– Студенте? – Мы говорили о том, каким вниманием мы стали пользоваться после выигрыша, и тогда он сказал, что прошлой осенью кто-то из его студентов получил стипендию в Массачусетский технологический институт и что никто не обратил на это внимания. – Ты уверена, что речь шла о МТИ? – Да. – Прошлой осенью? – Да. Ванья не сумела сдержать улыбки. Прорыв. Настоящий прорыв. Много ли человек могло получить прошлой осенью стипендию в МТИ? Не много. Сколько у них могло быть преподавателей? Больше, но обозримое количество. От тысяч подозреваемых они перешли, возможно, к дюжине. – Спасибо, это нам действительно очень поможет. – Он накачал ее наркотиками и засунул в машину, – вдруг проговорила Эбба, ни к кому конкретно не обращаясь. Возможно, она думала, что им неизвестно, как он увозил жертв. Проявляя заботу об Эббе и родителях, в это Ванья не углублялась. В голосе слезы. Себастиан не знал, как раны в глазах повлияли на слезные канальцы, но белые компрессы все равно впитали бы слезы, если бы те появились. – Я не сумела ее спасти. Я должна была ее спасти. Родители наклонились к дочери. Положили на нее руки, заговорили тихо и утешающе. Что это не ее вина. Что она ничего не могла сделать. Что она не должна так думать. Это не поможет. Себастиан молча наблюдал за разыгрывавшейся у постели больной сценой. Глаза залечатся, она молодая, привыкнет к незрячей жизни. Чувство вины и боль… это совершенно другое. Об этом ему известно все. Когда ожидается, что ты кого-то защитишь, ты даешь себе слово: ни за что не предавать, спасти ее любой ценой. А придя в сознание, обнаруживаешь, что тебе не удалось, ты нарушил свое обещание. И живешь с этим всю оставшуюся жизнь. Да, про чувство вины ему известно все. Но он не знал ничего такого, что можно сказать, чтобы утешить эту маленькую девочку в большой постели. Поэтому он вышел. 42 Билли понял, что попытки обнаружить, кто кому давал стипендии за последний год, потребуют слишком много времени. Существовало слишком большое количество выделяющих деньги обществ, стипендиальных фондов и других организаций для того, чтобы идти этим путем. Он решил подойти к проблеме с другой стороны в надежде, что в МТИ не может учиться так уж много шведов. Правда, палки в колеса вставляла разница во времени – шесть часов. В Стокгольме только что закончилось время ланча, значит, в Бостоне начало седьмого утра. Слишком рано для того, чтобы административный персонал, с которым ему было необходимо связаться, оказался на месте. Но Билли, как мог, подготовился к разговору или разговорам. Зашел на сайт института и кликал по разделу «сотрудники» и «офисы» до тех пор, пока у него не образовался список из пяти человек, которые, как он полагал, изучив их титулы и должностные обязанности, смогут ему помочь или, во всяком случае, направить его в нужном направлении. Оставалось только ждать. Он пошел за третьей за день чашкой кофе и, ожидая, пока чашка наполнится, понял, что ему необходимо чем-нибудь заняться, чтобы не думать о вчерашнем вечере. Вернувшись на место, он, к счастью, увидел, что ему пришло письмо из Транспортного управления. Данные для входа – логин и пароль – чтобы добраться до записей с пунктов оплаты. Билли зарегистрировался, ввел актуальную дату. Быстро прикинул, не знает ли он каких-нибудь временны́х параметров, способных ограничить поиск, но нет. Он решил начать с пятницы, когда Сару и Эббу увезли, и ближайших к Сундбюбергу пунктов оплаты. Он надеялся, что сможет ограничить поиск зарегистрированными за границей транспортными средствами, но кадры по этому критерию каталогизированы не были, поэтому такой возможности не существовало. По типу транспортного средства тоже. За два часа он просмотрел сотни кадров. Проезжали два автофургона. Оба зарегистрированы в Швеции. Он понял, что не сможет просмотреть материал со всех восемнадцати пунктов даже за несколько дней. Потребуется дополнительная помощь. Особенно, поскольку существовала возможность, что преступник объезжал Стокгольм, держась подальше от пунктов оплаты, или проезжал их в ночное время, когда плата не взимается и машины не регистрируются. Учитывая то, как спланированно и умно он до сих пор действовал, риск очень велик. Тогда для Билли это просто пустая трата времени. Он потянулся и посмотрел на часы. Четверть третьего. В Бостоне четверть девятого. Стоит попробовать. Билли достал приготовленный список с именами и номерами, взял телефон и позвонил по первому номеру. Прослушал много гудков. Никто не ответил. Он положил трубку и попробовал следующий номер. Кэролайн Бернстайн ответила сразу. Билли объяснил, кто он и какое у него дело. Были ли у них прошлой осенью стипендиаты из Швеции, и если да, не может ли он получить их имена? Кэролайн объяснила ему, что он позвонил не по адресу, но назвала того, с кем ему следует поговорить, и пообещала соединить его с нужным номером. Билли поблагодарил, и в трубке стало тихо. Слишком тихо, слишком долго. Его не переключили, а отключили. Со вздохом он снова позвонил Кэролайн и объяснил, что, вероятно, произошла какая-то ошибка. Кэролайн попросила прощения и попыталась снова. На этот раз послышались гудки. Много. Потом включился автоответчик, сообщивший, что сотрудник с местным номером 3449 в отпуске и вернется только в четверг. Если дело срочное, предлагалось звонить по другому номеру. Билли записал его – у него в списке этого номера не было – положил трубку, опять позвонил. Никто не ответил. Билли с раздражением бросил трубку и откинулся на спинку кресла. Черт побери, как трудно поймать кого-то, кто может им помочь! Он уже потянулся было к телефону, чтобы продолжить идти по своему короткому списку, но тут телефон зазвонил. Мю. Только не сейчас. Ни за что. Он отключил звук, но предоставил телефону возможность продолжать звонить. Как будто, когда она звонила, он находился в другом месте и пропустил звонок. Он встал и пошел в туалет, чтобы не смотреть на освещенный дисплей, молча вызывавший у него угрызения совести. Когда он вернулся, Мю уже оставила ему сообщение. Прослушивать его он не намеревался. Вместо этого он позвонил в МТИ по третьему номеру. Кейти Барнет ответила со второго гудка и, узнав о его деле, радостно сказала, что, конечно, сможет ему помочь. Разговаривал ли он с Кеннетом? Билли поинтересовался, не тот ли это Кеннет, у которого добавочный номер 3449, поскольку, в таком случае, он вернется только в четверг. Оказалось, Кейти имела в виду того Кеннета. Билли подчеркнул срочность своего дела. Кейти поняла и пообещала постараться ему помочь. Если он оставит свой номер, она проведет некоторые изыскания и перезвонит. Билли дал ей номер без особой надежды когда-либо снова ее услышать, но, к его удивлению, не прошло и десяти минут, как на дисплее высветился американский номер. Кейти перезвонила, и ее слова прозвучали в уже порядком уставших к этому времени ушах Билли, как музыка. – У нас есть только один стипендиат из Швеции. – Оливия Йонсон, – произнес Билли, прикрепляя к белой доске в Комнате фотографию молодой шатенки с карими глазами. – Вплоть до прошлого года она изучала медицинские технологии в Королевском технологическом институте, а потом получила двухгодичную стипендию от Общества «Швеция-Америка» для продолжения учебы в МТИ. – А мы уверены в том, что это она? – поинтересовался Торкель. – Гарантировать трудно, но других шведских стипендиатов у них сейчас нет, и она начала там учиться прошлой осенью. Торкель кивнул и увидел, как остальные выпрямились на стульях. Сейчас речь уже больше не шла об обсуждении того, что им известно. Теперь у них появился след. Началась охота. Билли повернулся к столу и взял папку с дополнительными фотографиями. – Это ее руководители в КТИ, – объяснил Билли, вывешивая фотографии на доску. Трое мужчин средних лет. – Оке Скуг, профессор, специалист в области медицинских технологий, Кристиан Саурунас и Мухаммед Аль-Файед, оба преподаватели. Все вытянули шеи и принялись рассматривать этих троих мужчин. Скуг и Саурунас выглядели лет на пятьдесят. У Скуга имелась борода, но не было очков. У Саурунаса очки были, а борода отсутствовала. Третьему, Аль-Файеду, казалось, не исполнилось еще сорока лет, борода у него, правда, присутствовала, но цвет кожи был значительно темнее, а черты лица, в сочетании с именем, указывали на происхождение откуда-нибудь со Среднего Востока. – Скуг и Саурунас больше соответствуют нашим приметам, – заметила Урсула, подтвердив очевидное. – Я бы не хотел исключать Аль-Файеда, но, конечно, ты права, – согласился Билли. – И в МТИ учится или училась только Оливия? – спросила Ванья, словно желая убедиться, что они действительно на правильном пути, а не тратят время попусту. – Единственная шведка за последние три года, – кивнул Билли. – По крайней мере, так говорят в МТИ, а они, похоже, свое дело знают. Торкель вмешался, хотя он и предпочел бы предоставить им самим усиленно подвергать новый след сомнению и пытаться отыскать возможные уязвимые моменты, чтобы избежать разочарования в дальнейшем. – Может оказаться, что студент, о котором говорил преступник, был там раньше. Несколько лет назад. – По словам Эббы, он сказал «прошлой осенью», – сразу возразила Ванья. – Это ведь не может означать ничего другого, кроме последней осени или осени годом раньше? – Если она правильно запомнила, – скептически вставила Урсула. – Она очень хорошо помнила детали, или как тебе показалось? – проговорила Ванья, обращаясь к Себастиану, который утвердительно кивнул. – Он упомянул это, когда они говорили о внимании, которое девушки привлекли к себе своим блогом совсем недавно, и маловероятно, чтобы он стал сравнивать его с учебными успехами многолетней давности. – Возможно, Оливия – та самая студентка, но тот, кого мы ищем, был ее преподавателем несколько лет назад, – предположил Билли. – Поддерживал с ней контакт, следил за ее… – Он говорил о ней как об одном из своих учеников, если бы это было несколько лет назад, наверное, говорят: один из моих бывших учеников… разве нет? – Я посажу кого-нибудь проверить, кто был учителями Оливии до того, как она поступила в КТИ, – заключил Торкель. Ванья откинулась назад и внимательно посмотрела на троих мужчин на доске. – Сколько времени она училась в КТИ до того, как поехала в Бостон? – спросила она. – Два года. – И за два года у нее были только эти преподаватели? – продолжила Ванья, и по ее тону слышалось, что она в это не верит. – Нет, она изучила пятнадцать курсов, с пятнадцатью разными преподавателями, – подтвердил Билли. – Но только эти трое регулярно работали с ней с самого начала. – Начнем с них, – сказал Торкель тоном, говорившим, что дискуссия окончена. – Отличная работа, Билли. – Каким будет следующий шаг? Как мы поделим обязанности? – спросила Ванья, уже готовая приступить. – Билли проследит за тем, чтобы эти снимки увидели в Хельсингборге, Ульрисехамне и китайском ресторане в Сундбюберге. Возможно, кто-нибудь их узнает, – проговорил Торкель, указывая на фотографии троих мужчин и обращаясь непосредственно к Билли. Тот кивнул. – Тогда нам потребуются люди, чтобы просматривать снимки с пунктов оплаты. Мы сегодня днем получили к ним доступ. – Я это организую, – сказал Торкель и обратился к Ванье. – Вам с Себастианом придется начать разбираться с этой тройкой. Я подключусь.