Когда Серебров возвращается в машину, он почти весело говорит: – Вот я и закупился никотином. Ну что, в ресторан? Глава 38 – Ну и видок у тебя, – смеется Дима, будто бы это я пролежала в коме несколько дней, а не он. Но сейчас я просто не могу злиться на него – слишком уж рада, что он наконец пришел в себя! Диму наконец перевели в общую палату, и теперь за нашим общением наблюдает несколько человек. Мой парень совершенно этого не стесняется и, стоило мне войти, он подзывает меня, берет за руку и сажает рядом на кровать. Выглядит довольно бодро, только вставать пока не может. Доктор сказал, что у него уйдет еще много времени на восстановление. Диму это не смущает – он сразу же привлекает меня к себе и целует, будто хочет почувствовать мою близость. Я не спешу отстраняться и остаюсь рядом, в нескольких сантиметрах от его лица, и Дима нежно убирает прядь волос у меня за ухо. – Я тебя слышал, – говорит он тихо. – Когда? – Все время. Каждый день. Ты приходила и рассказывала… что это? Сказки? Вспоминаю с трудом, но помню, что эти истории как светлый лучик, вытаскивали меня из темноты. – Я несла все, что приходило в голову. Просто не знала… Слова замирают в горле, и я не могу их произнести. К чему теперь прошлые страхи? Дима жив и почти здоров. Ну и что, что еще несколько недель не сможет ходить? Кажется, его это нисколько не смущает, и краем глаза, под больничной простыней, я вижу, что от моего нахождения рядом у него в теле возникает отклик. Дима перехватывает мой взгляд: – Жизненно-важные органы не повреждены. – И он заливисто смеется. Я не могу не улыбнуться в ответ. Хотя на душе горько. То, что я сделала вчера и на что согласилась сегодня, борется с моими принципами и чувствами к Диме. Нет, конечно, я не собираюсь в самом деле ему изменять. Но эта роль, которую я решила на себя примерить… Вчера с Серебровым мы-таки добрались до ресторана. Выйдя из машины, он стал говорливым шутником, и, наверное, любая девушка растаяла бы от его обаяния. У меня же не было ничего, кроме отвращения – к нему, к себе, к ситуации. Мы сели за столик и заказали по салатику. Серебров предложил мне выпить, но я не стала. Мне нужен был здравый рассудок. Он болтал без умолку, рассказывал что-то о блюдах и полезности правильного питания, о своей работе и том, как он загружен, но для такой симпатяги, как я, может найти время. Его рука в какой-то момент легла на мое колено, и я с огромным усилием не отстранилась. Нужно было продолжать играть роль: он – красивый парень, я – восхищенная девушка. Как и всегда в таких случаях, я начала прощупывать почву: как к нему подступиться? Нужно действовать наглее или наоборот, более сдержанно и скромно, чтобы мужчина почувствовал себя хозяином положения. Перед кем-то нужно открывать рот в восхищении по любому поводу: «Вау, как здорово ты умеешь гуглить», других же приходится подстегивать другими способами, изводя: «Ты получил Нобелевскую по химии? Неплохо. Но мог бы и лучше…» Его рука на моем колене пролежала еще долго, до конца нашего пребывания в ресторане. В какой-то момент я решила, что нужно брать быка за рога. – У тебя такая необычная машина, – с игривой улыбкой заметила я и взглянула на автомобиль через панорамное окно ресторана – он как раз располагался на первом этаже, так что парковка отлично просматривалась. – Еще бы. Единственная в городе! – самодовольно ответил Серебров. – Кажется, я где-то ее видела. Ты, случайно, не участвовал в гонках недавно? Не уверена, но там тоже было что-то похожее… Прости, я совершенно не разбираюсь в марках. На этих словах Серебров заметно занервничал. Его рука, лежащая у меня на колене, заерзала вперед-назад, нарушая приличные границы. Я положила свою ладонь на его, и Сереброва это слегка приободрило, успокоило. – Я иногда участвую в заездах, – медленно произнес он. – В последних не участвовал, значит, да? Там такой кошмар случился! Говорят, какой-то парень разбился. – Заметив в глазах Сереброва беспокойство, я сменила технику: – Ты, наверное, очень смелый, если участвуешь в таком опасном деле. Он расплылся в очередной самовлюбленной улыбке. Что ж, теперь ключик к этому мужчине был найден: из него можно вытянуть что угодно, если не забывать тешить его самолюбие. Чуйка, которая всегда безошибочно срабатывала на виртуальных проверках, не подвела и в реальности. Хотя меня буквально тошнило от его прикосновений, я провела рукой по предплечью Сереброва. Со стороны мы, должно быть, смотрелись как влюбленная пара, которой не терпится добраться до отеля. – Так ты не слышал про этот случай? Авария на гонках, – напомнила я. Серебров ответил как будто бы равнодушно: – Вроде бы читал в новостях. Но его взгляд метнулся к телефону. Спасибо старому-доброму Шерлоку Холмсу, которым я зачитывалась в детстве. Люди во время пожара всегда пытаются спасти самое дорогое – так и во время допроса они невольно выдают себя взглядом. У него в телефоне есть информация! Возможно, я не ошиблась, он снимал свой заезд на мобильник, иначе почему сейчас с таким беспокойством смотрит на него? Но Серебров не упускает его из виду, даже в уборную ходил с телефоном. Неудивительно для современного человека, но как же неудобно! Мне нужно вытащить оттуда видео, если оно есть. Но как? Наше «свидание» завершилось предсказуемо: – Вера, ты очень симпатичная девушка. Хочешь, прокачу тебя на своем Додже по ночному городу? Нужно было решаться. Дима не выберется из долгов самостоятельно, но вообще попал в них не по своей вине! И истинный виновный должен быть наказан. – Что ты делаешь завтра вечером? – спросила я. – Видимо, встречаюсь с тобой. Глава 39 – Ник, ты со мной? Или опять уплыла в свои мысли? Я очнулась от неприятных воспоминаний и поняла, что все еще нахожусь у Димы в палате. Он откинулся на подушку и продолжает держать меня за руку, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Его прикосновения приятны, в отличие от домогательств Сереброва. – Хмуришься, – замечает Дима. – Случилось что-нибудь? – Я сильно за тебя волновалась. – Теперь все в порядке. И спасибо, что предупредила Андрея обо всем. Он присмотрел эти дни за мамой. Ну чего ты такая печальная? Давай, иди сюда! Дима сдвигается вбок, позволяя мне лечь рядом с ним. Я наслаждаюсь тем, что теперь мы снова вместе, пусть и в таких неприятных обстоятельствах. Ничего, скоро он выйдет из больницы и к тому моменту, надеюсь, его уже будет приятный сюрприз от Сереброва, если мне удастся расшевелить его совесть… Мы должны встретиться уже сегодня. Понятно, на что рассчитывает богатый мальчик – невооруженным взглядом видно, чего он хочет от девушек. Но я этого, разумеется, ему не дам. Нужно бы придумать, как себя обезопасить… Позвонить Карине? Но как она сможет успеть за скоростным Доджем Сереброва? Хорошо бы найти кого-нибудь, кто может быстро водить… Андрей проклянет меня за этот план, если попросить его помочь? Наверное, да. Но он выглядит умным мужчиной, и он явно беспокоится за будущее Димы. Вместе мы могли бы справиться… Потом, все потом! Сейчас я лежу рядом с Димой и не должна отвлекаться на грустные мысли. – Долго ты еще будешь в больнице? – А что, не терпится продолжить наши занятия по вождению? – подтрунивает Дима, обнимая меня здоровой рукой. Но тут печаль нападает и на него: – Не уверен, когда вернусь за руль. – Из-за рук и ног, да? – Отчасти, – увиливает он, потом все же отвечает: – С ними все окей, восстановлюсь. Только вот не понравилось мне в коме валяться. Темно там, и тебя нет. Скукота. Знаешь, сегодня весь день думал, хочу ли возвращаться к гонкам, экстремальному вождению и остальному… Я всю жизнь любил ходить по краю, щупать границу между жизнью и смертью. Сейчас, вот, заглянул за нее слишком далеко. Дальше – не хочу. Тем более если задумываться о семье… Дима замолкает, будто взболтнул лишнего, и тут же исправляется: – Есть много людей, которые за меня беспокоятся. И много тех, кем я еще не успел насладиться жизнью. – И что ты думаешь? Собираешься отказаться от уроков? Дима пожал плечами и болезненно поморщился – движения правым плечом даются ему с трудом. – Еще не решил. Поговорю с Андреем, он как-то заикался о том, чтобы передать часть своих компаний мне. Не во владение, конечно, а просто чтобы присматривал. У него не только школа, но и шиномонтажка, еще кое-что. Андрюхи на все уже не хватает. – Так он богат? – спрашиваю я, задаваясь мыслью, почему же он сам тогда не может помочь Диме. Хотя нет, он и так, судя по рассказам моего парня, дал ему слишком много. Никто никому ничего не должен, было бы странно просить его о бОльшем. Не удивлюсь, если Андрей, если у меня не сложится с Серебровым, действительно поможет Диме, но это будет для него сложно. Одно дело – отдать нуждающемуся полпроцента от твоих денег, и совсем другое – отстегнуть половину. Серебров виноват в аварии, ему и отвечать. – Не сказал бы. Не все бизнесы приносят много денег, особенно если распыляться, как Андрюха, и пытаться успеть все и сразу. Тем более возраст у него подходит, а своих детей еще нет. – Будешь его наследником? – улыбаюсь я. – Не знаю. Но спросить стоит. Но столько ради денег, сколько ради собственного спокойствия. Надоело играть в лотерею с жизнью: проигрывать страшно. Он прижимает меня к себе и накрывает простыней. Сопалатники то ли действительно спят, то ли учтиво притворяются, что не видят нас, и мы можем почти расслабленно валяться в обнимку и целоваться. Я стараюсь двигаться аккуратно, не задевать больное плечо или ноги Димы. Хотя когда моя ладонь доходит до его живота, Дима напрягается и с улыбкой отводит мою руку, шепча на ухо: – Потише, красавица, а то я ведь могу и не сдержаться. Как же здорово я чувствую себя рядом с Димой. Ни в одних отношениях мне еще не было так комфортно, ни в ком из мужчин я еще не была настолько уверена. Дима, уже явно зная о своих финансовых проблемах, даже не подумал нагружать меня ими, он даже не обмолвился об этом. Возможно, пока просто об этом не размышлял. Возможно, решил не грузить меня и не беспокоить. Зря, зря… В паре ведь люди должны поддерживать друг друга, разве нет? Из его палаты я выхожу одновременно счастливая и задумчивая. Когда мы только начали встречаться, оба были не без греха: Дима явно зависел от адреналина и чувства опасности, я тоже увлекалась тем, чем приличная девушка увлекаться как будто бы не должна. До аварии это казалось мне игрой: ну да, вроде бы делаю благородное дело, разоблачаю мужчин-изменников. Сейчас же все это кажется мне грязным, ненужным. Я все еще ненавижу предателей, но не хочу заниматься этим сама – не хочу никого разоблачать и обвинять. Пусть живут своей жизнью, я же буду жить своей – с Димой, счастливая и преданная. Даже виртуальное общение с изменниками кажется мне предательством – но дело уже не в них, а во мне самой. Даже не выходя из больницы, остановившись у какого-то подоконника, я достаю телефон из захожу в свой «проверочный» тикток. «Удалить аккаунт». Без сомнений и жалости, хватит всего этого! Десятки сообщений, которые успели прилететь мне за последние дни, исчезают навсегда, как и сотни видео с проверками. С этим покончено, не хочу больше быть лакмусовой бумажкой для изменников. Это низко – по отношению ко мне, к Диме, к нашим чувствам.