Наконец гудки прерываются, и их заменяет голос Ники. Она, как скороговоркой, говорит: – Прости-прости-прости-прости! Я опираюсь на капот авто и смотрю на надпись. Злость, еще секунду назад уничтожающая меня изнутри, от голоса Ники пропадает. Что со мной творится? Так, если я уже и перестал сердиться, то ей этого показывать точно нельзя. Пусть поймет, что это не нормально. – Что. За хрень. У меня. На машине? – чеканю, делая паузу после каждого слова. Получилось устрашающе – прямо как хотел. – Прости! – добивает Ника. – Я была пьяна! Совсем ничего не соображала. Только утром вспомнила, что натворила, и теперь мне ужасно стыдно! Вообще, если честно, слышно по интонациям – действительно стыдно. Но стыд не смоет помаду с моего стекла. – Я на ЭТОМ никуда не поеду. Так что давай, исправляй свою вину. – Что сделать? – с готовностью отвечает Ника. – Где выпивала, помнишь хоть? Подъезжай. Повезешь меня. – Куда? На мойку? – С ума сошла? Я же сказал – с этой фигней на стекле я вообще перед людьми показываться не хочу. У меня родители уехали в отпуск, у них на даче есть прекрасный шланг с ледяной водой. Будешь отмывать. Секундная пауза в телефоне. – У меня работа, – пропищала Ника наконец. – У меня, вообще-то, тоже! И я не могу на нее поехать, потому что кое-кто сделал из моей тачки клоунскую повозку! Короче, это был не вопрос – жду тебя здесь. Права не забудь. Я кладу трубку. Жестковато, да. Но как иначе? Не могу же я стерпеть такое поведение в свою сторону. Да, у нее работа… Вот это уже немного давит мне на жалость, но ничего, выкрутится. Подобные шалости нельзя оставлять безнаказанными. Если бы Андрей лет десять назад просто отпустил бы меня, поймав за скручиванием колес, где бы я сейчас был? Так нет, заставил отработать – вбил мне в голову, что такое хорошо и что такое плохо. С Никой, видимо, придется так же. *** Как примерный работник, который приходит в офис в мороз и жару, здоровая и больная, сегодня я без труда отпросилась. Хотя бы с этим проблем не возникло. На улице – типичное бабье лето. Заподнившееся, правда, но все равно теплое – хоть в шортах езжай подрабатывать мойщицей машин. Шорты я, конечно, не надела, вечера все равно прохладные, но и игривые платья тоже отмела. Сегодня – не вариант. Я не на свидание еду, а на отмывание собственных пьяных грешков. Выбор останавливается на спортивных обтягивающих штанах – они ничего так, клево подчеркивают мою фигуру, но я все равно не ношу их нигде, кроме дома. Покупала эти штаны для своей единственной попытки посетить спортзал. Сверху – футболка с вырезом. Тоже приличная, и тоже не жалко будет замарать. Пойдет, даже краситься сильно не буду, только чуток подвожу глаза. От взгляда на помаду мутит, и я заменяю ее нежным блеском. На такси еду к Диме, который, должно быть, уже ненавидит меня всей душой. Я вся горю от стыда! Ничего безумного я раньше никогда не делала, даже если очень сильно напивалась. И что вчера произошло, что меня так выбило из колеи? Неужели тот разговор с Димой? Не надо было ничего ему говорить. Таксист останавливается возле «Мазды» и с усмешкой смотрит на красную надпись. – Во какая-то больная повеселилась, да? – комментирует он и кивает на машину. – Бедный пацан, наверное, прибьет ее. «Какая-то больная» – это я. «Бедный пацан» – это Дима, который сидит в телефоне, оперевшись о низкий капот своей машины. Я выхожу из такси и иду ему навстречу. – Жесть, – говорю, глядя на надпись. – Ночью мне казалось, что это даже немного романтично. – Ага. Так же романтично, как смотреть на звездное небо в поле. Потом с утра все от ушей до жопы чешешься, потому что о комарах никто и не подумал. – Ну, на гору ты уже возил меня посмотреть. Звезды видно было. И у меня ничего не чесалось… Ну, или по крайней мере не в том смысле. Я смущаюсь. И зачем вообще это вспомнила? Явно же сейчас не до романтических речей время. – Ладно, – быстро исправляюсь я, – поехали. Попробую не разбить тебе машину, пока доедем до… куда нам надо? – Я покажу, – говорит Дима, но уже как будто бы не так раздраженно. Мы сели в машину. Рулить измазанным автомобилем оказалось просто ужасно – можно подумать, мало мне было собственного страха вождения, так тут еще и такой сюрприз «нарисовался». Точнее, я сама его нарисовала. Дом у родителей Димы (странно, а почему у «родителей»? вроде бы он упоминал, что у него только мама?) оказался за городом, небольшой такой уютный дворик с одноэтажным ухоженным зданием посреди огорода. Не бедно, но и не сильно круто. Мне казалось, «Мазда» Димы стоит довольно, так что я ожидала увидеть что-то типа особняка. Он указал остановиться перед забором и пару минут спустя вытащил шланг из огорода. – Вот тут нажимаешь, пойдет вода, – объясняет Дима. – Окей. А тряпку дашь? Мыломойку какую-нибудь? Он призадумался. Неужели сам не догадался, что мне это понадобится? – Или предлагаешь использовать вместо тряпки мою футболку? – спрашиваю я. – А что, вариант, – вдруг расплывается в хитрой улыбке Дима. – Значит, ничего не несу? – Неси, блин! – я шутливо замахиваюсь на него. Выглядим как влюбленная парочка, даже ругаемся понарошку. Только вот мы не парочка, да и вряд ли влюбленная – по крайней мере Дима вряд ли сейчас о чем-то таком думает. Он выносит мне ведро с несколькими тряпками и каким-то гелем для мытья автомобилей. Надеюсь, он справится с помадой – вряд ли это такой уж стандартный случай загрязнения. Сначала поливаю надпись водой. Разумеется, никакого эффекта. Ладно, время поработать ручками. Опираясь одной рукой, второй тянусь стирать помаду. Для этого приходится наклониться вперед, перегнуться через половину автомобиля. О, представляю, какой у меня сейчас видок сзади! Оглядываюсь на Диму. Тот не отрывает от меня взгляда. Пусть любуется, чего уж… Компенсация за мой косяк. Итак, надпись… Я настолько увлеклась мытьем «Мазды», что даже не сразу поняла, что Дима там пробормотал сзади. Пару секунд спустя до меня дошел смысл его слов: «Да ты что, издеваешься надо мной?» О чем он? Я что-то неправильно делаю? Не успеваю обернуться, как мою талию обхватывают крепкие руки и буквально силой тянут назад, не давая выпрямиться. В поясницу что-то упирается… Так, это явно не третья рука! – Ты чего?.. Дима не дает мне договорить, наклоняется, накрывая меня телом, и жарко целует в шею. Ой-ой, понеслось! Глава 19 Когда Ника напомнила случай на горе, я сдержался. Когда она предложила раздеться и вымыть машину своей футболкой, я сдержался. Но когда она наклонилась, предоставив моему взгляду попу, обтянутые этими спортивными штанишками… Тут уже я поплыл окончательно. Опомнился, уже нависая над ней, как какое-то животное. А жертва, вроде бы, и не сопротивляется? Я ведь уперся ей прямо… Губы жадно целуют ее шею. Рука нащупывает ее ладонь, лежащую на капоте, и сжимают. Черт, как же я ее хочу! И все-таки разум берет верх. Я чуть ослабляю напор, позволяя Нике вырваться – если она захочет. Но она отказывается, только поворачивается ко мне, чтобы было удобнее, и притягивает для поцелуя – уже в губы. Правой рукой успеваю только выключить шланг – чтобы нас не облило холодной водой и не остудило пыл. Не сейчас! *** От близости Димы мне окончательно рвет крышу. Сразу вспомнилась гора, где он так и не позволил мне дойти до пика. Сегодня такого облома не будет! Да и Дима, кажется, потерял контроль. Футболка слетает с меня мгновенно. А ведь я даже не надевала лифчик! Не думала, что до такого дойдет. Его руки тут же прикрывают мою грудь и начинают ласкать, захватывая самые чувствительные части. Я завожусь почти мгновенно, позволяю Диме завалить меня на капот – холодный от воды, но ничуть не портящий момента. Его джинсы расстегиваются, Дима притягивает меня за бедра и после короткого жадного поцелуя поворачивает к себе спиной. Чувствую, что мои штаны тоже приспускают. Пальцами проводят по тому самому месту, будто проверяя, готова ли я. О, еще как готова! Быстрое, молниеносное шуршание пакетиком – даже не сомневаюсь, что это такое. Он что их, прямо в джинсах всегда таскает? Или заранее знал, чем все закончится? Дима входит резко, с громким выдохом. Я упираюсь локтями в капот и стараюсь двигаться в его темпе – довольно быстром, ритмичном. Грудь чуть касается холодного металла, но я не поднимаюсь – пусть Диме открывается вид на выгнутую спину. Хочу, чтобы он хотел меня еще больше, даже сейчас! Похоже, мы оба были настолько возбуждены, что много времени нам не понадобилось. Я издаю протяжный стон через несколько минут, вцепившись в край капота до боли. Дима приостановил темп, а когда я чуть пришла в себя, продолжил – и тоже выдохнул что-то типа рыка совсем скоро. И вот тут до меня начала доходить реальность. Мы ведь, блин, даже не за забором. Стоим полуголые – вернее, полуголая тут только я – посреди улицы частного сектора. – Вот же блин! Дима выходит из меня, и я спешно натягиваю штаны и футболку. Хоть не на землю додумался кинуть, а просто на крышу машины. Дима озирается. Кажется, он тоже потерялся и не понял, ГДЕ мы только что это сделали. – Вот это сюжетец соседи из окон увидели. – Дима обернулся на двухэтажный дом напротив. – Что? Там кто-то есть? Ты заметил? – беспокойно спрашиваю я. Щеки пылают от стыда. Кроме как дома, ну максимум, один раз в гостинице, я нигде сексом раньше не занималась. Что этот Дима со мной вытворяет? – Да нет там никого, шучу. Он дошел до мусорки, расположенной возле ворот, и выкинул что-то. – И кто теперь ненормальный? – возмущаюсь я, будто бы сама в этом процессе никакого участия не принимала. – Прямо посреди улицы!