– А вы уже присутствовали? – поинтересовалась Марфа. – Ни разу. И не испытываю ни малейшего желания. Вызовите меня, когда все закончится. И сложила рученьки на животе. Когда Марфа на карачках выбралась из-за дивана, ситуация в комнате изменилась в лучшую сторону. Егоркин вышел из столбняка и стал приводить в чувство Бубенцова. Связанный Дениска мычал, мотал головой и в чувство приходить не хотел. Здорово же Федор его треснул! Федор между тем сидел за столом и просматривал видеозапись. – Получилось? – спросила Марфа, подходя и заглядывая через плечо. – С пивом потянет, – сердито ответил Волынцев. И тут она не сдержалась. Нагнулась и поцеловала сердитую щеку. Федор поднял голову и, как ей показалось, посмотрел удивленно. У него черешневые глаза. Не карие, не коричневые, не шоколадные. Черешневые. И как она раньше не замечала? Наконец физиономия Бубенцова приняла осмысленное выражение. Герка сразу отскочил от него и испуганно посмотрел на Федора. – Привет, Денис, – сказал Волынцев будничным голосом. – Ты кто? – Не буду утверждать, что я конь в пальто, потому что не собираюсь играть с тобой в игры. Где Юля? Денис сразу озверел. Даже Марфе с ее места было видно, как напряглись его мышцы. Было такое ощущение, что веревки лопнут от его потуги. – Ты кто такой, б…? – крикнул он, баг-ровея. – Это неважно. Повторяю вопрос: где Юля? – Да ты кто, б…, такой, чтобы моей женой интересоваться? – Что ты заладил одно и то же? Тупой, что ли? Раз спрашиваю, значит, имею на это право. Так что говори быстрее, а то поздно будет. И предупреждаю: матом не ругаться. С нами дамы. Тут Бубенцов перевел взгляд на Марфу, скривился, хотел что-то сказать и промолчал. «Внял», – подумала она, готовая услышать в свой адрес отборную ругань. – Денис, давай не будем играть в пинг-понг. У нас есть видеозапись твоего проникновения в дом. – Ну и что? Я за своим пришел, – буркнул Бубенцов, хотя было заметно, что слова о видеозаписи его напугали. – А что здесь твое? – Сумка жены. А жена моя. – Так почему ты за своим ночью полез? Замок вскрыл. Денис поиграл желваками и не ответил. – Да ладно дверь, – продолжал Федор таким голосом, словно вел задушевную беседу. – Зачем ты деньги и украшения взял? Только не делай невинные глаза. Камера все записала. К тому же доказательства распиханы у тебя по карманам. Марфа невольно посмотрела на карманы Бубенцова. И вправду, топырятся. – Чего тебе надо? – Я уже сказал чего. Мне нужно знать, где Юля. Только не говори, что она ушла с тобой добровольно. – Если хочешь знать, именно так и есть: добровольно! Как миленькая! Шлюха подзаборная! Тварь! – снова взъярился притихший было Денис. Егоркин кинулся к нему, но Федор, как ждал, схватил его за руку и отдернул. – Не надо, Егор. Он просто не в себе. Жалко расставаться со своей собственностью, вот он и беснуется. Ну вот что, щенок, нам с тобой долго говорить недосуг, поэтому слушай. Говорю один раз, потом вызываю полицию и сдаю им тебя вместе с видео. Лет пять тебе обеспечено. Бубенцов опять скрипнул зубами, да так, что у Марфы мурашки пробежали. А каким милым он казался, когда принимал ее в своем гостевом доме. Улыбался, гад. Сейчас на него даже смотреть страшно. – Мое предложение очень простое. Ты отдаешь нам Юлю и забываешь о ее существовании. Бумаги на развод получишь по почте. В противном случае мы вызываем полицию, пишем заявление, предъявляем запись и на всякий случай сливаем ее в средства массовой информации. Мы специально журналистов пригласили. Не отвертишься. – А какие гарантии, что после того, как я отдам Юльку, запись не всплывет? – Да никаких. Еще не хватало гарантии выдавать. Мы не магазин бытовой техники. Придется тебе нам поверить. – Что я, идиот? – Конечно, идиот! А кто же? Только нам на это наплевать. Так ты согласен на наш обмен? – Да какой обмен? – Простой. Мы меняем твою жену на твой срок. Не отстанешь от Юли – сядешь. Не понимаешь? Но Денис, кажется, наконец понял. Как же его скрутило! Даже глаза кровью налились. Марфе неизвестно почему стало страшно. Согласится, а потом подкараулит и убьет. Сначала Юлю, потом Федора, потом… Она сглотнула и призвала себя к порядку. Не хватало еще бояться эту сволочь! – Так что? – как ни в чем не бывало продолжал допытываться ответа Волынцев. – Где она? – В багажнике, – наконец выдавил Бубенцов. Герка подскочил и кинулся вон. – Ну вот, а говорил, «как миленькая». Ключи от машины где? Бубенцов дернулся. – В штанах? Придется тебя потревожить. Федор деловито залез в карман бубенцовских джинсов и вытащил ключи. – Отлично. Посиди пока. И вышел из дома. Марфа сорвалась и выскочила следом. За калиткой метался Егоркин. Машины Бубенцова видно не было. Федор метаться не стал, а сразу предположил, что автомобиль он оставил за соседним домом, единственным, стоявшим довольно близко от дачи Агнии Львовны. Никто не увидит, и бежать недалеко. Они помчались к дому и сразу за сараем увидели старую «девятку». Егоркин подбежал первым и стал изо всех сил дергать дверь багажника. Внутри раздались сдавленные звуки. Герка взвыл. Если бы не подоспел Федор с ключами, он бы выдрал эту несчастную дверь с корнем. Марфа готовилась увидеть избитую и совершенно сломленную Юлю, но ее ждал сюрприз. Когда девушке развязали руки и осторожно достали из багажника, она сама сорвала с губ скотч и, глядя на Егоркина огромными, налитыми слезами восторга глазами, сказала: – Я знала, что ты спасешь меня. Шагнула и упала на грудь своему герою. У Марфы непроизвольно открылся рот. Вот так блин с вареньем! Первым, кто вспомнил, что Агнию Львовну оставили с Бубенцовым одну, был вовсе не ее нежный племянник. Федор вдруг хлопнул себя по лбу и пулей помчался к дому. В комнате было тихо. Бубенцов исчез. – Ну и хрен с ним, – сказал Федор. Марфа с замирающим сердцем юркнула в хоронушку за диваном. Агния Львовна, улегшись на пол и подложив под голову думочку, вышитую собственной рукой, мирно спала. Все хорошо, что хорошо кончается. Домой они выехали ближе к полуночи. Ехали, и, несмотря на страшную усталость, Марфе совсем не хотелось спать. Хотелось по примеру Юлию броситься на шею своему герою. Она покосилась на Федора. Вид неприступный. Наверное, думает, что она просто вертихвостка. Переспала с ним, а потом передумала. Побежала к своему Мышляеву. Конечно, со стороны все так и выглядит. Ну и что ей теперь делать? В полном молчании они дошли до дома. Федор уже достал ключ, чтобы открыть дверь, и тут Марфа не выдержала. Когда она потянула его за руку и повернула к себе, Федор решил, что его ожидают дежурные слова, и открыл рот, чтобы сказать что-то вроде «не стоит благодарности». Она накинулась на него, как дикий зверек. Напрыгнула, обняла изо всех сил, стала целовать. И все вернулось. «И жизнь, и слезы, и любовь». Так, кажется, Александр Сергеевич говорил? Он не понял, как они попали в квартиру. Не помнил, как добрались до кровати. Как избавились от одежды. В памяти осталось только ее запрокинутое лицо и закрытые глаза с очень черными ресницами.