Пусть и близняшки, но сходством между ними и не пахло. Одна явно пошла в мать – она была худой, с темными волосами и прямой как жердь спиной. Одетая в голубое платье, сидела за белоснежным клавесином с закрытой крышкой и смотрела на меня с таким же видом, как и Доротея Ратфорт. Высокомерно и немного презрительно. Лежавшие на крышке пальцы слегка подрагивали. Вторая дочь, явно в отцовскую породу, все-таки мне улыбнулась. Невысокого роста, в бледно-розовом платье, она показалась мне немного полноватой. Но при этом на веснушчатом лице играла милая улыбка, делавшая ее простенькое лицо вполне привлекательным. Подумала, что смотрины и молчание затягиваются, поэтому решила сделать ход первой. Белые начинают и выигрывают, сказала себе. Или, по крайней мере, пытаются не проиграть с совсем уж разгромным счетом. – Дядя! – поклонившись, произнесла с энтузиазмом, который нисколько не ощущала. – Тетя! Кузины!.. В ответ шевельнулась лишь та, которая показалась мне вполне симпатичной. Зато вторая демонстративно отвернулась и подняла крышку клавесина, показывая, что со мной никто не собирался иметь здесь дел. Тонкие пальцы, украшенные множеством колец, легли на клавиши, но меня уже было не остановить. Я была, как… болезнь. Прибыла на место и не собиралась никуда деваться, так что им придется со мной считаться. – Как же я рада, что наконец-таки до вас добралась! – выдохнула я, добавив фальшивых ноток в это насквозь пропитанное ложью представление. – Как же счастлива увидеть всю свою семью! – Агата Ратфорт, – пробасил дядя. – Ну что же, – все же замешкался. – Мы тоже… – Мы нисколько не рады тебя видеть, но вынуждены принимать тебя в нашем доме, – ледяным тоном произнесла тетя Доротея, перебив своего мужа. – Правда? – удивилась я. Получилось не слишком искренне, но мне было все равно. – Обстоятельства вынуждают нас вывести тебя в свет, хотя я нисколько не сомневаюсь в том, что твоя дурная кровь обязательно даст о себе знать и доставит нам немало проблем. Я захлопала ресницами, подумав, что эти четыре месяца пройдут для меня очень и очень непросто. – Позвольте уточнить, тетушка Доротея, я не совсем поняла! Вы говорите о дурной крови – получается, это кровь моей матушки? В ответ Доротеря Ратфорт смерила меня высокомерным взглядом, ясно дававшим понять, что мне лучше как можно меньше попадаться ей на глаза. – Дурная кровь твоей матери-простолюдинки может запятнать репутацию Высшего Рода, не так ли, Катберт? Женитьба твоего отца и так пошатнула наше положение, а твой приезд к началу Брачного Сезона совсем уж некстати. Дядя пробурчал что-то невнятное, а я снова захлопала ресницами. – Обещаю, тетушка, – заявила ей, – что я буду очень осторожна и в вашем доме, и во всех местах, куда вы столь благородно вызвались меня вывести. Постараюсь ни в коем случает не пораниться и не заляпать своей дурной кровью все вокруг, так что ваша репутация не пострадает! На это Доротеря Ратфорт открыла рот, а потом нахмурилась, явно не ожидая от меня подобных слов. Я же уставилась на нее совершенно невинным взглядом. Пусть решит, что я – дура, так мне будет только проще! – Доротея, – внезапно, кашлянув, произнес дядя, – все же это дочь моего покойного брата! Думаю, нам стоит проявить хоть какое-то гостеприимство, несмотря на все сложившиеся обстоятельства… – Мы проявим гостеприимство, несмотря на все сложившиеся обстоятельства, – заявила та холодно. – Но дочь твоего брата должна сразу же уяснить, что в нашем доме она никто и остается здесь лишь благодаря нашей милости. – Спасибо, тетя! – отозвалась я, хотя мне очень хотелось поинтересоваться, уж не благодаря ли давлению со стороны Банка Воллесов. – Как только Брачный Сезон закончится, она тотчас же уберется в свою деревню, и я больше никогда не увижу ни ее, ни эту позорную развалюху возле от нашего дома. Я снова захлопала ресницами. – Вы имеете ввиду мой экипаж, тетушка?! Но та не соизволила мне ответить. – И еще, эта девица должна сразу же понять, что она не получит от нас ни фартинга – ни на расходы, ни на новую одежду. Возможно, ей перепадут кое-какие обноски наших дочерей, чтобы она не слишком нас позорила, расхаживая на людях в том ужасном наряде, в котором сюда приехала. На это я пожала плечами, потому что мое коричневое дорожное платье было новым и, по меркам Лоншира, вполне красивым. Да, в столице совсем другая мода, я уже успела в этом убедиться, но я не собиралась ни на кого производить впечатление. К тому же тетушкина агрессия порядком меня задевала. Я не была никакой приживалкой, в конце-то концов, или же бедной родственницей, прибывшей сюда просить милостыню. Во мне текла такая же кровь, что и в них. Тоже Ратфортов. – Милая тетушка, – произнесла я с улыбкой. Это обращение ей нисколько не нравилось, потому что она вовсе не была милой, и я решила, что впредь буду звать ее только так, – я несказанно рада тому, что смогу остановиться в вашем доме на все то время, пока не закончится Брачный Сезон. Мой дядя Катберт был настолько любезен, что пригласил меня принять в нем участие, и я не смогла ему отказать. – Лицо лорда Ратфорта искривилось. – К тому же я привезла вам подарки… На это скривилась уже тетушка. Зато Дженни захлопала в ладоши, а Эмма оторвалась от безмолвного клавесина. – Домашний эль, два бочонка, – начала я, и дядя взглянул на меня с интересом. – Лоншир славится им на всю Элирию, и я привезла лучшее, что смогла найти в нашей провинции. Причем эти бочонки достались мне бесплатно, потому что прошлой зимой Кроша спасла дочь владельца пивоварни, провалившуюся под лед. Нырнула за ней следом, вытолкнув наружу. – Копченые колбасы и несколько банок с солениями от Ирис. Это моя экономка, – пояснила я. – К тому же свежую выпечку от тетушки Мэри. И, конечно же, кружева из Торки. Мастерицы Торки тоже славились на всю Элирию. Но на этот раз никто и никого не спасал, просто тетушка Боннет, владелица одной из мастерских, приходилась Агате Ратфорт троюродной теткой, поэтому кружева на подарки я приобрела за полцены. – Можно посмотреть? – не выдержала Дженни. – Я о них слышала, но мне никогда не доводилось держать их в руках. Раньше, чем я успела отозваться, леди Ратфорт устремила на Дженни холодный взгляд. – Дочь! – холодно заявила ей. – Вспомни, о чем мы с тобой говорили не далее чем вчера! Но Дженни, кинув на нее виноватый взгляд, все же упрямо направилась ко мне. И я подумала, что мы с ней непременно подружимся. Глава 3 Разместили нас с Элишей на третьем этаже. Комнаты находились под самой крышей особняка, и, наверное, до этого в них проживала одна из престарелых родственниц Ратфортов. Я понятия не имела, кто именно – быть может, моя бабушка или же кто-то из тетушек, которых по причине их сварливости решили отселить подальше от семьи. Потому что попасть в те самые комнаты можно было только по скрипучей черной лестнице – и, поднимаясь по ней, я отстраненно подумала, что Ратфорты сделали все, чтобы видеться со мной как можно реже. Распахнула дверь в свои новые владения – воздух в комнатах стоял тяжелый и затхлый, словно окна не открывались вот уже несколько лет. Да и сама обстановка была в мрачных, темных тонах – коричневые покрывала на креслах, выкрашенные в бордовый цвет и местами полинялые обои и множество гобеленов на стенах, изображавших всяческие страдания мучеников за веру. Но если не брать все эти мелочи во внимание – убрать те самые покрывала, снять гобелены и скрутить мрачно-серый ковер, – то комнаты были очень даже… Мне показалось, их можно было сделать вполне уютными. Наши апартаменты состояли из просторной гостиной с давно не чищенным камином и маленькой спаленки, большую часть которой занимала добротная дубовая кровать. К тому же у нас имелась собственная ванная комната с уборной, а рядом с кроватью неожиданно обнаружилась еще одна дверца. Вела она в крохотную комнатку, место в которой было лишь для кровати и пары пустых сундуков. Но Элиша, обрадовавшись, заявила, что ночевать она станет именно там, а в сундуки сложит привезенную провизию, словно мы собирались держать оборону от родни. Место для Джейми нашлось во флигеле для слуг, на что Элиша сказала, что ему, конечно же, это не придется по душе – спать так далеко от нас. Она тоже была не восторге от выделенных нам комнат, но я нисколько не собиралась унывать: хорошо хоть, Ратфорты не выставили нас на улицу! Вместо этого распахнула окна, впуская внутрь свежий теплый воздух Эндена, который тут же на голову разбил запах затхлости и тлена. Заодно запустила и Крошу, которая взобралась на третий этаж по водосточной трубе, затем прошлась по крыше, минуя декоративные башенки и цокая когтями по аккуратно уложенной черепице. Элиша тем временем снимала покрывала и мрачные картины, и я принялась ей помогать. Как только слуги занесли наши вещи, горничная застелила кресла и софу пушистыми разноцветными пледами, которые прихватила из Лоншира. После этого ловко собрала в пучки часть кружев, которые я приобрела в Торки, сделав из них цветы. Соединила нитками и своей магией и… повесила на стены в местах, где крепились гобелены. – Так-то лучше! – заявила мне, и я была полностью с ней согласна. Тут раздались шаги – лестница снова заскрипела. Кроша моментально юркнула под кровать, а я подумала, что это еще один плюс нашего размещения: враги – в смысле, шпионы тетушки – не смогут подкрасться незаметно. К тому же, получалось, у меня был собственный выход из дома, а не через залы и коридоры особняка. Правда, убегать я не собиралась, твердо решив отмучиться все четыре месяца, но если я поменьше буду видеться с «любящей» дядиной семьей, то это даже к лучшему. Впрочем, кое-какое гостеприимство они все же проявили – оказалось, по лестнице поднимались слуги с ведрами, чтобы мы с Элишей смогли вымыться с дороги. Единственное, воду нам принесли едва теплую, но я подогрела ее в два счета. Кстати, небольшого семейного торжества по случаю моего… гм… прибытия тоже не состоялось. Ратфорты, собравшись, куда-то отбыли из дома, оставив меня в одиночестве. Но совсем уж морить меня голодом приказа не было – Элише удалось раздобыть для нас на кухне теплый ужин. Поев, мы по очереди вымылись в ванной, в которой я отыскала водопроводные трубы. Но вода из них не текла по той простой причине, что подняться на третий этаж ей не хватало напора. Эту проблему можно было решить довольно просто – я даже знала, как именно, потому что озаботилась подобным в «Зеленом Доле». Но разве кому-то было нужно, чтобы я чувствовала себя как дома? Выходило, никому, но меня это мало тревожило. Главное, чтобы не началось открытой конфронтации с тетушкой, вплоть до боевых действий, а остальное я уж как-нибудь переживу. И тут, словно кто-то услышал мои мысли, ко мне явилась посетительница. Оказалось, Ратфорты уже вернулись, потому что в мою комнату постучалась кузина Дженни. Вошла, приветливо улыбнувшись, после чего с чинным видом уселась в застеленное светло-бежевым пледом кресло. Сложила руки на подоле лимонного платья, уставившись на меня с вежливым выражением на лице, тогда как я устроилась напротив, в соседнем кресле. Тоже сложила руки на подоле. Ждала – мне было интересно, что за этим последует, гадая, с какой целью явилась кузина. По доброй воле или же с поручением. Впрочем, нрав у Дженни был веселый и непоседливый, так что слишком долго на одном месте просидеть она не смогла. Начала ерзать, а потом улыбнулась. Кажется, ей хотелось поговорить – вывалить на меня столичные новости и разузнать, как живется в Лоншире.