Без отца решить возникшую проблему Лена все же не сумела. Она до последнего не хотела звонить ему, предполагая, каким выйдет этот разговор, но в итоге благополучие двоих Корниловых оказалось сильнее собственного неудобства. И Лена набрала номер, по которому не звонила уже почти месяц. – Пап, у тебя же вроде был знакомый в прокуратуре, – с ходу начала она, желая тем самым исключить ненужные и несвоевременные вопросы, но совершенно не учла того впечатления, какой ее вопрос мог произвести на неподготовленного человека. В трубке повисла секундная тяжелая тишина, а потом отец спросил придушенным голосом: – Леночка, дочка, у тебя неприятности? В груди кольнуло его страхом. – Нет, папа, все хорошо! – немедленно ответила Лена, мысленно костеря себя за неосторожность. О себе она, значит, позаботилась. А об отцовском больном сердце забыла напрочь. – Я просто одному человеку хочу помочь, вернее, даже двум. А тут без связей не обойтись! Кажется, она говорила достаточно убедительно, чтобы отец ей поверил. Он глубоко и медленно вздохнул, выдохнул и потом все же уточнил: – И тебя среди этих двух нет? Лена замотала головой, словно он мог ее видеть. – Нет, пап! – снова подтвердила она. – Но мне важно помочь этим людям. Важно избавить их от неприятностей и, возможно, большой беды. Теперь ругать себя пришлось уже за болтливость: желая успокоить отца и заручиться его поддержкой, Лена сказала лишнее. Теперь отец спуску ей не даст. – И кто тогда эти люди, Леночка? – вкрадчиво поинтересовался он. – Я их знаю? Может, я сам могу решить их проблемы, без всякой прокуратуры? Лена неслышно хмыкнула: последним вопросом отец оставил ей лазейку. Посмотрим, сумеет ли она ей воспользоваться. – Вряд ли, пап, – уже куда более размеренно и осторожно проговорила она. – Там органы опеки угрожают забрать ребенка у отца. Не думаю, что ты сумеешь найти на них управу. Говорить о Димке было нельзя. После Лениных обид папа ненавидел его куда сильнее, чем сама Лена, и его явно не устроит Жнечковское заверение в Корниловской невиновности. Как бы то ни было, а на Лену Димка спорил. Спорил, что она станцует перед одноклассниками стриптиз. И у Димки не было никаких шансов завоевать после этого папино расположение. – На органы опеки управу? – снова уточнил отец и хмыкнул. Немного помолчал. – Леночка, а ты уверена, что управу нужно искать именно на них? Возможно, да даже вероятнее всего, у них есть веские поводы, чтобы изъять ребенка? Ты видела, в каких условиях он растет? Быть может, у них в доме грязь и нищета? Быть может, у него нет даже самого необходимого? Быть может, отец бьет его, издевается и… – Не может! – отрезала Лена, не в силах дальше выносить отцовскую напраслину. Она честно старалась дать ему возможность договорить до конца, но подозрения Димки в подлости выдержать не сумела. Никто не имел права его оскорблять, даже Ленин отец, даже не подразумевая конкретно его: Лена слишком сильно чувствовала эту Димину боль, чтобы даже на расстоянии ее бередить. – Я была у них дома, я сидела с мальчиком, я вообще нередко с ним общаюсь и отлично знаю, какие у них с отцом отношения. Они любят друг друга и не представляют жизнь в разлуке! Звучало неприятно пафосно, но отец зацепился за другое. – Если не представляют жизни в разлуке, почему тогда ты сидела с мальчиком? – с пока еще едва чувствительным вызовом спросил он. – Разве это не дело родственников? Лена глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, потому что только на холодную голову можно было переубедить в чем-то отца. – Мать бросила его почти сразу после рождения, – терпеливо объяснила она. – Бабушка умерла в прошлом году. А у отца был экзамен ровно в тот же день, когда приходила служба опеки, – вот я и предложила помочь. Думала, у них просто работа такая: придут, посмотрят, что все в порядке, и уйдут. Но они поставили себе целью увести Кирилла в детдом. И цепляются за каждую ерунду, чтобы только обвинить его отца в плохом воспитании и найти повод отнять у него сына! Под конец ее голос снова зазвенел от той несправедливости, свидетельницей которой Лене сегодня утром пришлось стать. Она плохо представляла себе, как Димка умудрялся выносить визиты Жанны Федоровны, не спуская ее с лестницы, с его-то темпераментом. Она сама с трудом держалась, чтобы не послать ее туда, где таким, как она, самое место. И только опасение за будущее Кирилла останавливало. Но продолжаться так не могло, и Лена поставила себе задачу найти способ избавить Корниловых от такой напасти. Это Димка ни черта не разбирался в законах и слишком боялся навредить сыну любым неловким движением. Лена знала, что на любое действие существует противодействие, и собиралась это противодействие запустить. Надо было только подстраховаться. А отец включил мудрого мула и совсем не хотел ей помочь. – Зачем им это? – словно в подтверждение Лениных мыслей спросил он. – Ничего не делается просто так, Леночка, тем более у представителей власти. Должна быть причина, если ты, конечно, правильно интерпретировала их поведение во время визита. – Я правильно его интерпретировала! – уже раздраженно ответила Лена: почему в последнее время отец все время с ней спорил? – И причина тоже есть! У племянницы дамы из органов опеки был конфликт с отцом Кирилла, и дама использует свое положение, чтобы ему отомстить! В трубке снова помолчали. Потом отец спросил: – Ты уверена? – Абсолютно! – кивнула Лена. – У Кирилла была запись этого конфликта, он мне ее показывал. Там никаких вариантов! Отец постучал по чему-то деревянному: Лена слышала в трубке этот стук и понимала, что отец думает. – Сколько же лет этому мальчику? – наконец спросил он, и Лена фыркнула, не довольная этим глупым вопросом. – Одиннадцать! – сообщила она. – Очень умный и хороший мальчик! Закончил год на одни пятерки! Пап, что тебя смущает? Ты мне не веришь? В трубке в очередной повисла тишина. Лену она уже начала порядком бесить. – Отличник, значит, – наконец проговорил отец, и в голосе его было нечто странное, что заставило Лену напрячься еще до его продолжения. – И как это у раздолбая Дмитрия Корнилова вырос такой «умный и хороший» сын? Лена резко выдохнула. Выходит, отец с самого начала догадался, о ком она говорила, но вместо того, чтобы говорить с ней на равных, разыгрывал спектакль? Такой гадости она никак от него не ожидала! – А приезжай, пап! – с вызовом, разозлившись, предложила она. – Познакомишься с Кириллом, посмотришь его дневник, можешь даже с ювенальными дамами пообщаться, получить удовольствие! Раз сомневаешься в словах собственной дочери! Отец хмыкнул: Лена своей пылкостью определенно его задела. – Я не сомневаюсь в твоих словах, дочка, – уже куда мягче ответил он. – Я лишь боюсь, что ты в своей наивности и сострадательности совершаешь ровно ту же ошибку, что совершила двенадцать лет назад, доверившись Дмитрию и пострадав от его предательства. Ну вот и приехали! Лена всеми силами старалась избежать этой темы, но, быть может, стоило уже разобрать ее по косточкам и никогда больше к ней не возвращаться? Пока отец не сделал это за нее? – Моя ошибка была в том, что тогда я поверила не ему, а людям, которые его оклеветали, – твердо и категорично заявила она. – И теперь именно ты повторяешь ее, слушая чужих людей и не желая услышать меня. Это плохо, пап! Для нас обоих с тобой плохо! Отец на том конце провода наверняка усмехнулся и покачал головой, но Лена сегодня не собиралась отступать. Она должна была найти способ переманить его на свою сторону. Жаль только, что сам отец как будто поставил своей целью рассориться с дочерью окончательно и бесповоротно. – А я думал, Николай преувеличивает, – с горечью и осуждением заметил он. – Был уверен, что моя дочь никогда не подпустит к себе подобного человека, даже если он был ее первой любовью. Все-таки кандидат наук: голова должна быть на месте – да и не девочка уже… Каждое его слово все сильнее вынуждало Лену закипать, выбивая тем самым почву из-под ног. С отцом было сложно спорить именно из-за его умения сохранять в критических ситуациях хладнокровие. Впрочем, как оказалось, это внешнее спокойствие оказало ему дурную услугу, подточив изнутри. Нет, пап, это неправильный путь. – А ты не спросил у Николая Борисовича, зачем же он тогда подобного человека на твое предприятие охранником взял? – едко поинтересовалась она. – Подставить тебя хотел или, может, Димка все же не столь пропащий, каким он теперь его перед тобой выставляет? Отец снова взял было паузу на раздумья, но Лена не стала больше ждать. – Пап, давай начистоту! Я не знаю, что там тебе наговорил Милосердов, однако догадываюсь, какую цель преследовал: избавиться от меня и вернуть управление «Автовладом» в свои руки. Но беда в том, что он ничего не смыслит в этом деле! Он почти развалил твою фирму, и только благодаря Димке мы стали потихоньку вытаскивать ее из трясины. Я пришлю тебе ведомости за последние месяцы, чтобы ты мог сам в этом убедиться. И хотя бы за это в качестве благодарности помоги мне избавить Корниловых от не заслуженных ими неприятностей! Ее-то отсутствием ты никогда не страдал! Это был сильный ход, и Лена это знала. Собственно, именно из благодарности за помощь при сердечном приступе отец оставил управляющим именно Милосердова, хотя, возможно, и сам сомневался в его способности справиться с этим делом. А теперь Лена хотела воспользоваться его благородством и искренне надеялась, что ей это удастся. – Мне не нравятся те вещи, что ты говоришь мне, Елена, – очень серьезно проговорил отец, и она поняла, что он тоже злится: ни в каких других ситуациях он не называл ее полным именем. – Ты ничего не понимаешь в делах автосервиса, но имеешь неосторожность обвинять Николая в некомпетентности; более того, утверждаешь, что твой бывший одноклассник без опыта и образования разбирается в управлении лучше него. Я склонен думать, что здесь куда громче говорят твои чувства что к Дмитрию, что к Николаю, нежели действительное положение дел. И хоть я не имею возможности запретить тебе встречаться с кем бы то ни было, я могу отозвать свою доверенность по руководству «Автовладом» и склонен принять такое решение немедленно. Лена фыркнула: отец копал себе могилу и вместо лопаты сел за рычаги экскаватора. – Я не имею возможности запретить тебе отзывать доверенность, – его же тоном отбила она, – могу лишь напомнить, что у тебя тоже не было ни опыта, ни соответствующего образования, когда ты открывал свой сервис. Кажется, это тебе не помешало создать вполне конкурентоспособное предприятие? И я предложила бы все же ознакомиться с теми бумагами, что я обещала прислать, прежде чем рубить с плеча и принимать судьбоносные решения! Для «Автовлада» судьбоносные, пап! Который мы с Димой пытаемся для тебя спасти! Новую паузу она выдержала с честью. И в ответ наконец услышала то, что хотела с самого начала. – Я посмотрю ведомости, – приглушенно проговорил отец. – Если они подтвердят твои слова, обещаю выполнить твою просьбу. Через двенадцать часов у Лены были координаты бывшего папиного клиента, занимающего не самый последний пост в городской прокуратуре. Для этого ей, правда, пришлось рассказать отцу от начала до конца свой замысел и получить его одобрение, зато против Димки тот больше не сказал ни слова. Если Лене удалось доказать ему, что Корнилов вовсе не такой пропащий тип, каким отец считал его все это время, это просто замечательно. Еще лучше, если она сумела посеять в его душе сомнение относительно безупречности Николая Борисовича, но это пока ждало. Рано или поздно у Лены появятся доказательства преступной деятельности Милосердова, а в ближайшем времени ей предстояло решить не менее серьезную задачу. По счастью, разговор с глазу на глаз с отцовским знакомым дался ей куда проще, чем с самим чересчур заботливым родителем, и уже на следующий день Лена поджидала возле здания отдела опеки и попечительства незабвенную Жанну Федоровну. Дело ей предстояло, откровенно говоря, мерзкое, но то, что творила мучительница обоих Корниловых, снимало с Лены всякую ответственность. Что называется, око за око, а Лена, ко всему прочему, была обязана Димке и очень хотела сделать для него что-нибудь хорошее. Лишь бы все получилось! Лишь бы она не ошиблась в этой кикиморе и та клюнула на ее наживку! Лена сделает все от нее зависящее, чтобы уже завтра Дима с Кириллом вздохнули спокойно. А если не выгорит, найдет на противницу другую управу. В конце концов, у всех были свои слабости. Жанна Федоровна вышла из дверей своей конторы ровно в восемнадцать часов, очевидно не утруждая себя работой ни одной лишней минуты. Вместо формы на ней было элегантное льняное платье, а яркая красная сумочка напоминала о характере ее владелицы. Впрочем, Лена отличалась ничуть не менее сильным характером, а потому, дождавшись, когда Жанна Федоровна приблизится к ее машине, опустила стекло и негромко окликнула неприятельницу. – Елена Владимировна? – вскинула брови Жанна Федоровна и смерила Лену вместе с ее автомобилем уже знакомым взглядом. Машину Лене одолжил папин знакомый. Это был БМВ третьей серии, оснащенный встроенной видеокамерой, и именно на эту видеокамеру Лена и возлагала основные надежды. – Неожиданная встреча, – продолжала между тем Жанна Федоровна тоном, приглашающим объясниться, и Лена, сняв солнцезащитные очки, кивнула. – Можете уделить мне несколько минут? – попросила она. – Мне нужно с вами поговорить. Очевидно, слово «нужно» немедленно поставило Жанну Федоровну на более высокую, нежели ее собеседница, ступень, потому что она повела плечами и ответила с наигранной усталостью: – Откровенно говоря, Елена Владимировна, я думаю, что мы с вами выяснили все моменты во время предыдущей встречи. А сейчас я тороплюсь. Лена мысленно усмехнулась: Жанна Федоровна явно любила, чтобы ее уговаривали. – Это и в ваших интересах тоже, – сообщила она, не позволяя себе тем не менее, чтобы в голосе прозвучал вызов. – А до места я вас довезу – с максимальным комфортом. Жанна Федоровна еще немного постояла, раздумывая, потом усмехнулась – в отличие от Лены, в голос, – и все же направилась к пассажирскому сиденью. Лена, ожидая ее, глубоко вздохнула и приказала себе не волноваться. У нее все получится! У нее уже все получается! Жанна Федоровна между тем, распахнув дверцу, опустилась на соседнее от Лены сиденье с таким достоинством, какое явно говорило о ее ожиданиях. Она готовилась слушать просьбы или даже мольбы, а после карать или миловать в зависимости от настроения и ситуации, но у Лены были другие планы. Она поинтересовалась, куда Жанну Федоровну отвезти, и, резко развернувшись, направила машину в сторону центра. Несколько минут ехали молча. Жанна Федоровна делала вид, что у нее срочная переписка в телефоне, Лена аккуратно вела дорогущую машину, чтобы в час-пик не поцеловаться с каким-нибудь особо резвым автовладельцем и не подставить отца, себя, а заодно и Димку с сыном. Наконец удалось свернуть на более спокойную улицу, и Лена решила больше не медлить. Пусть Жанна Федоровна отпразднует небольшую победу. Война все равно останется за другими. Лена глубоко вздохнула и положила на переднюю панель белый конверт. Жанна Федоровна внимательно на него посмотрела, вряд ли не понимая, что внутри, потом почему-то перевернула телефон экраном вниз. – Полагаю, там письменные извинения, Елена Владимировна? – иронично проговорила она. – За ваши позавчерашние бесчинства? Пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы ответить спокойно.