– Ты думаешь, мы здесь в безопасности? – спросила она. Тристан повернулся к ней. – Не волнуйся, – сказал он ровным бесстрастным тоном, – там ничего нет. Отчуждение в его словах было таким же пугающим, как мысль, что где-то там в темноте бегают странные существа, и Дилан непроизвольно вздрогнула. – Тебе холодно? – Он не стал ждать ответа. – Вот там находится камин. У меня есть спички – возможно, смогу его разжечь. Он поднялся и пошагал к каменному камину, пристроившемуся под оставшимся куском крыши. Похоже, каминная труба поддерживала стену, и благодаря ей эта часть коттеджа находилась в лучшем состоянии. Рядом с камином валялись дрова, которые Тристан собрал и тщательно расположил в форме шаткого вигвама. Дилан наблюдала за его работой, завороженная спокойной сосредоточенностью. Потянувшись к карману, он бросил взгляд в ее сторону, и Дилан поспешно отвернулась к окну. Ее щеки окрасил румянец, и она понадеялась, что он ничего не заметил. Тихий смешок от камина подтвердил, что заметил, и она заерзала на стуле, сгорая от стыда. Чирканье спички и сразу – легкий запах дыма. Она представила, как он поднес спичку к дровам и пытается поддержать огонь, но решительно смотрела в окно. – Если не подует штормовой ветер, то через несколько минут согреемся. Парень поднялся и вернулся на свое импровизированное сиденье. – Спасибо, – искренне пробормотала Дилан. Она была благодарна ему за огонь; он прогнал темноту, накрывающую это место. Она все-таки повернулась и посмотрела на пламя; было приятно наблюдать за тем, как оно прыгает по дровам. Вскоре от камина пошло тепло, окутывая их. Тристан снова уставился в свое окно, хотя смотреть было не на что. Потратив все силы на то, чтобы завести разговор, который этот странный парень не поддерживал, Дилан не посмела прервать его раздумья. Вместо этого она сложила руки на столе, опустила на них подбородок и стала смотреть на огонь. Танцующее пламя гипнотизировало, и вскоре она почувствовала, как тяжелеют веки. Уже засыпая, она услышала вой проносящегося за непрочными стенами ветра. Она не ощущала холода, но слышала вой, когда он задувал в щели и трещины, Казалось, что он ищет способ пробраться внутрь. Звук был жуткий. Дилан задрожала, но постаралась скрыть это от Тристана. Это всего лишь ветер, ничего больше. 6 Открыв глаза, Дилан снова оказалась в поезде. Она моргнула, на мгновение сбитая с толку, но потом приняла этот странный поворот событий, разве что плечами пожала. Поезд дергался и трясся, проезжая по стрелочным переводам, а потом утих до спокойно вибрирующего гула. Она закрыла глаза и откинула голову на сиденье. Показалось, что прошла всего секунда, но, когда она снова открыла глаза, что-то изменилось. Дилан растерянно нахмурилась. Похоже, снова заснула. Яркое освещение вагона резало глаза, и ей пришлось щуриться. Она потрясла головой, чтобы очистить сознание, и заерзала на сиденье. Сумки женщины занимали невероятно много места, из ярко-оранжевого хозяйственного баула что-то втыкалось в ее ребра, причиняя боль. Она вспомнила, что обещала написать папе, как только сядет в поезд, и с трудом вытащила из кармана телефон. Одна из огромных хозяйственных сумок от ее движения поползла к краю, но сидящая напротив женщина потянулась и вернула ее на место. Дилан услышала, как она рассерженно что-то выговаривает, но проигнорировала ее. Оживив экран, она начала писать. Пап, я в поезде. Едем без опоздания… Из-за внезапного рывка поезда рука дернулась, и телефон выскочил. Дилан попыталась поймать его другой рукой, но коснулась лишь нижнего края. Телефон полетел, кувыркаясь, в сторону прохода, затем с ужасным треском приземлился на пол и заскользил по вагону. – Дерьмо, – тихо пробормотала она. Ее пальцы несколько секунд ощупывали пол, пока не наткнулись на телефон. Он был липким – похоже, какие-то придурки разлили по полу сок. Дилан поднесла телефон к глазам, чтобы оценить нанесенный ущерб. Но вместо сока он был покрыт густой темно-красной субстанцией, которая стекала по брелоку в форме сердца и медленно капала с нижнего края, образуя на джинсах в районе коленей небольшие кляксы. Она растерянно подняла голову и впервые столкнулась взглядом с сидящей напротив женщиной. Ее глаза безжизненно смотрели на нее в ответ. Из головы сочилась кровь, серые губы были разведены в крике. Дилан осмотрелась и заметила двух фанатов «Рейнджерс», которых пыталась избежать при посадке. Они лежали, обхватив друг друга руками, головы наклонены под каким-то неправильным углом. После еще одного рывка поезда тела качнулись вперед, словно марионетки, и стало видно, что с шеями головы соединены тонкими нитями сухожилий. Дилан открыла рот, чтобы закричать, но мир разорвало на части. Все началось со скрежещущего звука, от которого у Дилан свело зубы и который распилил каждый нерв в ее теле. Металл столкнулся с металлом и разорвался на части. Свет заморгал, а поезд как будто забрыкался под ногами. Ее с невероятной силой откинуло вперед, прямо к мертвой женщине напротив. Руки женщины словно готовились обнять ее, открытый рот растянулся в отвратительной улыбке. – Дилан! – Голос, сначала незнакомый, потянул ее обратно. – Дилан, очнись! Кто-то сильно тряс ее за плечо. Дилан резко подняла голову со стола и уставилась в обеспокоенные голубые глаза. – Ты кричала, – произнес Тристан, и на сей раз его голос был тревожным. Ее все еще окутывал ужас этого сна. Перед глазами стояла мертвая улыбка женщины, добавляя адреналина в кровь. Но это было не по-настоящему. Ее дыхание постепенно замедлилось, как только реальность вновь заявила о себе. – Ночной кошмар, – смущенно пробормотала Дилан. Она выпрямилась и, избегая его взгляда, осмотрелась. Огонь давно погас, но небо начало окрашиваться первыми лучами зари, и она смогла рассмотреть обстановку. На утреннем свету жилище выглядело неприветливо. Стены когда-то были выкрашены в бежевый цвет, но краска давно выцвела и начала сходить. По углам цвела плесень, кое-где пророс мох. Поломанная мебель и разбросанные пожитки вызывали чувство сожаления. Дилан попыталась представить человека, который когда-то с любовью обустраивал эту комнату, украшал ее предметами, имеющими для него значение. Где он? Что с ним произошло? Она поперхнулась. Горло сжалось, в глазах закипели слезы, но она сдержалась. – Нам надо идти, – ворвался в ее невеселые мысли голос Тристана. – Да, – выдавила она. Видимо, в ее собственном голосе было что-то такое, что Тристан посмотрел на нее пристально. – Ты в порядке? – В порядке. Дилан глубоко вдохнула и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла неубедительной, но она надеялась, что он примет и такую. Парень слегка прищурился, но кивнул. – Итак, каков наш план? – спросила Дилан живо, стараясь загладить неловкость. В некоторой степени получилось. Уголок рта Тристана приподнялся в улыбке, и он направился к двери. – Мы пойдем. Туда. Он встал в проеме, засунув руки в карманы джинсов и выжидая, когда она к нему присоединится. – Что, прямо сейчас? – недоверчиво спросила Дилан. – Ага, – коротко ответил он и исчез в туманной дымке. Дилан ошеломленно уставилась на дверной проем. Они не могли просто так уйти. Не попив воды из ручейка, пусть даже она грязная, не попытавшись отыскать хоть немного еды и даже не помывшись. Интересно, что он сделает, если она откажется следовать за ним? Вот сядет здесь и будет сидеть… Вероятно, он пойдет дальше. – Проклятье, – пробормотала Дилан и неуклюже потопала за парнем. * * * – Тристан, это какое-то безумие. – Ну что теперь? – Он повернулся к Дилан, в его глазах светилось раздражение. – Мы идем уже много часов подряд. – И? – Ну поезд разбился в часе езды на север от Глазго. В этой части Шотландии нет такого места, откуда можно было бы столько идти и ничего не найти. Он посмотрел на Дилан, оценивая ее. – К чему ты клонишь? – Я клоню к тому, что мы, похоже, ходим кругами. Если бы ты действительно знал, куда мы идем, то мы бы уже туда добрались. – Дилан поставила руки на бедра, приготовившись к спору, но Тристан, к ее удивлению, как будто испытал облегчение: лицо у него было благодушным. Ее это сбило с толку. – Мы не можем просто так двигаться дальше, – продолжила она, но уже не так уверенно. – У тебя есть идея получше? – Да, моей идеей получше было остаться у тоннеля, где нас точно кто-нибудь нашел бы. Он снова улыбнулся, но уже по-другому. Утренний Тристан, проявлявший некоторое беспокойство, исчез – теперь перед Дилан был вчерашний высокомерный и язвительный Тристан. – Уже слишком поздно, – фыркнул он, развернулся и зашагал вперед. Дилан огорченно посмотрела на его спину. Он был таким грубым, да как такого вообще можно терпеть? – Нет, Тристан, я серьезно. Остановись! Она попыталась добавить уверенности в свой голос, но даже сама слышала в нем отчаяние. Вместо ответа раздался язвительный вздох. – Тристан, я хочу вернуться. Парень остановился и снова развернулся к ней. Она заметила, что ему с большим трудом удавалось сохранять невозмутимость. – Нет.