– Ни за что. Мы должны попытаться его вытащить. – Я останусь, – сказал он. – И попытаюсь. Она отрицательно покачала головой. – Тут нужны двое, – заключила она. Себастиан посмотрел на нее с досадой и вынул мобильный телефон. – Я позвоню Билли, узнаю, как обстоят дела с саперами, – проговорил он, набирая номер. Внезапно он посмотрел на телефон с отчаянием. – У меня нет связи, – сказал он. Ванья посмотрела на свой телефон. То же самое. – У меня была связь на верхнем этаже, я сбегаю туда, – предложил он. – Нет, у нас мало времени. Придется разобраться самим. Он посмотрел на нее. Она права. Значит, они остались только вдвоем. Отец и дочь. Билли прикинул, что больше двух третей народа уже успели выйти, и принялся разыскивать группу саперов. По последним полученным сведениям, они были в пробке на Свеавэген. Вероятно, из-за перекрытия дорог, которое он сам помог организовать, но он все-таки надеялся вскоре их увидеть. К нему подбежал Торкель. – Ты что-нибудь слышал от Себастиана и Ваньи? – Я звонил обоим, но звонки сразу срываются. Наверное, там внизу нет связи. Торкель посмотрел на него с озабоченным видом. – А саперы? Билли показал на колоссальный поток машин. – Они в пробке. Послать людей в гараж, чтобы попытаться их найти? – спросил Билли. Торкель не ответил. Он обернулся. Люди продолжали выходить из здания и поспешно удаляться. Те, кто остался внутри помогать эвакуации, это одно. Но послать людей внутрь… Этого он не мог позволить. Саперов – да, но больше никого. Он отрицательно покачал головой. Решение далось ему нелегко, это было видно. – Мы не можем рисковать дополнительными людьми. Но продолжай пытаться с ними связаться, – проговорил он, стараясь не выдать голосом беспокойства. – Я могу сбегать вниз, – предложил Билли. – Нет, я понимаю твои чувства, но нет. Всего было восемь мешков, каждый из которых, согласно тексту на этикетке, содержал пятьдесят килограммов искусственного удобрения. Значит, в «Вольво» примерно четыреста килограммов. Эффект был бы сокрушительным. Они понятия не имели, как можно обезвредить пусковой источник, поэтому решили, что лучшее, что они могут сделать, это переместить его и таким образом попытаться предотвратить катастрофу. Но время работало против них. Металлическая пластина с каждой секундой становилась все тоньше. Вместе они с максимальной осторожностью вытащили деревянный ящик со стеклянными сосудами из багажника. Им оставалось надеяться только на то, что Урсула была права, говоря, что Лагергрен настолько знающий химик, что жидкости достаточно стабильны, и их можно перемещать. – Что будем делать теперь? – спросила Ванья, когда они вытащили ящик. – Наверное, надо попробовать унести его подальше, – ответил Себастиан, пытаясь ухватиться поудобнее. – Чем дальше от машины, тем лучше. – Думаю, он сам по себе обладает чертовской взрывной силой, – сказала Ванья, кивая на ящик. – Тот, в Арланде, разбросал машины, стоявшие за пятьдесят метров. – Это уже будет проблемой страховых компаний, – мрачно заметил Себастиан. – Я не то имела в виду. В худшем случае он подорвет удобрение из любой точки гаража. Ванья опять взглянула на тонкую металлическую пластину. Та действительно растворялась прямо у нее на глазах. Ванья беспомощно покачала головой. – Нам никак не успеть вынести его наверх, – проговорила она, пребывая на грани паники. Себастиан не ответил. Он тяжело дышал. Ящик все-таки весил довольно прилично. – Черт! Ставь его на пол, ставь! – внезапно закричала Ванья, и Себастиан чуть не уронил ящик. – В чем дело? – спросил он, сделав то, что она велела. – Машина Юнатана. Она стоит здесь, а ключи у меня в сумке. Мы вывезем его отсюда, – проговорила она и бросилась бежать со всех ног. Себастиан остался стоять. Не прошло и полминуты, как он услышал, что заводится машина, мотор набирает обороты, и с визгом шин из-за угла появилась Ванья в черном «Ауди». Затормозив перед ним, она выскочила, оббежала вокруг и открыла дверцу с пассажирской стороны. – Осторожно, – приговаривала она, когда они вместе засовывали ящик на пассажирское сиденье. Когда он встал на место, она вытянула ремень безопасности и закрепила его вокруг ящика. Затем побежала обратно к водительской дверце. Речь могла идти о минутах, возможно, лишь секундах, остававшихся до того, как жидкости смешаются и начнется неизбежный химический процесс. – Это сделаю я, – сказал Себастиан, встав перед дверцей на пути у Ваньи. Она посмотрела на него с удивлением. – Что сделаешь ты? – спросила она. – Для ведения машины достаточно одного из нас, – продолжил он, восхитившись собственным спокойствием. – Ты думаешь, это что-то изменит? Между нами? – выпалила Ванья. – Если ты будешь пытаться изображать героя? Он понял, что действительно сильно обидел ее. Даже сейчас она не может заставить себя волноваться за него. Осознание этого придало ему сил. Ему необходимо сделать это. Он внезапно почувствовал легкость в теле. Будто этот поступок освобождал его от вины. Очищал его. – Речь не об этом, – спокойно проговорил он и сел в машину. – Я уже потерял одну дочь. Еще одну я потерять не могу. Он захлопнул дверцу, в последний раз взглянул на Ванью и поехал. Она просто стояла. Не плакала, не выглядела благодарной. Ничего. Вскоре он уже больше не видел ее в зеркало заднего вида. Она исчезла. Вероятно, навсегда. 84 Он ехал быстро. Машина была послушной и хорошо сбалансированной. В ней работало радио, четвертый канал. Из усилителей лилась какая-то популярная мелодия, и сначала он подумал, не выключить ли ее. Но зачем? Почему бы ему не послушать музыку, если это последние мгновения его жизни? Пожалуй, мелодия слишком неприятная. Он выключил радио. Подумал о находящейся рядом бомбе. О медленно разрушающемся металле. В точности как жизнь. Все преходяще. Перед ним появился шлагбаум, где ему, на самом деле, следовало остановиться и заплатить. Вместо этого он переключил скорость и газанул, машина молниеносно подчинилась и проскочила. Удар оказался слабее, чем он предполагал. Шлагбаум разломался на несколько частей, оставив на переднем стекле маленькую трещину. И все. Он увидел выезд и немного поодаль огни летнего вечера. Осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, что его ждет. Вывезти деревянный ящик и сосуды из гаража – дальше этого он особенно не задумывался. Теперь же он выезжает в Стокгольм на машине, которая в любой момент может взорваться. Требуется найти место, как можно дальше от народа и плотной городской застройки. Это казалось невыполнимым заданием. Выбравшись из гаража, он немного сбавил скорость, чтобы сориетироваться. Полицейские машины с мигающими голубыми огнями. Они перегородили виадук в обе стороны, но он увидел зазор между автобусом группы захвата и обычной полицейской машиной, по направлению к универмагу «Оленс» и площади Сергеля. Безусловно, это совсем не та дорога, по которой ему следует ехать – она ведет в самый центр города, но выбора нет. Требуется выбраться отсюда. В любую секунду может оказаться поздно, и его попытки предотвратить катастрофу пойдут насмарку. Он надавил на газ и предупреждающе загудел, чтобы люди разбежались. По крайней мере один человек понял его действия. Билли. Себастиан увидел, как он побежал, размахивая руками, чтобы другие полицейские не пытались его остановить. Он протиснул машину в зазор, тот оказался меньше, чем он поначалу подумал, и он поцарапал оба бока и оторвал одно из зеркал заднего вида. Перед ним вдруг открылись виадук и Кларабергсгатан. В этом направлении кроме него никто не ехал. Впереди он увидел колоссальные очереди на встречной полосе. Он увеличил скорость. Куда ехать? Его начала охватывать паника. Времени наверняка осталось немного, но едва ли можно выйти и оставить машину здесь. Он несет ответственность. Придется закончить начатое. Даже если это означает, что он заплатит самую высокую цену. Возле церкви Святой Клары он увидел маленькую поперечную улочку, которая через еще одну поперечную улицу вела к большой Васагатан. Лучшая альтернатива. Конечно. Васагатан, правда, проходит мимо центрального стадиона, но потом пространство становится более открытым, и, если немножко повезет, он даже успеет добраться до воды. Он встал обеими ногами на тормоза, резко повернув руль. Шины недовольно завизжали, и заднюю часть на секунду повело, но он сумел сохранить контроль над накренившейся машиной и въехал в поперечную улицу. К следующему резкому повороту направо он был лучше подготовлен и избежал такого же бесконтрольного заноса. Перед ним вдруг оказалась улица Васагатан, которую, к его удивлению, еще не успели перекрыть, но, невзирая на это, он не стал сбавлять скорости. Вместо этого он навалился на гудок. Успел заметить, что правая полоса забита стоящими машинами, и резко вывернул налево, в сторону встречного транспорта. Первым делом он чуть не столкнулся с пассажирским автобусом. Еле-еле избежал столкновения, протиснувшись мимо такси. Опять поцарапал машину, на этот раз с пассажирской стороны, но скорости почти не потерял. Встречные машины останавливались или поспешно отворачивали в сторону. Он понимал, что нужно вернуться на другую, правильную полосу, но проблему создавала высокая разделительная полоса в центре улицы, и кроме того, неподвижная очередь с правой стороны тянулась до самой транспортной развязки на площади Тегельбаккен. Поэтому он продолжил ехать прямо, против движения. Немного впереди он увидел переход, где несколько пешеходов, невзирая на звуки резко тормозящих машин и сердитое гудение, начали переходить улицу. Себастиан принялся гудеть, как безумный, чтобы заставить их убраться. Они увидели его и побежали в разные стороны. Чуть не задавив кого-то, он увидел показавшуюся впереди, за набережной Кларастрандследен, воду. Но увидел также и полицейские машины, стоявшие с проблесковыми маячками возле велосипедной дорожки и эффективно преграждавшие ему путь прямо к воде. Самой хорошей возможности больше нет. Себастиан, не сбавляя скорости, выехал на перекресток, вильнул вправо и, прибавив скорости, въехал под Центральный мост. Все может закончиться в любую секунду. В любую секунду химикалии могут смешаться. По крайней мере, это произойдет быстро. Он едва ли успеет что-нибудь заметить. «Это единственный плюс, – подумал он. – Если суждено умереть, то лучше пусть это произойдет мгновенно». Он быстро бросил взгляд налево. От воды его отделяла метровая стена. Черт. Тоже не получится. Ему казалось, что он уже проживает взятое взаймы время. Сколько времени прошло с тех пор, как он покинул гараж? Минута? Две? Он продолжал двигаться вперед, больше даже не глядя на спидометр. Ехал быстро. Большего ему знать не требовалось. Стена становилась ниже и завершалась лестницей. Разница в высоте по-прежнему существовала, но ехать дальше он не решался. Он приближается к Ратуше, а чуть дальше начинаются жилые кварталы. Он изо всех сил вывернул руль влево. Ударился колесами о высокий тротуар, очевидно, что-то сломал, поскольку руль вдруг стало труднее поворачивать, и взял вправо. Оставалось немного. Только бы машина выдержала еще чуть-чуть. Тут он увидел впереди, возле берега, пароходики.