— Ну что ты! Я ведь профессионал, детка… Ах да, извини… В общем, так уж повелось, что всю жизнь я играю с огнем. И подобные дела умею проворачивать лучше, чем кто-либо. — Да уж. То-то я и гляжу, как вы разбогатели на подобных делах. Это был удар ниже пояса. — Ну, не везло мне в последнее время. Но навыки свои я не растерял. Поверь мне! Единственное, что от тебя требуется, — это держать язык за зубами. — Тоже старинное земное выражение? — Угу. Ну, так что? Она молчала, в задумчивости потирая подбородок. — Сто тысяч… Сто тысяч стелларов… Огромная куча денег… — канючил я, стараясь пробудить в ней жажду наживы. Продолжалось это минуты две. Честное слово, впервые вижу представителя расы землян, так долго раздумывающего над подобным предложением. Уж мы-то знамениты своей меркантильностью. Жаднее нас, пожалуй, только лурджи. Я уже начал подумывать над тем, не удвоить ли сумму, как вдруг Алана спросила: — А почему только сто тысяч? Это ведь всего десять процентов. — Так ведь и твоя роль во всем деле будет довольно скромной… — Но рискую-то я не меньше вас! Притом совершенно неоправданно. Да и вообще, мало того, что из-за вас я потеряла сестру… — Ладно-ладно, понял. Что же ты предлагаешь? — Хм… Ну, скажем… восемьдесят процентов! — Вос… — от неожиданности я совершил какое— то судорожное глотательное движение, и слова застряли у меня в горле. — Думаю, так будет справедливо, — продолжала она как ни в чем не бывало. — И то знайте — согласилась я на это только потому, что… Пожалуй, мне стало жаль вас, и… — Подожди-подожди-подожди, — поспешно перебил я ее. Остатки похмелья разом выдуло из головы. — Так дело не пойдет! Я, конечно, понимаю, что сто тысяч — это всего десять процентов, и все такое… Ну, предположим, я выделю тебе двести… ладно, пусть даже двести пятьдесят тысяч. Ровно четверть. Думаю, так будет честно. Но, учти, делаю я это исключительно из глубокой симпатии к тебе, которую я испытываю с того самого момента… — Хорошо, я согласна на 750 тысяч. Четверть вам, остальное — мне. Так будет справедливо. Нет, ну вы посмотрите на это! Разбудил жажду наживы на свою голову… — Семьдесят процентов — мне, тридцать — тебе! — провозгласил я, продолжая эту дележку шкуры еще не убитого медведя. — Да не будьте вы таким мелочным! Долго вы еще собираетесь торговаться? — Мелочным?! Пойми, ты слишком многого хочешь. Ну ладно, пусть будет не двести пятьдесят, а… триста тысяч! — Вот что: хватит! Я соглашусь на 70 % — мне и 30 % — вам. И это мое последнее слово! Если вас не устраивают эти условия — я иду в полицию. Проклятье! Да куда этот мир катится?! Какая-то девица уже начинает диктовать мне условия! Сам себя не узнаю. — Вот что, я придумал потрясающий вариант. Золотая середина! Пятьдесят на пятьдесят! Поровну! По-братски! — восклицал я, следуя по пятам за Аланой, нервно шагавшей по номеру из угла в угол. В конце концов она остановилась и развернулась, да так неожиданно, что я едва не сшиб ее с ног. Пару секунд мы стояли лицом к лицу, после чего она произнесла со сталью в голосе: — Моя доля — семьдесят процентов. И точка! Еще одно слово с вашей стороны — я прекращаю этот разговор и иду к комиссару Торну. Какого черта я сказал ей про миллион?! Мог ведь сказать, что собираюсь получить, скажем, тысяч сто и половину отдам ей. Глупею не по дням, а по часам! Хотя кто ж знал, что у этой куклы окажется такая хватка?… — Знаешь, вблизи ты еще красивее, — сказал я, заглядывая в ее глаза. — Ты самая красивая женщина из всех, кого я встречал за последние… — Даже и не пытайтесь, — с усмешкой перебила она меня, качая головой. — Ну, так вы согласны на мои условия? В глазах — ни тени сомнения. Непоколебима, как скала. Да-а, похоже, мне действительно не совладать с этой белокурой бестией. — Ну хорошо, пока оставим все как есть. Когда деньги будут у нас, тогда и порешим, как их лучше разделить. Она с укоризной покачала головой. — Вы неисправимы… — Только одно условие, — спохватился я. — Какое? — Перестань, наконец, выкать. Не настолько уж я стар. Или, может, у тебя постоянно в глазах двоится и ты обращаешься ко мне во множественном числе? Она рассмеялась. — Нет, просто дает о себе знать воспитание, которого вы, похоже, начисто лишены. Вы-то перешли на «ты» уже на третьей минуте знакомства. — Ну а ты постарайся сделать это хотя бы сейчас. К тому же это твое «воспитание» — пережиток черт знает каких веков. Я вообще в восторге от периферийных планет. Чувствуешь себя так, будто прилетел сюда не на звездолете, а на машине времени… Ну так что? — Хорошо. — Дарк. — Хорошо, Дарк… А теперь собирайся. — Куда?! Мы ведь вроде бы передумали в полицию идти, разве нет? — Мне не нравится эта гостиница! Здесь тесно, грязно, воняет… А еще номер-люкс называется! И потом, здесь всего одна кровать. — Ну, на ней мы прекрасно можем разместиться и вдвоем… Она зыркнула на меня так, что захотелось спрятаться в собственные ботинки. Да-а, крепкий орешек. — Давай собирайся. — Уже готов, — сказал я, доставая из-под кровати кейс и причесываясь пальцами левой руки. — Да уж… Хоть бы со щетиной своей что-нибудь сделал. — Зачем? Я и таким всем нравлюсь. А кроме того, у меня нет с собой эпиляционного крема. — Вот с этого и надо было начинать. — Я, кажется, слышу нотки сарказма?! — зловещим тоном вопросил я, давая понять, кто из нас на самом деле главный. — Ладно, только без обид, — сменила она гнев на милость. Мы прошли в коридор, спустились к выходу. Коротышка по-прежнему восседал за конторкой. Причем, похоже, он только и ждал нашего появления. — Явились наконец! Ты мне должен еще сотню! — Чего-о? — Я только сейчас вспомнил про этого клоуна, и уж теперь-то у меня хватит сил не то что на возражения, но даже на изрядный скандал. Баллов этак на семь по шкале Рихтера. — Тот номер был забронирован одним моим постоянным клиентом. А я пустил вас. Думал, он уже не придет. Но он пришел. — А мне-то какое до этого дело?! На твоем месте я вообще бы молчал! Содрал с нас целую сотню за какую-то крысиную нору! — Не нравится — катись отсюда ко всем чертям! — Вот и покачусь! — Ага, после того как заплатишь! Я постоянного клиента потерял. Уважаемого здесь человека, между прочим. И все из-за тебя, придурка! Видите ли, шлюшку ему приспичило снять на ночь глядя… — Что-о?! — подала голос Алана. Я поспешил оттеснить ее от стойки, иначе она бросилась бы выцарапывать коротышке глаза. — Не обращай внимания. Сейчас я ему заплачу — и уйдем отсюда. Перехватываю кейс покрепче и — хр-рясть! Коротышка как подкошенный грохается мордой в стойку. Как я уже говорил — не то чтобы я злопамятный, но… — Ты просто дикарь! — уже на улице воскликнула Алана. — Ха! Я ведь и твою честь защищал, между прочим. — Но необязательно было так это делать! — Ну, извини. Манерам я обучался в трущобах Босваша. К тому же он сам виноват.