Момотаро приложил палец к губам. Это означало: сказано же, помалкивай. Большой Человек на приветствие не ответил. По правде сказать, большим он не казался. Ростом он был ниже Масы. Сел. Аккуратно пристроил на стол мягкую шляпу. Теперь посла можно было рассмотреть лучше. Тем более что и он разглядывал Масу безо всяких церемоний. У товарища Коппа было интересное лицо. Неподвижное, с набрякшими веками, из-под которых холодно смотрели немигающие глаза. Зато высокий лоб в обрамлении редких серых волос находился в непрестанном движении: то соберется морщинами, то разгладится. Безмолвная игра в гляделки продолжалась минуты три или даже четыре. Несколько раз посол хмыкнул в ответ каким-то собственным соображениям и почмокал губами. Маса терпеливо ждал вопросов, но товарищ Копп вдруг поднялся и протянул руку. — Хорошо, товарищ Сибата. Рукопожатие было мягкое, но сильное. Сразу после этого они с Кибальчичем вышли, а Маса остался сидеть, пребывая в полном недоумении. Беседа начнется после того, как эти двое между собой пошепчутся? Но вернулся один Момотаро, с довольной улыбкой на физиономии. — А посол где? — Уехал. — Зачем же он со мной встречался? — Он тебя анализировал. Товарищ Копп не только дипломат. Он вице-президент Советского психоаналитического общества. Знаток человеческой натуры, уникум! Видит людей, как рентгеном. В революционном подполье он моментально вычислял шпиков и провокаторов. Ему надо было определить, правду ли ты говоришь и можно ли тебе доверять. — И как? — осторожно поинтересовался Маса. — Ты ему очень понравился. Товарищ Копп сказал. «Превосходный образец развитой этической личности, органически неспособной на двоедушие и притворство. Умен, но не изворотлив. Храбр, но не безрассуден. Очень полезный ресурс. Работайте». Я получил указание не только посвятить тебя во все детали предстоящей операции, но и провести с тобой разъяснительную работу. Как же я рад, что не ошибся в тебе! Момотаро прямо сиял. Нахмурившись, Маса переспросил: — Предстоящей операции? На душе у него опять стало скверно. Вот еще один человек, да какой, счел его полезным и заслуживающим доверия. Не такой уж великий психоаналитик этот Копп. — Сначала проведу разъяснительную работу. По-нашему это называется «политинформация». У нас в стране победившего пролетариата сейчас идет полемика: можно ли построить социализм только в одной стране, несмотря на то, что нас со всех сторон окружают враги. Сторонники Сталина считают, что можно. Сторонники товарища Троцкого считают, что нельзя. Идея коммунизма не выживет в условиях закрытых границ. Пожар революции должен охватить весь мир. Кто по-твоему прав в этом споре? Догадаться, какой ответ хочет услышать политинформатор, было нетрудно. Даром что ли он приехал разжигать пожар мировой революции в Японию? «Оба они остолопы — и Сталин, и Троцкий. Пусть оставят мир в покое, расти и развиваться по своим законам», — сказал бы Маса, если бы в самом деле был этической личностью, органически неспособной на двоедушие и притворство. А так только пожал плечами. — Пошевели мозгами! Можно ли построить счастливое, свободное, процветающее общество в стране, которая вынуждена тратить массу средств и сил на укрепление обороны и на борьбу с внутренней контрреволюцией? — Вряд ли. — То-то! Только мировой пожар и всемирное обновление! А где решается судьба мировой революции? — Где? Maca правда этого не знал. — В Китае, где живет самая большая масса мирового пролетариата. Следующий вопрос: а где ключ к Китаю? — Ответа от туповатого слушателя оратор дожидаться уже не стал. — В Маньчжурии с ее развитой промышленностью и железными дорогами. Идем дальше. У кого ключ к Маньчжурии? У тамошних русских. Численно их не очень много, примерно сто тысяч. Но всеми путями сообщения и узловыми пунктами распоряжаются они. В прошлом Маньчжурия поддерживала белогвардейцев, но сейчас она заколебалась. Люди видят, как крепнет СССР, как большевиков признает всё больше стран. Кого будут слушать русские маньчжурцы, за кем они пойдут — вот от чего всё зависит. Атаман Семёнов для них герой, самый известный и авторитетный вождь. Если такой человек перейдет на сторону Советов, Маньчжурия наша. За нею весь Китай! За Китаем весь мир! Понимаешь теперь, что тут поставлено на карту? Момотаро воодушевился, размахался руками, даже брызги изо рта полетели. — Понимаю. Только не плюйся. — Перехожу к операции, — уже спокойнее сказал Кибальчич. — Она простая. Мы с тобой должны устроить конспиративную встречу моего посла с твоим атаманом. Завтра. Самое позднее послезавтра. — Так быстро? — удивился Маса. — Предварительно не обговорив условия? — Товарищ Копп хочет сначала проанализировать Семёнова. Понять, не обман ли это. Атаман — крепкий орешек для анализа, подумал Маса, но оставил это соображение при себе. — Он осторожный, абы куда не поедет. Наверняка захочет выбрать место сам. — Мы не собираемся его убивать или похищать. Я же тебе объяснил, зачем он нам нужен! — Надо еще, чтобы он в это поверил. — Вот ты его и убеди. Я тебе доверяю. Мы тебе доверяем. Потому что ты хоть политически малограмотный, но ты настоящий товарищ. Момотаро распростер руки и крепко обнял Масу. Тот жалобно подумал: Амида-Буцу, за что мне такие муки? * * * Несмотря на то, что Маса был «полезный ресурс», обратно революционный рикша его отвозить не стал — вежливость считалась у большевиков буржуазным предрассудком. Пришлось ехать на трамвае с пересадкой, а потом несколько кварталов от остановки топать пешком, по влажной сентябрьской жаре. Маса шел, потея в пиджаке и галстуке, обмахивался веером. Размышлял о том, что, раз он теперь не благородный детектив, а благородный вор, имеет смысл сменить стиль одежды с европейского на японский: перейти на легкую юкату с открытой шеей. В сильную жару можно будет даже не надевать вниз штанов. А на подходе к дому пришлось еще и побегать — через открытое окно доносился трезвон телефона. Может быть, она? Но когда он, пыхтя, вбежал в контору, аппарат издевательски брякнул и умолк. Маса разразился ругательствами на нескольких языках, и телефон, будто устыдившись или испугавшись, зазвонил снова. — Как хорошо, что вы дома, сенсей! — зачастил в трубке голос майора Бабы. — Я боялся, что вас нет. Вы здесь очень нужны! — Где «здесь»? — спросил Маса, раздосадованный, что это не Мари. — Я нахожусь в резиденции господина председателя. Докладывал ему о вас. И он выразил желание встретиться с вами. Уже выслан его личный автомобиль. Пожалуйста, никуда не отлучайтесь. — Председатель чего? Но связь разъединилась. А всего четверть часа спустя — Маса едва успел освежиться и переменить рубашку — возле агентства «Знамя смерти» остановился черный лимузин «отомо», гордость молодой японской автоиндустрии. Честно говоря, машина была так себе. Ее в основном покупали патриоты, желавшие поддержать отечественное, — «рено» и даже «форд» были надежней и быстрее. Зато шофер был в ливрее и белоснежных перчатках, а дверцу открыл с глубоким поклоном. Спрашивать, куда это мы едем, Маса не стал, чтобы не терять лицо. Скоро узнаем, что это за председатель, к которому бегает с отчетами сам майор Баба. На бешеной скорости, разгоняя громким сигналом велосипедистов, лимузин понесся в самый центр, в район Цукидзи. Въехал в помпезную ограду, затормозил перед импозантным особняком с колоннами и классическим фронтоном. Это здание в Токио было знакомо каждому. Тут находилась штаб-квартира ПДКП, «Партии друзей конституционного правления». Она неоднократно возглавляла правительство, а сейчас временно находилась в оппозиции. Пресса писала, что ненадолго. По ступенькам сбежал нервный майор Баба. — Слава богу! Его превосходительство господин председатель велел сразу провести вас к нему. — Барон Танака? — поразился Маса. Он не очень интересовался большой политикой, в газетах обычно читал только раздел «Происшествия», но имя председателя ПДКП генерала Гиити Танаки, конечно, знал. Это был очень большой человек. Несколько раз был министром, а когда партия снова придет к власти, станет главой правительства. — Да. Господин барон и есть мой онси, про которого я вам говорил. В бытность министром внутренних дел он взял меня из иокогамской полиции в Токко, назначил на нынешнюю должность. Хоть сейчас его превосходительство в отставке, я считаю своим долгом информировать его о важных делах. — Рад за вас, — с раздражением сказал Маса. — Не сомневаюсь, что, когда барон станет премьером, вы получите новое повышение, но зачем ему понадобился я? — Сам не понимаю. Я доложил о новом покушении на атамана Семёнова, потому что барон очень интересуется русскими делами. В подробности не входил, просто упомянул ваше имя. Его превосходительство остановил меня. Спрашивает: а сколько этому Масахиро Сибате лет, откуда он и прочее. Я удивился, стал рассказывать. А он вдруг говорит: «Немедленно доставьте ко мне этого человека». Даже не знаю, хорошо это или плохо. Вряд ли хорошо, подумал Маса. События последнего времени свидетельствовали, что острый интерес больших людей к его личности ничего отрадного не сулит. — Ну, пойдемте выясним, зачем я ему нужен. — Пожалуйста, не говорите ему, что мне помогает клан «Хиномару», — тихо говорил майор, когда они шли через анфиладу комнат. — Это мелкая, сугубо техническая деталь, про которую барону знать необязательно. Его превосходительство долго жил за границей и не одобряет некоторые наши национальные традиции. Например, взаимодействие органов власти с якудзой. Имя сенсея Курано при его превосходительстве лучше тоже не поминать. Они по-разному смотрят на Кокутай и на Кокусуй. — Да, я читал, что Танака западник и технократ. У высокой белой двери с табличкой «Председатель партии» Баба остановился. — Идите. Вас ждут. Мне нужно возвращаться на службу, но очень, очень прошу вас, сенсей, наведаться ко мне после беседы. Он дважды низко поклонился.