Я вижу ответ в его глазах ещё до того, как он кивает. Он сдался. Это моя победа. Но мне нужно услышать его признание. — Скажи это! — кричу я. — Мне жаль, — хрипит он едва слышно. Это окончательный ответ. Я наклоняюсь близко к его уху. — Значит, это ты пожалел о том, что сделал. Я выпрямляюсь. Его глаза закатываются. Он теряет сознание от боли и потери крови. Я снова поднимаю пистолет и сильно прижимаю к его лбу. Его веки трепещут. Наши взгляды встречаются. Он знает, что победа за мной. Я предельно концентрируюсь на моменте. Я хочу запомнить каждую деталь. Его убийство должно быть преднамеренным, и он должен знать, что это произойдёт. Смотря ему прямо в глаза, я нажимаю на курок. По сравнению с другими кадрами этот кажется замедленным. Я вижу, как свет гаснет в его глазах. Его тело мгновенно обмякает. В комнате повисает тишина. Я слышу, как тикают старые часы на стене, как позванивает секундная стрелка. Всё, что я чувствую — почти абсолютное блаженство. Но я не могу тратить время на то, чтобы целиком в него погрузиться. Я отворачиваюсь и выхожу из дома, запираю и закрываю дверь. Какое-то время стою на крыльце. Все ощущается иначе. Ночной воздух — приятно прохладный и влажный. Небо — чистое, на его чернильно-чёрном фоне сияют яркие точки звёзд. Я перерождаюсь. У меня впереди целая жизнь. Благодаря его смерти я могу забыть об ужасах прошлого и двигаться дальше. Как ни странно, я не чувствую сожаления. Только облегчение. Но даже когда я говорю себе, что все наконец кончено, меня мучают противоречия. Я снимаю перчатки. Я знаю всё о мерах предосторожности. Я знаю, что нельзя оставлять отпечатки. На секунду я думаю, не оставить ли здесь орудие убийства, ведь это его пистолет. Но нет, я кладу его в карман вместе со скомканными перчатками. Я не буду рисковать. Мало ли. Вдруг это не конец моих бед, а начало. Глава вторая Шериф Бри Таггерт свернула в изрытый колеями переулок и остановила машину перед старым фермерским домом. Сосед вызвал её для проверки самочувствия[1]. Оценив недвижимость через лобовое стекло, Бри поняла, почему. Пейзаж был тот ещё — заросшие сорняками пастбища и ветхие постройки. Опоры крыльца наклонились вправо, как будто беспощадные ветра за сотни лет всё-таки заставили их подчиниться. Даже вокруг дома трава была давно не кошена, а за его пределами доходила до пояса. Бри по рации сообщила диспетчеру, что прибыла на место происшествия. — Шериф Таггерт, код одиннадцать. Бри выбралась из машины. Дом стоял на небольшом возвышении, откуда открывался приличный вид на ферму. Вблизи постройки выглядели ещё хуже. Кто-то явно пытался — но по большей части безуспешно — навести здесь порядок. Облупившаяся краска, отбитая черепица и сломанные доски забора — всё давало понять, что дом был старым, давно обживался и плохо обслуживался. Кажется, когда-то он был белым, но теперь стал унылого тускло-серого цвета. За домом стоял большой сарай, кое-где сохранивший неясные следы тёмно-красной краски. Ограждение вокруг двух больших пастбищ по большей части было порушено, но зато небольшой газон рядом с амбаром был недавно выкошен. По грязному участку у ворот бродило штук шесть коз. Бри мало что знала о козах, но животные казались беспокойными. Куры тоже гуляли, где хотели. Она заметила, как к сараю крадутся несколько кошек. Что-то здесь было не так. Она чувствовала это — какое-то странное, витающее в воздухе противоречие между взбудораженными козами и клюющими цыплятами. Согласно налоговым и автомобильным записям, Камилла Браун, семидесяти лет, владела недвижимостью и проживала здесь, но единственными признаками жизни были эти самые козы, куры и кошки. Здесь было так же пусто, как на заброшенной ферме по дороге от фермы Бри. Она обвела территорию взглядом. С точки зрения площади ферма была большой, но ближайший сосед находился по крайней мере в полумиле дальше по дороге. Миз[2] Браун жила здесь совсем одна? Она ведь была уже немолода. Вдруг она больше не могла содержать ферму? Вдруг попала в аварию или была ранена, вдруг ей требовалась неотложная медицинская помощь? Бри позвонила миз Браун на стационарный и на мобильный телефон. Когда никто не ответил, оставила сообщения. Мысль о том, что она найдет тело миз Браун, угнетала Бри, и она почти пожалела, что вообще приняла этот вызов. Но остальные были заняты, смена подходила к концу, а ферма была ей как раз по пути домой, так что она согласилась. К тому же после целого дня переговоров о планах ремонта и расширении участка шерифа ей хотелось сбежать из офиса, как заключённому, только что получившему условно-досрочное освобождение. Планы были захватывающими. Они включали в себя раздевалку для новых помощников, новые камеры для заключённых и другие крайне необходимые обновления по всему участку. Но от всей этой бюрократии она ощущала пульсирующую боль между глаз. И это ещё был только вторник. Услышав звук приближающегося двигателя, Бри обернулась. Пикап прогрохотал по подъездной дорожке и припарковался рядом с её внедорожником. Из него вылез тощий кривоногий мужчина лет семидесяти, для своего возраста удивительно подвижный. На его тощем теле болтались джинсы и клетчатая рубашка, будто он старался походить на ковбоя из старых фильмов. Его сморщенное лицо напоминало кусок фольги, скомканный и разглаженный обратно. — Шериф, — он коснулся широких полей своей шляпы, — я Гомер Джонсон с соседней фермы. Это я вас вызвал, — он кивнул в сторону дома. — Проезжал мимо и увидел снаружи коз. Камилла обычно приводит их к четырём. Цыплята тоже должны быть дома. Она никогда не позволяет им тут ходить, чтоб не сожрали койоты. Я звонил ей, стучал в дверь, но она не отвечает на звонки, и её дверь заперта. Днём она никогда не запирается, — Гомер, казалось, старался предугадать все вопросы. — Когда вы её видели в последний раз? Гомер прищурился, глядя на заходящее солнце. — В прошлое воскресенье, в церкви. Камилла ни одной службы не пропустит, как и я. С тех пор не виделись, и я беспокоюсь. Камилла вдова, и, как и я, она уже в годах. В прошлом году у неё был микроинсульт. Почти всех коз продать пришлось, она их уже не тянула, — он вздохнул. — Жалко её. У меня те же неприятности. Но мне хоть сынишка помогает, и какая-никакая прибыль от этого дела у нас выходит. — У вас есть ключ от её дома? — Нет, мэм. Если б был, я бы не стал вас беспокоить. — Что ж, посмотрим, что происходит, — Бри направилась к передней дорожке. Сухие листья хрустели под сапогами. Хотя начало сентября было ещё тёплым, листья дуба во дворе уже начали сворачиваться и опадать. Зима в северной части штата Нью-Йорк была не за горами. Гомер последовал за ней. Они поднялись по ступенькам крыльца. Бри остановилась на коврике и постучала в дверь. — Миз Браун? Это шериф. Пожалуйста, подойдите к двери. Тишина. Лишь козы во дворе обеспокоенно заблеяли. — Я же говорю, стучал уже, — заметил Гомер. От волнения морщины вокруг его глаз стали похожи на каньоны. — У нас есть протокол, и нужно ему следовать, — Бри не могла просто так проникнуть в дом. Входная дверь была из цельного дерева, без стёкол и засова. Чтобы туда проникнуть, требовался таран. Словно прочитав ее мысли, Гомер сказал: — Никто не ходит через эту дверь. — Давайте попробуем через чёрный ход, — Бри спустилась по ступенькам и обогнула дом, приподнявшись на цыпочки и по ходу движения заглядывая в окна, но все шторы были задёрнуты, и лишь в узкие полоски там, где они не до конца сходились, пробивался тусклый свет. Гомер шагал рядом с ней. Они обогнули задний угол дома и повернулись, чтобы посмотреть на него. Заднее крыльцо было зеркальной копией переднего. — Она и шторы никогда не задёргивает, — Гомер упёр руки в бока. — По крайней мере, те, что внизу. На этой неделе погода была хорошей. Я и вовсе окон не закрывал. Бри тоже. Она поднялась по ступенькам заднего крыльца и постучала. Никто не ответил. — Я собираюсь проверить сарай, — она сбежала по деревянным ступеням, нарастающее беспокойство ускорило ее шаг. Гомер не отставал. Вместе они пересекли заросший сорняками задний двор и прошли мимо открытого курятника. Хорошо откормленные птицы с кудахтаньем разбежались. Козы бегали кругами, блея и топая, когда Бри проходила мимо их загона. Она подошла к тяжёлым двустворчатым дверям, распахнула одну створку. Большую часть места занимали аппараты для доения, и амбар содержался куда лучше, чем всё остальное. Аппараты стояли на небольшой платформе. Бри заглянула в соседнюю комнату, увидела большие столы из нержавеющей стали и холодильники. Оборудование было немного потёртым, но безупречно чистым. — Эй? — вновь позвала Бри. — Миз Браун? Это шериф Таггерт. Козы заблеяли громче, словно пытаясь привлечь ее внимание. Бри отвернулась от пустого амбара и повернулась к ним. — Они всегда себя так ведут? — Нет, мэм. Я так понимаю, они голодные, — Гомер потёр подбородок, покрытый седой щетиной. — Может, их и доить пора. Бри вновь обвела глазами двор. Грязное пастбище было сильно вытоптано, трава скошена до основания. — Для чего миз Браун козы? — Продаёт козий сыр и яйца на фермерском рынке и ещё городскому ресторану. Это всё, что у неё осталось. Стыд и срам. Раньше ферма была куда больше. Крестьяне заботились о своём скоте больше, чем о себе — ведь животные давали им средства к существованию. — Я мог бы пока подкинуть им сена, — предложил Гомер. — Спасибо. Вы бы мне очень помогли, — особенно тем, что занялся бы козами, а не попёрся в дом вслед за Бри. Кто знает, что она могла там обнаружить? — Хорошо, мэм, — он прошёл через открытую дверь амбара к тюкам сена, сложенным на невысокой подставке. Бри вернулась на заднее крыльцо и осмотрела дверь. В отличие от входной двери, здесь были стеклянные вставки, сквозь которые Бри смогла разглядеть пустую кухню. Там не было засова, лишь простой замок с дверной ручкой, на взлом которого ушло бы тридцать секунд. Ох уж эта деревенская жизнь. Она покачала головой, вспоминая ультрасовременную систему сигнализации у себя на ферме. С другой стороны, миз Браун вряд ли подвергалась таким угрозам, как Бри. Она достала мобильник, позвонила диспетчеру, чтобы сообщить новости. — К двери никто не подходит, в доме никаких признаков жизни. Скот давно не кормили. Я беспокоюсь, что хозяйке дома плохо или она ранена. Я вынуждена проникнуть в дом. Не желая разбивать окно или взламывать дверь, если в этом нет крайней необходимости — департаменту шерифа не нужен судебный процесс, если окажется, что с миз Браун всё в порядке и ей просто нездоровится — Бри вынула из кармана небольшой набор инструментов и ловко вскрыла замок, такой старый, что она могла бы вскрыть его и кредитной картой. Она толкнула дверь, и запах гниющей плоти ударил ей в лицо, как кулак. Пахло разложением. Желудок Бри скрутило. Миз Браун не дремала и не нуждалась в помощи. Нет. Этот запах означал, что кто-то — скорее всего, сама миз Браун — умер. Глава третья