— Когда ты уже мне доверишь бизнес? — Когда помру, — Гомер плюнул в грязь. — Уйду отсюда я только в сосновом ящике. Эван вздохнул. Ему было лет сорок, загорелый мужчина с глубокими морщинами вокруг глаз. Видно было, что он много времени проводит на свежем воздухе. — Упрямый старик. — И ты это знаешь, — Гомер кивнул. Он говорил порывисто, но Тодд чувствовал в его тоне тепло и заботу, а не гнев. Он повернулся к Гомеру. — Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашей соседке, Камилле. Гомер поморщился и с тяжёлым вздохом передал уздечку сыну. — Через десять минут ногу надо перевязать. — Пап, ну уж с этим-то я справлюсь! Думаешь, он до сих пор мне не доверяет? Тодд подозревал, что Гомер боится не того, что сын не справится, а того, что он сам почувствует себя ненужным. Эван повёл коня обратно в сарай. Глядя на них, Гомер скрестил руки на груди. — Вроде не хромает. Не знаю, чего я о нём так уж беспокоюсь. Лет ему не так и мало, пусть бы вышел на покой да волочился за дамами. — Давно он у вас? — Купил его маму на аукционе пятнадцать лет назад. Просто немыслимо, что лошадь с такой родословной чуть не попала на бойню, — Гомер опустил руки, сжал пальцы в щепотки. — Я не знал, что через месяц ей рожать. Я видел, как Космос пришёл в этот мир. В своё время этот парень выиграл немало гонок, — с гордостью сказал Гомер. — Так что вы хотите узнать? — Я размышлял о стоимости фермы Камиллы и решил, что у вас может быть об этом какая-то информация. Гомер почесал подбородок. — Несколько месяцев назад здесь рыскал застройщик, желавший скупить землю для строительства каких-то причудливых поместий, — последнее слово он произнёс с таким выражением, будто выругался. — Денег мне он предложил прилично, но я с фермой расставаться не собираюсь. Странно, что Камилла не подумала о продаже — она-то едва счета оплачивала. Но, с другой стороны, может быть, ей некуда больше было идти. Этого я не знаю. — Судя по налоговым отчётам, Камилла владела фермой двадцать лет. Гомер кивнул. — Именно тогда её папа умер и оставил это место ей, — он присвистнул. — Её братец до того взбесился, что пытался оспорить завещание в суде, — уголки его рта недовольно опустились вниз. — Уж, думаю, старик вправе решать, кому оставить ферму, тем более что и занималась-то ей Камилла. Бернард давно перебрался в Скарлет-Фоллс, там и жил с семьёй. Камилла осталась на ферме, но Бернард всё равно считал, что имеет право на свою долю. — Я так понимаю, суд он проиграл? — спросил Тодд. — Ага, — Гомер кивнул. — У суда не было времени на его глупости. Камилла заработала эту ферму тяжким трудом. — Значит, отношения между Камиллой и Бернардом были напряжёнными? — Это верно, — ответил Гомер. — В последнее время он как будто захотел наладить связь. В прошлом месяце пришёл на день рождения к Камилле с дочками и внуками. Она была так рада. Она обожала этих детей, — Гомер снова нахмурился. Тодд понял, что за этой фразой последует «но» размером с пятиосную фуру. — Но оказалось, что все они пришли только затем, чтобы выпросить у неё денег, — Гомер покачал головой. — Камилла смеялась, когда об этом мне рассказывала. Всё, что у неё было, это ферма. Они предложили её продать. Сказали, что ей самой станет легче жить. Но она отказалась продать свой дом. В нём была вся ее жизнь. Что бы она без него делала? — какое-то время он раздумывал об этом, явно сравнивая положение Камиллы со своим собственным. — Камилла разозлилась? — спросил Тодд. Гомер помолчал, морща лоб и обдумывая вопрос. — Нет. Не разозлилась. Если только немного огорчилась. — А брат? Он рассердился, что она ему отказала? Гомер кивнул. — Он всегда был эгоистом, сукин сын. Когда старик болел, за ним только Камилла ухаживала, брат ей почти не помогал. Он ведь не в другой стране живёт, а в соседнем городе. — Она сказала, зачем им деньги? Гомер покачал головой. — Нет. Просто они начинали подбивать к ней клинья, только когда чего-то хотели. Вряд ли она удивилась, что Бернард ведёт себя как засранец. Он всегда таким был. Эгоистичный, пафосный сноб. Но девчонки Камилле нравились. — Вы можете ещё что-нибудь рассказать мне об этой семье? Гомер покачал головой. — Вряд ли. — Тогда спасибо, что уделили мне время, — Тодд вышел из амбара и направился к машине. Интересно. Он вернулся в участок, чтобы поискать ещё информацию о семье Камиллы. Её история была явно сложнее, чем рассказал Бернард. Глава тринадцатая Сидя на пассажирском сиденье внедорожника Бри, Мэтт забивал в навигатор адрес Кенни. Оказалось, он живёт тут же, в Грейс-Холлоу, и путь до него недолгий. Бри повернула налево. — Что мы знаем о Кенни? Мэтт сообщил ей то, что уже разузнал. — Если не считать обвинений Оскара, послужной список Кенни чист. До этого инцидента у него не было никаких правонарушений, непрерывный трудовой стаж. — Слишком суровый приговор за первое нарушение. — Да уж. Он отказался признать вину и настаивал на своей невиновности вплоть до суда. Может, поэтому и получил максимум. Более девяноста процентов дел, по сути, представляют собой заключение сделок о признании вины, чтобы сэкономить время и деньги суда. Арестованных всячески поощряют к заключению сделок, а некоторые судьи, возмущаясь тем, что преступники настаивают на судебном разбирательстве за мелкие правонарушения, выносят им суровые наказания, чтобы это служило им уроком, а всем остальным — назиданием: пользуйтесь своими законными правами, и мы вам впаяем срок. — Ужасное наказание, — сказала Бри. — У системы свои проблемы, — согласился Мэтт. — Кенни пятьдесят один год, он не женат и в настоящее время работает в ночную смену на складе оператором вилочного погрузчика. У него осталось полгода условно-досрочного освобождения. Собственно, больше о нём сказать нечего. В его тюремном досье зафиксирована одна ссора с другим заключённым. Этот инцидент был использован для отказа в условно-досрочном освобождении на его первом слушании, но через несколько месяцев оно было предоставлено. По словам офицера, он выполнил все условия. У него нет аккаунтов в соцсетях и каких-либо следов присутствия в Интернете. Меньше чем через десять минут Бри подъехала к тротуару перед крошечным домиком в нескольких кварталах от небольшого делового района Грейс-Холлоу, и они подошли к входной двери. Пожилая женщина, которая ответила на их стук, была ростом с десятилетнего ребёнка. Её макушка едва доставала до ребер Мэтта. Ей было не меньше семидесяти пяти лет, но она выглядела очень подтянутой, двигалась пружинящей походкой, была одета в модный тёмно-синий спортивный костюм и ярко-белые кроссовки, а короткие седые волосы стильно промелировала. Она прищурилась сквозь толстые бифокальные очки, и Мэтт увидел в её ухе слуховой аппарат. Она посмотрела на часы и окинула подозрительным взглядом униформу Бри. — Я только что закончила тренировку, и мне нужно принять душ перед игрой в бридж. Если вы пришли просить меня проголосовать или пожертвовать деньги, лучше идите в другое место. Мне это неинтересно. Бри представилась и представила Мэтта. — Нам нужен Кенни Макферсон. — Зачем? — спросила женщина таким тоном, будто готовилась защищать Кенни. — Мы расследуем убийство, — сказала Бри, надеясь, что шокирует этим старушку и та не станет его прикрывать. Но пожилая дама лишь сузила глаза. — Тогда вы ищете не в том месте. Кенни хороший мальчик. Я знаю его с тех пор, как он был вот таким, — она подняла руку примерно на полметра над полом. Бри ничего не ответила. — Могу я узнать ваше имя, мэм? — Филлис Вейр, — отрезала старушка. — Кенни в жизни не был наркоманом. Эти обвинения — чушь собачья. Мэтт ободряюще улыбнулся ей. — Мы здесь не из-за них. Не совсем. — Вы же знаете, что анализ крови не показал никаких наркотиков в организме Кенни, — миз Вейр не собиралась поддаваться его обаянию. Она наклонила голову, скрестила руки на груди и встала в откровенно вызывающую позу. — Он косит мою лужайку. Он ремонтирует дом. Он везде меня возит. Говорю вам, он хороший человек. Мэтт попробовал другой подход. — Откуда вы его знаете?