Но я сдалась прямиком в лифте, когда босс зажал меня в углу и хрипло сказал: – Иди сюда, конопатая! Научу тебя целоваться по-взрослому! – Может, не надо? – выдохнула. – Надо, Кузя. Надо! – возразил босс. Он куснул губу и начал посасывать ее ритмично. Все, остатки сомнений растаяли. Я больше не могла контролировать себя и свое тело. Я вцепилась пальцами в плечи Платонова, царапая и скребя через ткань белоснежной рубашки. Стонала и плавилась от его поцелуев. – А теперь распахни ротик. Даааа… Я впустила его язык, он начал ритмично кружить и так глубоко, словно хотел лишить мой рот девственности. – Поиграй с моим языком, пососи его, как леденец… От нового приказа я поплыла, как клубничное желе! Я дотронулась до его языка своим, подразнила и сделала, как он велел. Начала сосать, увлеклась, не заметив, как тренькнул лифт. Платонов соображал едва ли лучше меня, но все же смог приподнять меня под попой и понес вон из лифта, не разрывая поцелуя. Я с трудом открывала глаза и закрывала их, смотря, как мелькают номера: 301, 303, 305… – 307-й! Наш… Платонов с рыком вставил ключ-карту, распахнул дверь. Мы оказались внутри. Босс закрыл дверь пинком и прямым ходом двинулся в спальню. Через миг я полетела на мягкую кровать, утонув в облаке взметнувшихся простыней. – Ах! – Иди же сюда… Платонов бесцеремонно навалился сверху, развел мои ноги в коленях и снова начал целовать меня. Его пальцы при этом сгребли трусики в кулак и дернули. Прочная хлопковая ткань поддалась не сразу, но все же поддалась. Он принялся трогать меня там, кружить, давить и пощипывать. – Андрей… – выдохнула я. На «Викторович» сил не хватило. Снова прошибло острой молнией. Бедра взметнулись вверх, под его умелые пальцы. – Снова кончаешь! Ты год не трахалась, что ли? Дай сюда презик! Тело сотрясало в бешеных, острых конвульсиях. Зрение меркло и взрывалось радужными вспышками. Словом, я не увидела, как Платонов избавился от брюк и раскатал по члену латекс презерватива, выхваченного у меня из рук. Через миг мое тело оказалось придавлено мужской тяжестью. Андрей Викторович нацелился на мои губы – снова, начал целовать одержимо и толкаться бедрами. На горячий, влажный вход надавило что-то большое и очень горячее. Я замычала от того, как толстая головка напористо раздвигала лепестки, проталкиваясь внутрь. Платонов пробормотал что-то о том, что я узкая, словно… Слова различить я не смогла, потому что утонула в очередном взрослом поцелуе, одновременно ощутив, как босс бесцеремонно и жестко всадил в меня член, словно поршень, одним движением разорвав девственность. Меня обожгло изнутри, а Платонов двигал бедрами, как заведенный. Острота ощущений лишь усилилась, я напряглась, сжав его внутренними мышцами, как только можно, и через несколько секунд он задвигал бедрами предельно быстро. Боль уступила место приятным спазмам, и слезинки начали высыхать на щеках. Горячие движения внутри моего тела не ослабевали, только набирали темп и ускорились. Острые, жадные, рваные толчки. Резко назад и быстро вперед, так жестко и быстро, что под закрытыми веками начинали загораться и потухать яркие звездочки. Каждый раз, стоило только Платонову вонзиться в меня до упора, его толчок выбивал из глубин моей груди низкий, протяжный стон. Толчок. Стон. Спазм… Спина вытягивалась дугой от частых толчков. Приятные импульсы дробили тело на части. Снова и снова… Толчок. Стон. Спазм… Бег по спирали. Каждый раз все туже и быстрее, все жестче и ближе к чему-то невероятному. К тому самому, что я уже испытала с этим мужчиной, но только на этот раз все глубже, безжалостнее и острее. Казалось, что я не выдержу такого потока удовольствия, умру, задохнусь: легкие не выдержат! Сердце разобьется от зашкаливающего ритма. От легкой боли не осталось ни следа. Я стала отзывчивая и откровенная, как никогда раньше! Я даже не представляла, что такое бывает: что можно так изгибаться, виться на простынях и стремиться навстречу чужому телу, вторгающемуся в мое на предельной скорости. Шлеп-шлеп-шлеп… Это звонко соприкасались наши тела! Мокро и влажно было не только между бедер. Спина, грудь… Все покрыто бисеринками пота. Бедра распахнуты до предела. В ягодицы впились сильные, жесткие пальцы, не позволяющие закрыться и ослабить напор. Огонь пронесся вдоль позвоночника. Все тело налилось остро-сладкой истомой. Меня начало захлестывать ею от края и до края, переполнять, расплескиваясь… Снова штормить и снова накатывать! Я кусала губы, испытывая раскаты экстаза. Было хорошо не только мне, я ощутила, что и Платонов, завибрировав всем своим телом, стонал и продолжал толкаться, только уже медленнее. Окончательная точка расслабления, теперь меня качало на тех же волнах, что и его. Это было какое-то синхронное движение, затухающие вибрации, но не менее приятные. И что самое ужасно-прекрасное: после них снова начало возгораться пламя. Платонов грубовато куснул меня за губу, рухнул сверху, на миг прижав своим большим, сильным, влажным телом. У меня не было даже сил, чтобы обнять его или оттолкнуть. Одни сгустки удовольствия. Я как желе… Через миг он приподнялся надо мной на локтях, внимательно посмотрел на лицо и откатился в сторону, тяжело дыша. Секунда… Вторая. Третья… Тишина, возникшая в номере, после всех этих стонов и криков, показалась давящей, нереальной. Платонов повернул голову в мою сторону. Я чувствовала, как он на меня смотрит. Раньше бы застеснялась собственной наготы! Тем более, перед чужим мужчиной. Но сейчас это казалось таким правильным и необходимым! – Я обычно не такой скорый. Но сегодня… – сжал губы мужчина. – Черт знает, что творится. Я снова тебя хочу! – пригрозил. – На этот раз дольше. Он приподнялся и замер, потянувшись к переполненному презервативу. Заметил на нем красноватые разводы. – Это что, мать твою, такое?! Между бедер было липко. Я точно знала, что между ног размазана девственная кровь и на простыне, наверное, тоже остались капли. Я отодвинулась, посмотрела вниз. Да, так и было: на простыне виднелись красные следы. – Ты девственница, что ли?! – рыкнул босс с претензией. – Почему не предупредила! Я с такими не связываюсь! – Что? – То! – выплюнул. Платонов отпрянул в сторону от меня, как от чумной, и заявил: – Пошла вон! Подмойся в душе и выметайся… Меня словно придавило бетонной плитой. Бух! Придавило так, что не сдвинуться даже на миллиметр. Босс же, как ни в чем не бывало, стянул со своего члена презерватив, ловко затянул его узелком. Жесты были уверенные и ловкие, словно он это тысячи раз проделывал и мог справиться со скользким латексным изделием даже вслепую! Разумеется, так и есть. Он опытный, взрослый. Он бабник! Я же слышала разговоры о нем – множество разговоров. Девочки шептались между собой на всех этажах и хихикали, смотрели ему вслед влажным взглядом, заигрывали, кокетничали! Платонов перетрахал всех женщин в центральной городской клинике, где работал хирургом перебрал, так говорили. Платонов переспал и со многими девицами из коллектива частной клиники, во главе которой стоял и иногда вел приемы – чаще всего, консультировал в самых сложных моментах, следил за работой всего персонала. Нужно было встать и идти. Это ужасно. Как только я могла с ним переспать. Как вообще это произошло?! Сумасшествие… Бесстыдство творилось днем, мы даже шторы не закрыли, жалюзи не сдвинули. Ужас… Я вела себя, как развратная девица. Платонов сел на кровати. Я видела только его спину и затылок. Золотисто-русые волосы были влажными и потемнели от пота. Он поправил волосы пальцами, забросив назад. Я снова залюбовалась его руками и прикусила себя за язык.