это в себе. На лице ни одной эмоции. Безразлично отворачиваюсь и ухожу. Целую неделю удавалось избегать встречи с ней. Ежедневно при этом повторяю, что она не помнит ничего. Но когда читаю пост о возвращении черри и её выступление за "Гладиаторов", крышу срывает окончательно. Выжимаюсь на тренировке на максимум. Изматываю себя до вечера, но всё равно собираюсь и иду на матч. Единственное, беру Матвея с собой. Он будет моей подушкой безопасности. Чтоб не сорваться. Чтоб не упасть на колени перед ней и молить о прощении. Чтоб не избить Тима до смерти. Чтоб не сойти с ума от ревности. Находиться с ней в одном помещении, без возможности дотронуться, сложнее, чем я представлял себе. Беру пачку сигарет и выхожу на парковку. Вижу, как дверь открывается, и с неё выходит она. Подкуривает и лишь тогда поднимает взгляд. Глаза в глаза. Меня бесит то, что она курит. Но какой кайф курить вот так вот с ней. Пусть даже на расстоянии. Мне кажется, мы дышим одним ядом. Это до боли приятно. Мы всё так же затягиваемся, смотрим, друг другу в глаза, и не выдаём никаких эмоций. Она, правда, ничего не чувствует? Или это маска, подобна моей?! Дверь открывается, Наташу зовут и через какое-то мгновение она исчезнет. Я же ещё скуриваю две сигареты, и лишь потом иду в зал. Боже, как она улыбается. Это сильнее пули, которая ранит. Это сильнее яда, который разъедает изнутри. Это сильнее огня, который обжигает кожу. Она счастлива. Она избавилась от всего, что ей напоминало обо мне. Футбол, команда "Волков", воспоминания. Всё стёрто под чистую. И начато с чистого листа. Без меня. После игры, толпа бежит к выходу. Словно там за дверью их ждёт поезд, и они опаздывают на него. Мы же Матвеем ждём, пока все выйдут. Наташу я потерял из виду, сразу после окончания игры. Та и не стоит её искать. Пора уносить ноги, чтоб не натворить бед. Достаточно с меня сегодня анти эндорфина. С головой. — Так, что черри, выйдешь замуж за меня? — сквозь шум окруживших нас людей слышу я. А потом и вижу. Наташа идёт в обнимку с тем самым парнем, с которым прыгнула тогда в воду в прямом эфире. Они улыбаются друг другу. Выйдешь... Замуж... Черри... За меня... Все эти слова в одном предложении не сочетаются. Оно собрано с кусков. И кажется, это куски моего сердца. Осколки. Она улыбается ему и обвивает руки вокруг шеи. Выглядит это так интимно, что я просто перестаю дышать. Матвей замечает перемены во мне. Он всё, сука, всегда замечает. — Я подумаю Белов. Подумаю! А когда она даёт ответ, я и вовсе пытаюсь уйти. Подальше от неё и того, что могу сделать с этим парнем. Но Матвей не пропускает, и не даёт мне даже пошевелиться. Он идёт к черри, и разговаривает с ней. Он, блядь, с ней, разговаривает! После всего! Это, сука, реально происходит? Или я, блядь, с ума схожу?! Но они и, правда, разговаривают. Причем очень спокойно с обеих сторон. Я не слышу их разговора. Не потому что они далеко. Наоборот я слышу слова. Просто не слежу за ходом разговора. Я тупо смотрю только на лицо Наташи. Особенно зациклено смотрю на губы. Как они шевелятся. Как она прикусывает нижнюю губу. Как губы растягиваются в улыбке. Это слишком. Правда! Слишком! Отворачиваюсь и просто смотрю в стену. Просто не хочу видеть, как она сейчас уйдёт, с этим Беловым. — Брат! Ау! Ты здесь или опять в облаках летаешь? Матвей щелкает пальцами перед моими глазами и лишь тогда, я возвращаюсь в реальность. Поворачиваю лицо в ту сторону, где они только что стояли. — Они ушли, — отвечает брат вслух за меня. Мне не хочется сейчас ни с кем говорить. Не хочется спрашивать, о чём они говорили. Я не хочу ничего знать. Всё! Надоело думать о ней и сходить с ума. — Не стоит, — поднимаю руку вверх, останавливаю Матвея, когда он хочет мне что-то сказать. — Не интересно, брат. Молчи. До машины шел на автомате. Никаких чувств. Никаких мыслей. Никаких желаний. Хотя нет. Достал пачку сигарет, подкурил. — Пора бросать, эту гадость, — бурчит Матвей возле меня. — Помниться, неделю назад, сам пачку за пачкой курил. Что отпустило? — Нет. Не отпустило. Если б отпустило, уже б улетел. Но никотин не помогает. Ты же понимаешь это?