Полежать не удалось - вежливо постучав, вошел лысый доктор с пачкой распечаток в руках. - В целом все нормально, - преувеличенно бодрым тоном сообщил он так, что заныло сердце. - Окончательное заключение мы подготовим завтра. Но есть одна проблемка. Гинеколог предлагает прокатиться в институт на четырнадцатой линии. - А что не так? - настроение мое стремительно летело вниз - на четырнадцатой линии располагался онкологический институт. Если у девчонки скоротечная форма рака, надо срочно продавать машину или квартиру. Или то и другое. Впрочем, неважно - надо лететь в Германию, пока не поздно. - Вы не волнуйтесь, это просто перестраховка... Доктор понес благоглупости, полнейшую чушь, которую обязан говорить врач в подобных ситуациях. Я плохо его слушал, собирая вещи. Так, ничего не забыл? И валюту от Риммы надо захватить, лишней не будет. В онкологическом центре встретили нас хорошо, если слова 'хорошо' и 'онкология' как-то совместимы... В общем, доброе слово доктора нашей клиники и литр черной икры позволили в максимально короткие сроки завершить все процедуры, чтобы покинуть это печальное заведение. Есть на земле места, которые нужны людям, но о которых лучше не знать. - Вера, хватит хлюпать носом, - бросив короткий взгляд, я раскрыл упаковку бумажных носовых платков. - Жизнь продолжается. - А ты видел этих девочек? Они лысые, Дед... Я тоже такая буду? Я вздохнул. Во все времена женщин волнует не так болезнь, как ее внешние проявления. Да, ничего страшного еще не случилось. Это плохая проблема, но у нас есть и другие. В частности, завтрашняя операция на колене. Девчонка лежала на своей койке с убитым видом, глядя в потолок сухими глазами. Смысл существования утерян, это ясно читалось на ее лице. Жизнь прошла мимо - Антон найдет себе более приличную девушку. У него на выбор два варианта, один длинный, в два раза выше, а другой белокурый - с нахально торчащей грудью, размером в три раза больше. Кроме того, спортивная карьера загублена. А в завершение всех бед - рак. Самое время с моста прыгать. - У меня к тебе предложение, - я приподнял Веру, чтобы обнять за плечи. Она сразу обмякла и зашмыгала носом, глотая слезы. - Никогда не соглашайся с неприятностями. Дорога жизни покрыта ямами, ты еще не раз там споткнешься. Упадешь и поднимешься, ничего тут не поделаешь, судьба нам постоянно ставит подножки. Жизнь придумывает засады, заставляя блуждать в потемках и цепляться за кочки. От ушибов никто не застрахован, но ты идешь не одна. Оглянись - вокруг полно близких и просто нормальных людей, готовых подать руку. - А ты нормальный, Дед? - Человек побежден лишь тогда, когда оставил всякие попытки и отказался от самого себя. Это сказал умный парень по имени Кастанеда, и я с ним согласен. Люди помогут, но надо и самой бороться! Не раскисать и впадать в панику, это всего лишь подозрение на опухоль. В конце концов, при ранней диагностике рак излечим. Есть статистика, австралийская певица Кайли Миноуг тому пример. - Кто это? - Посмотришь в интернете. Да что откладывать, вот, смотри, - я кликнул папку с клипами, и сделал громче. - Кайли сразу заявила о болезни и затем - об излечении. А колено твое вообще ерунда, дело времени, через месяц будешь козочкой скакать. Локоть починим, сиськи накачаем. Будешь как новенькая... После сексапильной Кайли я запустил концерт 'Пинк Флойд', и девчонка замерла в обалдении. Потом был 'Квин' и, как апофеоз, Стинг. Вот здесь ее проняло серьезно, до слез. Планшет, в конце концов, пришлось отнимать - уже давно пора было спать. Утром, на обходе, врач похвалил мою ногу, но я отмахнулся: - Георгий Шотович, у меня нет сомнений в вашей квалификации. О девчонке сейчас речь - после операции мне нужна красавица такая же, как и сейчас. Иначе внуки меня не поймут. - Антон Михалыч, - доктор укоризненно взглянул на меня поверх очков. - Как вам не стыдно? Как вы могли такое подумать, чтобы мы нарушили красоту? Два маленьких прокола на колене, и все. У нас компьютеры, современное оборудование. Специалисты опытные! Недельку-другую на костылях, и поскачет козочкой. - А локоть? - А что локоть? Ничего страшного там нет, - он махнул снимком. - Связки травмированы, так мы их починим. И вообще, нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять! Девчонку увезли готовить к операции, а я поехал на четырнадцатую линию за результатом анализа. У меня самого подготовка длилась дольше, чем операция. Одно бритье ноги чего стоит... Хотя у Веры колено лысое, как и вся нога. Хорошая нога... Тьфу, кто о чем, а голый о бане. Не об этом надо думать! Такси не отпускал, дело предстояло короткое, всего-навсего заключение у доктора забрать. Однако пришлось задержаться. Презент в виде литровой банки позволил мне получить развернутую консультацию аж трех специалистов. - Сначала главное, - сказала солидная дама в роговых очках. - Это не наш случай. Я выдохнул. Спасибо тебе, господи... - Цитологию мы сделали, но чтобы окончательно быть уверенным, еще нужна гистология. Подлечите воспаление придатков, приходите. Было сказано еще много слов про пользу частого посещения врача и обязательную процедуру УЗИ, которую можно дополнить допплером или МРТ. Это я все передам, конечно, но обратно летел на крыльях. Диагноз не подтвердился, и мои планы вернулись в первоначальное русло. По телефону в отделение звонить не стал, просто набрал на придорожном рынке разных фруктов и помчался. В больничной палате скуки не наблюдалось, а имело место быть чаепитие. Местным гинекологам так понравился стол к чаю 'Три слона', что они приходили группами, чтобы качественно наблюдать больную. Хлеб они приносили с собой, а разная икра у нас в холодильнике имелась. Но, вообще-то, я вовремя поспел, запасы боеприпасов растаяли. - Как хорошо, что вы здесь, Таисия Петровна, - сказал я. - Вот заключение онкологии. Лицо Веры закаменело, щебет за столом затих. Томить я не стал: - Не подтвердилось. - Ну что, - выдохнула Таисия Петровна. - Тут к доктору ходить не надо, потому что я уже здесь. За такую новость не грех и выпить чего-нибудь покрепче чая. Документы сюда давай. - Да,- согласился я, - выпить надо. И принялся доставать уже надоевшую икру двух видов, палку 'московской сырокопченой', свежей, 1971 года, и бутылку массандровского вина 1968 года. - Дед, я тебя люблю, - Вера вся светилась. - Ты не представляешь, как я тебя люблю! Но пить не буду. - И правильно, - согласилась Таисия Петровна, главный гинеколог этого заведения. - Нам еще рожать. Неважно, от деда или от внука. Вера вспыхнула. Все-таки женщины-гинекологи страшные люди. Когда чего-то не знают, они об этом догадываются. А Таисия Петровна взяла в руки бутылку: - Если это правильный 'Красный камень', из винограда Южного Крыма... - Да пусть воспалятся мои придатки! - возмутился я. - Тогда я тоже буду рожать от Деда, - заключила она. - Или от внука, как бог даст. Но позже. А сейчас наливай всем кроме Веры, нам больше достанется. Глава двадцать пятая, в которой Штирлиц спалился Под предлогом закрытого медицинского консилиума и других 'женских вопросов' из палаты меня снова выперли. Раскрутили на последнюю бутылку массандровского вина, и отправили 'курить'. Полная дискриминация! А мне так хотелось поглазеть на восставшую из пепла девчонку... И еще послушать, как она щебечет, хрумкая бананы с апельсинами, и совсем неизвестную ей диковинку, киви. Впрочем, ладно. Неотложных дел было по горло, и первым их них стоял мой правнук Антон. Ходить мне разрешили, а водить автомобиль - нет. Поэтому снова вызвал такси. И пока я беседовал с Марусей, внучек принялся радостно вырывать шерсть из моей волосатой груди. Этот методичный процесс был привычен. Однако, очищая руки малыша, я заметил, что не вся вырванная шерсть седая, попадается и черная. Так-так! Прогулялся до зеркала, присмотрелся: точно, везде весенней порослью лезут черные волоски. Щетина на щеках тоже стала пегой. Процессы очевидные, значит, в целях маскировки, надо бриться два раза в день - глупые расспросы нам ни к чему. Блин, впору пластического хирурга искать, чтобы морщины обратно нарисовал. Маруся особенно не вглядывалась, но по простоте душевной сразу удивилась больному деду, вид которого оказался краше здорового, месячной давности. - Слушай, - сказала она, - раз ты приехал на такси и с костылем, может, тебе машина не нужна? - Ну, несколько дней точно будет не нужна... - Дед, дай ключи! - Дам, - согласился я. - И денег дам. Если прокатишься в торговый центр, чтобы купить кое-какие вещички для девочки. Юбку, блузку, брюки, платье... Вот размеры и список. - Тю, совсем мелкую нашел себе девочку, - заявила она, мельком взглянув на бумажку. - А зачем покупать? У тебя дома полный шкаф моих детских шмоток. Я из них давно выросла, бери что хочешь. - А что, можно? - поразился я. - Там столько всего сложено - пять человек можно одеть! - Вот и одевай, - отмахнулась Маруся. - Можешь обуть, кстати. У меня мужчина растет, не пригодится. 'Рено', как обычно, у дома стоит? После операции прошло всего три дня, а Вера выглядела лучше заново родившейся. Она улыбалась, болтала непрерывно, и при первом удобном случае тащила меня 'погулять'. Короткие прогулки доктор считал полезными, как и специальную физкультуру под наблюдением медсестры. Часть Марусиной одежды ей пришлась впору, и Вера постоянно меняла обновки, чисто по-женски вертясь у зеркала. - А что означает слово 'Найк'? - она выставила ногу, обутую в кроссовку. - В переводе с английского простонародного это 'сопля', - пробормотал я машинально. Подобным логотипом был снабжен ее новый, то есть старый Марусин, спортивный костюм и футболка. - Да? А мы пойдем еще в Макдональдс? На улице ее интересовало все - марки мелькающих автомобилей, витрины бутиков, мороженое, кола из автоматов и наряды встречных девушек. Конечно же, мы заглянули в женские магазины, и не могли остаться без покупок. - А это не дорого для тебя, - прижимала она к груди хрустящие пакеты, - носки, трусы и колготки за три тысячи рублей? А что тебе вкуснее: спрайт или фанта? Скверик с пешеходным бульваром посредине разделял проезжую часть Пушкинской улицы. Во все времена здесь стояли скамейки для влюбленных и бабушек. Нашлось место и для нас, двух калек с костылями. Телевизор Вера смотрела мало, но этого вполне хватило для вопросов, частенько ставивших меня в тупик. - Дед, вот наша армия воюет в Сирии, борется с терроризмом, так? - она заглядывала мне в глаза.