С голубого экрана на доверчивого телезрителя привольно лились потоки сдобренного идиотизмом и похабщиной бреда. К концу третьего или четвертого сериала Максим уже всерьез подозревал, что все актеры когда-то были пациентами Бобровой. У обычных, нормально развитых людей не бывает такого выражения лица, таких интонаций в голосе, такой походки и движений. Умственная отсталость, просто слабоумие, кретинизм и олигофрения помогали актерам достичь своей игрой потрясающего эффекта. Максим честно выдержал все и выключил телевизор только глубокой ночью. Взорванный мозг отказывался расслабляться и соображать, надо отвлечься. Максим снова вернулся к ноутбуку. О, это некто не унимается, оно, видимо, тоже в ужасе от увиденного, и спешит поделиться эмоциями – новое сообщение пришло пятнадцать минут назад. «Настя, что ты видела? Расскажи мне, я не могу уснуть. Я очень волнуюсь». Максим выключил ноут. – Я тоже, – выдохнул он, – это же охренеть что такое. Кто это смотрит?! Кто это смотрит. Что они вообще смотрят? Максим бросился к ноутбуку, снова включил его, дождался, пока на модеме загорится зеленый огонек диода. Так, когда у них это началось? Максим «отмотал» время назад – первое сообщение от человека с ником Vihaleva появилось на Настиной странице в конце января. Настя долго не отвечала, потом написала что-то вроде «мне плохо, я не хочу жить». Некто ответило «так нельзя, подумай о своем отце, ему тоже тяжело», и попало в точку. Дальше завязалась нежная дружба, Настя исповедовалась своему новому другу ежедневно, держала его в курсе мельчайших подробностей своей жизни. А потом, с конца апреля, они начали смотреть сериал. И обсуждать его по нескольку раз на дню. «Я видела, как он говорил по телефону, а потом сел в машину и уехал». – Это писала Настя. «Как ты думаешь, с кем он мог говорить?» – интересовался «друг». «Не знаю, но это было уже несколько раз. В прошлой серии и в сегодняшней. Он говорил о деньгах, очень большая сумма, и требовал гарантий». «Он получил эти гарантии?» «Не знаю, я не слышала. Он сказал, что тот человек умер от остановки сердца, а остальные сами забрали заявления. Я боюсь за своего отца». «Не бойся, я помогу тебе. Смотри сегодняшнюю серию, потом расскажи все мне» «Хорошо. А ты не бросишь меня? Мне страшно». «Нет, верь мне. Ты помнишь мой телефон?» «Да, помню». Максим пересмотрел все сообщения и комментарии к фотографиям еще раз, но без толку – номера телефона он не нашел. Значит, Настя удалила это сообщение, и след завел в тупик. Так, надо собрать все в кучу. Что они там видят, в этой белиберде: деньги – это понятно, куда без них. Дальше – гарантии, остановка сердца и заявления от остальных. И страх за отца. – Ничего не понимаю, – Максим отключил замученный ноутбук и поплелся в ванную. По дороге прислушался к звукам из-за двери – охрана здесь, на посту, бдит и шелестит чем-то еле слышно. – Читай, читай, голубчик. Книга – источник знаний, – прошептал Максим и включил воду. А потом, уже в кровати, почему-то подумал о мумии вождя в мавзолее – тот тоже спит в прекрасно оборудованном помещении и под охраной, правда, почетного караула. – Капитан, ты совсем охренел. Эти сериалы из здорового человека дебила сделают, у тебя уже началось, – проворчал он себе под нос, прежде чем заснуть. Пробуждение было ужасным. Максиму спросонья показалось, что ожил его ночной кошмар, один из персонажей вчерашнего сериала. Большаков бесцеремонно ворвался в комнату, грубо растолкал Максима и молча вылетел вон. – Чего тебе? – проорал ему в спину Максим, но ответа не получил, начальник охраны был уже далеко. – Вам надо с ним поехать, – робко сообщил из-за двери бледный, насмерть перепуганный охранник, – он вас в машине ждет. Настю нашли. В том же месте. – В каком – том же? – На сборы ушло сорок пять секунд. Максим распахнул створку шкафа, глянул на свой рюкзак и закрыл дверь. – У гаражей, в овраге. Там же, где и начальника участка, прошлой осенью, – доложил бледнолицый страж. – Кого? Ладно, потом, – Максим рванул по коридору, сбежал по лестнице и вылетел во двор. Большаков уже развалился на переднем сиденье белоснежного внедорожника. Он заметил Максима и захлопнул свою дверь. А заднюю караулил пес, он ощерился при виде незнакомца, заворчал глухо, шерсть на загривке зверюги встала дыбом. – Да иди ты отсюда. Не до тебя сейчас, – Максим схватил его за ошейник и оттащил псину в сторону. Сам уселся на заднее сиденье и едва успел захлопнуть дверь – внедорожник рванул с места. В этом городе на стыке Владимирской и Московской областей Максиму бывать раньше не приходилось. Он смотрел через узкие окна-бойницы на дома, улицы и людей. Ничего нового, ничего необычного, город как город. Исторический центр старательно, со знанием дела уничтожен строителями и торгашами, пестрые бетонные коробки торговых центров торчат на каждом шагу. Окраины тоже стандартные – мешанина из старых пятиэтажек, новых высоток и кусочек частного сектора. И местный очаг культуры, торгово-развлекательный монстр размером с футбольное поле, перед ним площадь, утыканная киосками и магазинчиками. А на задворках центра настоящая клоака – глубокий сырой овраг, выложенная из осколков кирпичей и обломков досок дорожка по его дну, груды мусора, вонь, дохлые кошки и собаки по ее «обочинам». Дальше не лучше – тропа через небольшой пустырь с трансформаторной подстанцией и гаражи. Часть из них не достроена, часть наглухо закрыта, часть функционирует. Под дождем, накинув на голову капюшон куртки, Максим прошел по дну вонючего ущелья вслед за Большаковым. Водитель остался в машине, и позади рысил один из охранников, топал ботинками по лужам. По мокрым глиняным «ступенькам» кое-как поднялись наверх, Большаков дважды оскальзывался, и один раз едва не упал. Но удержался на ногах и первым оказался у тропы через пустырь. Его пересекли в гробовом молчании, и скоро оказались у гаражных боксов. Два первых закрыты, за ними провал, заросший бурьяном, дальше чуть отползшая в низину недостроенная железобетонная коробка без крыши. И, по традиции, превращенная в свалку – мусорный курган вываливался за переделы отведенного ему пространства. Рядом бродили полицейские, стояли два «уазика» и иномарка начальства. Большаков остановился, перевел дух и повернулся к Максиму: – Они там, их бомжи откопали или собаки. Сегодня утром случайные прохожие нашли, сообщили. Там Настя и Антон, оба. У нее серьги были дорогие, от матери остались, кольцо, телефон – все исчезло. – Пошли, – Максим обошел Большакова и зашагал по тропе впереди конвоя. Странно, что их не нашли раньше, девочка и водитель лежали рядом с оживленной тропой. За оврагом находился новый микрорайон, и жители, чтобы срезать путь, часто пользовались неудобной, но короткой дорогой. Прятать трупы особенно никто и не старался – их просто перетащили через порог, швырнули наземь и наскоро забросали мусором. От влажных куч отбросов исходил мерзкий запах, и в нем Максим разобрал сладковатую, выворачивающую кишки наизнанку нотку. Значит, убили их в день похищения – пошли уже пятые сутки, а погода изменилась только сегодня утром, тепло сменилось дождем и ветром. Настя лежала на животе, лица ее Максим не видел, посмотрел на то, что осталось от головы девочки, и перевел взгляд на тело водителя. Оно находилось чуть дальше, в глубине бокса, лежало на боку, голова неестественно вывернута, глаза полуоткрыты. Больше никаких повреждений на теле водителя Максим не заметил, отвернулся и снова вышел под дождь. Позади послышались торопливые шаги и сдавленный то ли хрип, то ли стон. Тащившийся за Максимом охранник вылетел из бокса, зажимая себе рот обеими руками. Он промчался мимо с перекошенным, покрытым испариной лицом и ринулся в ближайшие заросли кустов. Максим проводил страдальца взглядом и отвернулся. Большаков уже метался между крупным и мелким полицейским начальством, отводил их по очереди в сторонку и шептал что-то, показывая пальцем в сторону гаража. Кто-то кивал ему в ответ, кто-то отрицательно мотал головой, кто-то, кажется, послал куда подальше. Большаков по этому поводу сильно расстроился, попытался проораться как следует, но не успел. Они с Максимом обернулись одновременно – к боксам подкатила сияющая лаком плоская черная иномарка с тонированными стеклами, ее передняя дверь открылась, и кто-то на ходу выскочил из машины. – Серега, Серега стой! Не ходи туда! – Большаков ринулся наперерез хозяину, но Рыжиков оглох и ослеп одновременно. Он двигался, не видя никого и ничего впереди себя, сейчас он мог бы легко пройти сквозь стену и не заметить преграды. Большаков попытался схватить Рыжикова за рукав пиджака, но тот стряхнул с себя начальника службы безопасности, как соринку. Максим стоял поодаль, он видел, как Рыжиков ворвался в гаражный бокс, как рухнул на колени, как к нему кинулись сразу трое – подоспевший Большаков и двое полицейских из оцепления. – Подождать, говоришь? Подождать? Вот чего ты дождался! – Директору строительной фирмы срочно требовалась медицинская помощь. Лицо его покрылось багровыми и снежно-белыми пятнами, голос срывался в визг. Максим поймал на себе безумный, остановившийся взгляд расширенных зрачков Рыжикова и отвернулся. – Пошли, надо ехать, – Большаков волок на себе враз обессилившего хозяина, – зачем ты приехал, я же сказал тебе… Дальнейших его слов Максим не слышал. Он прошел мимо черной пасти ворот бокса, посмотрел себе под ноги, потом вернулся назад. Где их убили, интересно? Явно не здесь, гараж стал для них лишь могилой. И водитель, насколько успел рассмотреть его Максим, был отнюдь не мелкий – как получилось, что он позволил свернуть себе шею? Про Настю и говорить нечего, одного удара, полученного девочкой, хватило бы, чтобы свалить здорового мужика. А тут били с остервенением, чем-то тяжелым ее ударили раз пять или шесть, не меньше, словно убийца был вне себя от бешенства, злобы или страха. Большаков уже мчался назад, он кое-как, с помощью водителя затолкал Рыжикова в машину, и теперь летел обратно, к гаражу. Вырвал на ходу из кармана плаща звонящий телефон, выругался и сбросил звонок. Ринулся к Максиму, и снова схватился за телефон, но на этот раз ответил: – Иду, иду, я сейчас, держи его! – и, не добежав до Максима несколько шагов, остановился, бросился к машине и тут же метнулся обратно. Он остановился напротив Максима и тяжело дышал, как загнанный пес, и все вытирал взмокшее лицо рукавом плаща. В руке у начальника службы безопасности снова запел мобильник, но Большаков даже не взглянул на экран, он не сводил взгляд с Максима. – Да езжай ты, – махнул ему рукой Максим, – мы тут и без тебя как-нибудь. Он отвернулся, посмотрел еще раз на темный проем и мокрую от дождя металлическую стену бокса. Большаков мгновенно скрылся из виду, Максим услышал, как за спиной по мокрому песку и щебню зашуршали шины иномарки. А когда обернулся, машины уже не было. Ну, вот, собственно, и все, смотреть здесь больше не на что. Разве… Максим кинулся вслед за уехавшей машиной Рыжикова, промчался мимо череды металлических ворот – боксы здесь стояли параллельно оврагу, и слева качались под дождем верхушки кустов и прошлогодней травы, снизу их подпирала свежая зелень. Дальше грунтовка под ногами переходила в асфальт и начиналась одна из оживленных городских дорог. Максим остановился на их границе, посмотрел по сторонам и справа увидел вдалеке светофор. Вот теперь точно все, можно уезжать. Он вернулся обратно, подошел к боксу и еще раз заглянул через порог. Но увидел только спины экспертов и вспышки – тела фотографировали, кто-то монотонно бормотал цифры и сыпал непонятными терминами. – Давай, давай отсюда, – прошипел полицай из оцепления. Максим спорить с ним не стал, глянул влево-вправо и направился к кустам. Бледный, мокрый от дождя и пота охранник посмотрел на него затравленно и уставился себе под ноги. – Полегчало? Вот и хорошо. Пошли, – скомандовал ему Максим и первым пошел вперед, через пустырь к оврагу. На площади они оказались минут через десять – по дороге охранника вывернуло еще раз, и Максим ждал, пока тот придет в себя. – Иди, в машине посиди, мне тут посмотреть кое-что надо, – предложил несчастному Максим, но тот отказался. Так и отправились вместе на обход периметра перед местным очагом культуры, обошли все палатки, все магазинчики, побывали на небольшом рынке и двух остановках общественного транспорта. Интересное местечко, будто город в городе, сплошные ходы-переходы, настоящий лабиринт. Тут и свой-то заплутает, что уж говорить о новом человеке. – Вот там машину Антона нашли, у «Трех семерок» – охранник показывал на одноэтажное сооружение-шестигранник. Максим обошел кафешку, постоял у светофора – Настя выбрала отличное место для побега, лучше не придумаешь. Выскочить на перекрестке, кинуться в толпу, пробежать через рынок и дальше, через торговый центр, у которого на каждом этаже по пять-шесть входов-выходов – милое дело. Он бы и сам отступал тем же путем, если бы знал местность. – Все, я понял. Поехали, – Максим направился к машине, уселся на переднее сиденье внедорожника, охранник устроился позади. По лицу водителя было видно, что ему очень хочется спросить, как там все прошло и что нашли. Но водила свои вопросы держал при себе, старательно крутил руль и посматривал на бледного напарника в зеркало заднего вида. – Нашли, оба мертвы, – произнес Максим, глядя на иконки, приклеенные к крышке «бардачка». – Оба? – Не выдержал водитель, но ему никто не ответил. Максим уставился в окно и до самого въезда во двор коттеджа не произнес больше ни слова. «Дома» все вымерло, во дворе не оказалось даже псов, исчез и охранник из холла. Максим поднялся к себе, закрыл дверь и привычно прислушался – в коридоре никого. То ли клетка уже открыта, то ли цепь сделали такой длины, что она стала незаметной. Так, что тут у нас? Максим взялся за ноутбук, открыл Настину страницу. «Настя, что случилось? Почему ты мне не отвечаешь? Ты видела новую серию?» – Это сообщение было шестым по счету за последние сутки. – Пока не видела, – Максим сверился с программой передач и включил телевизор. И честно два с половиной часа подряд пялился в экран, но не увидел ничего, даже отдаленно напоминающего недавний сетевой диалог Насти и ее «друга». В голове быстро образовалась каша, скоро Максим перестал различать актеров, все они, невзирая на половую принадлежность, выглядели, говорили и поступали одинаково – по-идиотски. И крутилось в мыслях еще кое-что, оно то ли укладывалось в общий бардак, то ли наоборот – стояло особняком. Но что именно это было, вспомнить Максим пока не мог. Да особо и не старался, знал, что придет время – придет и ответ. В череде сериалов образовалась пауза, и ею надо было распорядиться с толком. Еду и кофе в постель подавать перестали, пришлось искать пропитание самостоятельно. Максим спустился вниз, вошел в кухню. За столом сидел тот самый охранник, который дежурил у его комнаты вчера, а сегодня утром маячил за спиной Большакова. Охранник при виде Максима попытался привстать, потом передумал, да так и завис с оторванной от табуретки задницей. – Сиди, сиди, вольно, – не глядя на него, произнес Максим и сунулся в холодильник. Негусто, но пару бутербродов можно соорудить. Пока Максим возился с хлебом, маслом и колбасой, охранник за его спиной сидел тихо, как мышь, только еле слышно прихлебывал из кружки. Потом осмелел, кашлянул робко и заговорил: – Странное место, троих наших уже там нашли. И все… – он замолчал. – Да? А кто третий? – спросил Максим с набитым ртом, – я двоих видел. – Осенью прошлой там начальника участка с нашей стройки нашли, с проломленной головой, – сообщил охранник. – Кого? – не понял Максим. – Какого начальника участка? – Я точно не знаю, вроде с котлована кто-то. Вечером с работы ехал, машину поставил и даже гараж закрыл. Его утром нашли, голова всмятку, деньги и документы на месте. – Почему на месте? – От недостатка глюкозы в крови Максим соображал медленно. – Ты ничего не путаешь? – Нет. Мне как Сеня сказал, он тогда хозяина возил, так я и запомнил. Еще говорили, что… – охранник со стуком поставил чашку на стол и вскочил. В кухню ввалился Большаков, посмотрел мельком на Максима и напустился на охранника: – Вы тут охерели совсем, что ли? Во дворе никого, в доме тоже! Пошел отсюда! – гаркнул он вслед подчиненному и уселся на освободившееся место. – Странно, – выдал он, глядя на Максима, – я думал… – Что я уже далеко? – закончил за него Максим. Большаков не ответил, он открыл дверцу холодильника, заглянул внутрь, но есть не стал. – На Серегу смотреть страшно, у него, по-моему, инсульт был. Или вот-вот будет. Я с ним врача оставил, – произнес Большаков, не глядя на Максима. И тут же без паузы, добавил: – Ты что думаешь? Реально тварь эту найти, которая… – Он не договорил. – Не знаю, наверное, – отозвался Максим, – я не специалист. Ты же сам говорил – это похищение с целью выкупа, надо ждать… – Тебя еще мне не хватало! – гаркнул Большаков. – Навязался на мою голову! Слушай, шел бы ты уже по девочкам, по мальчикам, еще куда-нибудь, а? Давай я тебе заплачу, и катись, без тебя тошно, – Большаков развалился на табуретке и полез во внутренний карман пиджака. – Я тебе сам заплачу. И ты мне не указывай, что делать. Я с твоим хозяином договаривался, а не с тобой. Мне еще сутки нужны, и я ему убийцу на поводке приведу. Все, некогда мне, там сериал начался, – Максим подхватил тарелку с бутербродами, чашку и рванул мимо обалдевшего Большакова к себе в комнату. – Смотри, чтобы тебя самого кое-куда не привели! Я сейчас ребятам скажу, и тебя в два счета полицаям сдадут! За изнасилование несовершеннолетних! – Большаков бесновался еще долго. Максим захлопнул дверь и уставился на экран, вцепился зубами в бутерброд. Вахта закончилась лишь поздно вечером, и весь царивший на экране хаос плавно перетек в голову. Особенно добивал ржач за кадром, его включали всегда в самый неподходящий момент. Максим пытался смотреть сериалы, сделанные дебилами и для дебилов, но понял, что так не пойдет – надо вникать в смысл. Вернее, постараться его найти, а это бесполезно. Максим признался себе, что затея оказалась провальной и завела в тупик – эти двое смотрели свой собственный, не похожий на все остальные сериал. Оставался последний выход. На Настиной странице появились три новых сообщения: «Что ты видела?» «Где он?» и «Когда ты придешь?». Значит, эта или этот Vihaleva ничего не знает. Тем лучше. «Он угрожал мне, я боюсь». Ответа ждать пришлось три минуты. «Друг» был в он-лайне и отреагировал немедленно. «Нам надо встретиться. Почему ты не пришла?» Ага, это уже не просто тепло, это начинает обжигать. «Я испугалась. Давай встретимся завтра», – кое-как одним пальцем набрал на клавиатуре ответ Максим. «Ты могла позвонить мне еще раз, и мы могли встретиться раньше». Ого, да они, оказывается, перезванивались в тот день! Странно, Большаков говорил, что Настя выключила свой телефон за час до исчезновения. Продолжим.