– Вон туда, второй поворот налево! – Это напутствие донеслось уже в спину. Максим рысью промчался мимо дверей кабинетов, свернул в указанном месте, пробежал еще немного вперед и остановился. Сортир, действительно, был на месте, найденная в Интернете схема здания не подвела. Максим влетел в дальнюю кабинку, затолкал пакет под унитаз и вышел из туалета. Осмотрелся по сторонам и вдоль стеночки рванул дальше, к концу коридора. Все верно, все на месте, все работает, можно возвращаться. – Иди уж, три минуты осталось, – махнул на вернувшегося Максима рукой полицай, – только в кабинет не суйся, вызовут. – Ага, спасибо! – Максим закивал головой и рванул обратно. Покосился на бегу на заветную белую дверь, сбавил ход и к величественной министерской двери подошел медленно, старательно изображая страх и трепет одновременно. Но по чистой ковровой дорожке ему долго гулять не пришлось, темная, как крышка гроба, дверь открылась ровно через две минуты. – Гончаров Анатолий Дмитриевич! – провозгласили из кабинета, и Максим ринулся на зов. – Я Гончаров, я, я, – затараторил он, глядя на монументальную тетеньку в длинном зеленом платье и с начесом на голове. – Проходите, Вениамин Семенович ожидает вас. – Монолит на «шпильках» отодвинулся в сторону, оставив для посетителя крохотный зазор. Максим просочился между секретарем и дверью, вошел в приемную. – Ваш паспорт. – Документ лег на широченный письменный стол, и с него в десятый раз за день переписали все мыслимые данные, на этот раз в карточку личного приема гражданина. Женщина подала все это Максиму, нажала кнопку на мигающем диодами настольном агрегате и произнесла, не дождавшись ответа: – К вам Гончаров Анатолий Дмитриевич. – Пропустите, – отозвался селектор. – Проходите, – тетенька с начесом указала на дверь за своей спиной, – у вас пятнадцать минут. Не задерживайте следующих посетителей. Максим обошел цербера по дуге, постучал робко и потянул на себя за ручку створку двери. Кабинет поражал размерами и обстановкой – очень светло и просторно, мебель дорогая, на стене гигантская «плазма», панорамное окно во всю стену с видом на реку – бойцовской курице такое великолепие и не снилось. Правда, стол всего один, но какой – во весь кабинет, от стены до стены. И в его торце, рядом с фонтаном и аквариумом с рыбками под кондиционером восседает хозяин чертогов – некто Калмыков Вениамин Семенович, раскормленный до неприличия кабан лет пятидесяти с небольшим, неповоротливый, красномордый, в золотых очках. На голове торчком седая щетина, глазки цвета черной икры поблескивают за тонкими стеклами, на коротких волосатых пальцах печатки из белого золота с разноцветными камнями. Костюм, галстук, ботинки – от всего веет достатком, деньгами и большой кровью. И придушить-то эту тварь быстро не получится – среди складок и подбородков шею не сразу найдешь, а времени на все лишь четверть часа. – Проходите, – покровительственно предложил министр по осуществлению контрольной деятельности, – присаживайтесь. И указал на стул – через один от барского кресла. Максим поздоровался, уселся и положил руки на стол ладонями вниз. – У вас что – предложение? – поторопил его Калмыков. – Интересно, интересно. И в письменном виде с собой есть? Позвольте полюбопытствовать, – и пошевелил короткими пальцами правой руки. «Как они похожи, почти одно лицо». Максим рассматривал внешность министра. Стрижка, выражение лица, марка часов, манера говорить отрывисто, рваными фразами – почти полное сходство с боссом, вернее, единообразие, как в армии. – Не задерживайте меня, – Калмыков уже проявлял нетерпение. – Сейчас, – Максим полез в задний карман джинсов, достал первое удостоверение бесславно сгинувшего в лесу Баркова А. Л. и подал его преемнику. – Что это? – Калмыков сначала вцепился в «корку», уставился в нее, потом отшвырнул ее от себя, снова схватил и вытаращился на Максима. На стол рядом с планшетником легло второе служебное удостоверение, на этот раз сдохшего от несовместимой с жизнью черепно-мозговой травмы президента правления банка. Калмыков вцепился в край стола, пальцы его побелели, на лбу над очками выступила испарина. – Вы… откуда… кто… – Речь министра стала невнятной. – Не твое собачье дело. У меня еще одно есть, на имя В. И. Пантелеева, заместителя министра финансов, еще одной сволочи из ваших. Но я его тебе не отдам, а предъявлю губернатору при личной встрече, – проговорил Максим. Калмыков не ответил, он снял очки, потом снова надел их, вытянул шею и уставился на удостоверения убитых чиновников. Максим заговорил снова: – Это только часть того, что у меня есть. Теперь я знаю про всех вас много интересного. Если твой хозяин захочет получить остальное, он может позвонить мне. Телефончик запиши, – Максим поднялся на ноги, мельком глянул на часы и заложил руки за спину. Калмыков потянулся к ежедневнику, подтащил его к себе, нашел ручку и уставился на Максима. По лицу министра по осуществлению контрольной деятельности тек пот, и на раздвоенном кончике его носа повисла крупная капля. Он, как под гипнозом, записал под диктовку ряд цифр, выронил ручку и съежился в кресле, словно похудел килограммов на пять за несколько минут. Губы Калмыкова дрожали, зубы лязгали, он шарил по столу руками, не глядя перед собой – взгляд его был прикован к двум красным «коркам». – Если хочешь, могу рассказать, как они сдохли. С подробностями, – предложил Максим, но Калмыков затряс головой и промычал что-то, шлепая побелевшими губами. – Как угодно. Надеюсь, что тебе тоже недолго осталось. Только сначала доложи хозяину, а потом можешь подыхать, – Максим развернулся и вышел из кабинета. Тетенька вякнула ему вслед что-то насчет карточки, но Максим даже не обернулся. Он прошел по коридору, свернул, добежал до предпоследней двери и ворвался в пустой туалет. Выволок из-под унитаза пакет, вытряхнул из него синюю рабочую куртку с надписью во всю спину «Сервисная служба» и ринулся вон из сортира в дальний угол прохода. Там он нажал кнопку вызова грузового лифта и через три минуты спускался вниз в огромной полутемной кабине. В подвале Максим вылетел из лифта, осмотрелся и, припоминая на бегу планировку здания, рванул влево и немного назад. Он покрутился в переплетении коридоров и подсобных помещений, два раза спросил дорогу у проходивших мимо работяг и выбрался, наконец, через широченные двери в противоположном конце дома-«громоотвода». Впереди и справа он увидел будку со шлагбаумом, охранника в ней, ссутулился немного, опустил голову и, нога за ногу, потащился в сторону КПП. – Я за сигаретами, – сообщил Максим косо глянувшему на него чоповцу, – туда и сразу назад. – Пропуск покажи, – буркнул тот недовольно. – В шкафу забыл, в куртке, возвращаться неохота. Я вечером домой пойду и покажу. Тебе чего купить? – Булку какую-нибудь, колбасы и кефир, – подумав, перечислил охранник, и на турникете загорелась зеленая стрелка. Максим толкнул металлические штыри и вышел под дождь. Когда же эта слякоть закончится, живем, как в болоте, скоро лягушки вокруг заквакают… Он прошел неторопливо по направлению к супермаркету, потом обернулся и рванул в другую сторону. Максим сорвал на бегу купленную два дня назад на строительном рынке куртку, смял и запихнул ее в ближайшую мусорную урну. Вот и все, вот и славненько, можно не торопиться. Теперь приготовиться и ждать, следующий ход за господином губернатором. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, как именно поступит товарищ генерал. Ошибся Максим только в деталях – то ли Калмыков был слишком напуган, то ли не сразу сообразил, что надо делать, но ждать пришлось долго. Купленный у барыги на том же рынке дешевый телефон упорно молчал, второй, новый, иногда оживал. Васька ежедневно докладывала обстановку и требовала немедленного присутствия в доме отца и матери одновременно. А если это невозможно, то сейчас же, сию секунду сообщить ей точную дату наступления этого события. – Пока не знаю, надо ждать, – отвечал Максим, и на этом разговор заканчивался. Он уже не на шутку волновался; если этот план не сработал, то остается последнее – налет на дом генерал-губернатора. Всемирная паутина подсказала Максиму название поселка, где обитал главарь гадюшника в пойме Москва-реки. И дом в поселке также был оборудован вертолетной площадкой, так удобнее добраться на работу и не надо стоять в пробках. По простоте душевной господин губернатор в одном из своих интервью посоветовал измученным беспределом на дорогах водителям обзавестись личными летательными аппаратами, но почему-то не был правильно понят. Теоретически в штате свиты генерал-губернатора полагалась должность колдуна для отвода от «объекта» порчи и сглаза, а также для магической защиты от проклятий – такой шквал отвращения и злобы вызвала у людей невинная шутка хозяина области. Плана дома в Сети не нашлось, и Максим уже всерьез рассматривал проект похищения кого-либо из обслуги губернаторского дворца. Он даже успел прогуляться в тех краях, побродил по дивным лесам, рассмотрел в бинокль великолепный глухой трехметровый забор и дошел пешком почти от ворот скромного дворца до МКАДа. Толку от прогулки не было никакого, телефон не звонил, Васька ревела уже не скрываясь – это был тот редкий случай, когда Максим действительно не знал, что ему делать. Снова пришла бессонница, снова он слонялся по чужой пустой квартире, смотрел в окно, выходил на балкон. И тащился назад от липкой влажной духоты пропахшего гарью московского лета. На улице под окнами хай, пьяные вопли и рев двигателей машин на кольце, зато в подъезде тишина, как в склепе. Только очень чисто, нет даже паутины по углам. «Может, он неправильно номер записал? Да нет, я проверил» – в сотый раз мелькнула холодящая хребет мысль, и так же быстро сгинула, словно подразнила, показала язык из-за угла и смылась. Тогда остается последнее – генерал-губернатору плевать на то, что кто-то узнает о его похождениях, и набитая документами папка с флешкой так и останется лежать в банковской ячейке. А Ленка навсегда останется в ФКУ ИК-51. Эта мысль доконала измученный мозг, организм сдался и потребовал передышки. Ощущение было как после близкого разрыва – все видишь, но ни черта не слышишь и не соображаешь, что происходит. Вроде и передвигаться можешь, но руки-ноги не гнутся, а пальцы свело судорогой. Максим рухнул на табурет у кухонного стола, ткнулся лбом в столешницу и как в обморок упал. То ли сон, то ли беспамятство закончилось очень быстро, через приоткрытое окно влетела злобная жужжащая тварь и зависла у левого виска. И принялась зудеть, звенеть, трещать крыльями, да еще и переливаться сине-зелеными огнями в придачу. Максим вскинулся, врезался спиной в дверцу холодильника и уставился в темноту перед собой. Каких кошмаров только не увидишь во сне, но это уже не сон, и не муха-мутант, это мерзко пиликает старый мобильник, мигает синим экран, и на нем появилась надпись «Вызов», номер не определился. – Слушаю, – негромко произнес Максим в трубку. – Гончаров? Анатолий Дмитриевич? Мне поручено переговорить с вами, – ответил наглый, даже развязный мужской голос, – вы понимаете, о чем я? – Понимаю. Где? Когда? – Максим поднес к глазам наручные часы – половина третьего ночи, отличное время, он бы и сам поступил именно так. – Через час, – собеседник назвал координаты места встречи. – Хорошо, я буду, – Максим нажал отбой и ринулся в комнату. Место удобное, глухое, он был там прошлой зимой, когда бродил вдоль МКАДа. Правда, там уже многое, наверное, изменилось. Вот сейчас все и узнаем. Стройка оказалась на том же месте, даже сбитые тягачом ворота повесили на место. Максим остановился у «гофрированного» блестящего забора, всматриваясь в утренний полумрак. До автобусной остановки отсюда рукой подать, в тумане даже просматривается желтая крыша павильона. И быстрая тень внутри – заскочила, покрутилась и выскочила обратно, замерла за тонкой стенкой. А вот и прикрытие подтянулось – к павильону подкатила иномарка, зажглись габариты, из машины вышли двое и открыли капот. Удобная позиция, ничего не скажешь, да вот только не с той стороны вы Гончарова Анатолия Дмитриевича ждете, друзья. Интересно, это те, кто Ваську в детдоме проворонил, или это гвардия из губернаторского резерва? Да какая разница, главное, что «Тополя» в цель попали. А сейчас слово предоставляется товарищу «макарову». Три выстрела прозвучали в тумане глухо и неуверенно, как из игрушечного пистолета. За ними грянули еще два, и обойма почти опустела. Максим опустил пистолет, подбежал к машине, пнул по очереди всех четверых – готовы, не двигаются, один, правда, еще шевелится. Но после выстрела и он затих, звук выстрела пропал в реве двигателя пролетевшей мимо тяжелой фуры. Максим бросился к павильону, перевернул на спину того, кто прятался в засаде, посмотрел в его лицо – с пулей в башке долго не живут, и этот не исключение. Еще один выстрел, и из простреленного бензобака потек бензин. Максим подобрал обрывок газетного листа, поджег его, едва не сломав колесико зажигалки, швырнул в лужу у заднего колеса иномарки и рванул прочь. На бегу он запихнул пистолет за пояс джинсов, прикрыл его полой темной толстовки и натянул на голову капюшон. Для полноты образа не хватало проводов в ушах, надо будет прикупить, пусть будут. И неторопливой рысцой побежал обратно к «дому» – досыпать. На перегруппировку губернатору потребовались сутки, и второй звонок застал Максима на выходе из метро, когда он возвращался от Васьки. Очень вежливый и более чем любезный молодой человек приглашал собеседника провести чудный вечер на небольшой железнодорожной станции, в самом конце платформы по ходу поезда из Москвы. – Непременно приду, – заверил юношу Максим, – можете не сомневаться. «Домой» он заскочил на пару минут, дальше бегом к автобусной остановке, полчаса на маршрутке по кольцу и дальше пешком через промзону. На все ушло чуть более часа, поэтому встреча началась чуть позже запланированного времени. С моста над путями Максим прекрасно видел всех троих, а, приглядевшись, обнаружил неподалеку еще двух человек. Странные у них порядки, любят они строем, вернее, пятеркой братской, звездочкою октябрятской на «работу» ходить. Ну, что, – время позднее, народу мало, погнали, что ли. Максим бегом пересек мост, сбежал на несколько ступеней вниз и перегнулся через перила. – Эй, детишки, вы не меня ждете? А я уже здесь! Бегом ко мне! Подождал, пока «детишки» сообразят, в чем дело, и помчался назад, к следующей лестнице. Удачно расположенный газетный ларек был ровно на половине пути между ними, Максим нырнул за его круглый бок и затаил дыхание. Отлично, конский топот уже близко, а вот первый, самый резвый. Он и вниз, на рельсы, отправился первым, следом «ласточкой» спикировал второй. Пока все шло гладко, правда, третий чего-то подзадержался, но ненадолго. Он не несся, сломя голову, а шел осторожно, еле слышно ступал по выщербленному асфальту. Максим дождался, пока тихие шаги замрут у противоположной стенки ларька, вылетел из-за укрытия и дважды выстрелил в упор. Человек свалился ему под ноги, Максим перепрыгнул через убитого и бросился вперед, навстречу двум еле различимым в сумерках теням. Внизу под мостом прогрохотала электричка, кто-то закричал, и в вое и скрежете металла двух выстрелов никто не слышал. Максим проверил «готовность» обоих преследователей, развернулся и ринулся прочь. Обратный путь много времени не отнял, у ободранной шестиэтажки Максим был через сорок минут быстрого бега. Больше времени заняли водные процедуры, вода казалась ему недостаточно горячей, а коньяк потом недостаточно крепким. Но в совокупности они взяли свое, и Максим едва дополз до продавленного дивана. Следующий ход господин губернатор сделает очень скоро, может, даже через несколько часов. Надо ждать, ждать и снова ждать… Черт бы побрал эту трусливую тварь, может, хоть сегодня, потеряв за два неполных дня десять человек, он поймет, что дальше так нельзя. Третий звонок традиционно раздался с наступлением темноты, и, судя по голосу звонящего, выводов «оппонент» не сделал. На этот раз Максима ждали у конечной станции метро на другом конце города. – Сам-то не боишься? – спросил собеседника Максим, но вместо ответа раздались короткие гудки. – Ну и зря, – сказал он телефону и вышел в коридор обуваться. В назначенной точке Максим оказался раньше губернаторских курьеров, перебрался через ворота рынка и прошмыгнул между рядов прилавков. Все развивалось предсказуемо – минут через десять подтянулась очередная пятерка «октябрят». Они разбежались по сторонам, на освещенный пятачок у пластиковых дверей какой-то лавки вышел только один, это и спасло ему жизнь. Никто не догадался посмотреть вверх, Максим перемахнул с одной длинной плоской крыши на другую, выстрелил пять раз, один промазал, но все же достал попытавшегося удрать «гонца». Потом спрыгнул вниз, прислушался и рванул на звуки шагов. Последний оставшийся в живых удирал молча и не оглядывался. Но местность он знал отвратительно, вернее, вообще не знал, за что и поплатился – влетел в неогороженную, полную воды яму и теперь барахтался там, как беспомощный котенок. Максим постоял рядом, понаблюдал за «курьером» и за шкирку выволок его из воды. – Это ты мне звонил? Нет? А кто? Ах, Игорь Сергеевич… А кто это? Заместитель начальника службы безопасности? Я так и думал… Но ты хоть знаешь, какого хрена вы сюда полезли? Да, нехорошо все получилось. Надо было вам сначала перекличку устроить, что ли, – рассуждал Максим и рассматривал в сумерках своего собеседника. Парню лет двадцать семь или немного меньше, высокий, плотный, но бегает неплохо, а соображает не очень, или нарочно тупит, тянет время. Может быть, может быть. Тогда промедление смерти подобно, приступим. Удар рукоятью пистолета пришелся сначала в переносицу «гонца», потом в зубы, потом в висок. Максим подтащил стонущего «курьера» к яме, схватил за ворот темной рубашки, «прополоскал» в мутной воде, вытащил на сушу и швырнул его на спину. Человек пытался подняться, мотал разбитой головой и отплевывался кровью. Максим пинком перевернул его на живот, сгреб за короткие светлые волосы, рванул голову вверх. – Значит, так. Вы меня достали, и бегать за вами я больше не собираюсь. Тебе, дружок, выпала большая честь передать вашему хозяину от меня привет. Слушай внимательно, если что-то будет непонятно – переспроси, я повторю. Ты меня слышишь? – Максим встряхнул курьера за волосы, тот простонал сквозь зубы и снова сплюнул на асфальт. – Отлично. Скажешь ему так. Мне надоело общаться с твоими шестерками. Будь мужиком, или я обнародую все, что мне известно о твоих делишках. Ты можешь сам выбрать, с чего мне начать: со свадьбы дочери министра финансов области, с той самой вечеринки, которая обошлась ему в пять миллионов долларов. Или начать с твоего родственника-выродка, руководителя одного благотворительного фонда? С того, кто ежедневно меняет машины, как бабы трусы-недельку и на переговоры приезжает в шортах и на «Роллс-Ройсе»? Или с парочки несовершеннолетних шлюх, которых ты отправил в баню к своему дружку, который обеспечивает тебе прикрытие в доме на Краснопресненской набережной? Ты все запомнил? Я могу повторить, – Максим еще раз окунул курьера башкой в яму с водой, перевернул на спину и обыскал его. Нашел мобильник, набрал с него номер «Скорой». – Рынок у метро «Братеево», человеку срочно нужна помощь. Черепно-мозговая травма плюс перелом ребер, – Максим отшвырнул мобильник и несколько раз врезал «курьеру» носком ботинка по бокам. «Курьер» заорал от боли, прижал руки к животу и сжался в комок. – Ты все запомнил? – переспросил его Максим. – Точно? Повторить сможешь? Умничка, Игорь Сергеевич будет доволен. Хотя нет, уже не будет. Ладно, я пошел, не скучай, – и пнул его носком ботинка в затылок. Ходу до станции метро было минут шесть. Максим постоял перед стеклянными дверями, развернулся и вышел на стоянку такси. С водилой он сторговался быстро, вернее, сразу согласился с озвученной суммой и уселся на заднее сиденье. На первом же перекрестке пришлось остановиться, мимо пролетела «Скорая», и неслась она к рынку. Максим обернулся, посмотрел машине вслед. Успеют, тут недалеко, башка у «курьера» крепкая, кости тоже. «А не перестарался ли я? Вдруг он только через месяц в себя придет, пока вспомнит, пока расскажет. А вдруг не вспомнит? Проломленная башка дело тонкое и темное, может, он уже теперь всю оставшуюся жизнь в песочнице куличики лепить будет», – всю дорогу грызла его скользкая едкая мыслишка. Чтобы отделаться от нее, Максим вышел из такси раньше, расплатился и к «дому» пошел пешком. Какой-никакой, а все-таки свежий воздух, надо голову проветрить и прикинуть, какой подлянки ему ждать дальше. Сегодня была финальная схватка первого раунда, и губернатор проиграл ее вчистую. Но все равно в диалоге возникла пауза, и надолго она не затянется. Губернатор сделал три хода, сделает и четвертый, но надо ждать, снова ждать. «Дома» Максим первым делом убрал оружие, отмылся и позвонил Ваське. – Завтра приеду, – доложил он, – и погулять сходим. Ты в парк хочешь? Вопрос явно был лишним, Васька заявила, что да, очень хочет, а еще неплохо бы и на велосипеде покататься. – Я подумаю, – ответил ей Максим. Может, и найдется в парке прокат, в крайнем случае, может на аттракцион какой дочь отвести. Ладно, это все завтра на месте надо смотреть. Давно пора было ее на волю вывести, в одиночестве Васька скоро совсем одичает… Он вышел на балкон, вдохнул свежий после короткого дождя воздух. Эта передышка сейчас кстати, он успеет собраться с мыслями и продумать свой следующий шаг… Из квартиры послышался назойливый дребезжащий звук, Максим обернулся, не понимая, что происходит. Потом сообразил, бросился в коридор и выдрал из кармана толстовки старый мобильник, глянул на моргавший синим экран. Номер, как и в предыдущих случаях, не определился. «Достали вы меня своей тупостью». Максим смотрел на моргавшую надпись «Вызов» и никак не мог решить, отвечать ему или нет. Ладно, уговорили – вдруг этот, с пробитой башкой, пришел в себя и решил уточнить кой-какие детали перед докладом? – Да? – произнес Максим в микрофон. – Я звоню капитану Логинову и говорить буду только с ним, – услышал он привыкший командовать резкий, отрывистый голос. Максим вернулся в кухню, захлопнул балконную дверь и уселся на табурет. Собеседник ждал, Максим выдохнул коротко и ответил: – Капитан Логинов слушает, товарищ генерал. – У вас есть то, что принадлежит мне, – снова раздался чуть глуховатый низкий голос, – и я готов выкупить это у вас. – Я не нуждаюсь в деньгах, – Максим следил за бегущим по краю мойки тараканом. В голове мелькнула неуместная, шальная мысль – что закончится раньше – разговор или жизненный путь рыжей усатой твари? – Назовите ваши условия, – потребовал губернатор. – Непременно, но при личной встрече. Я позвоню вам и назначу день. – Таракан не торопился, он притормозил у стойки с чистой посудой, поводил усами и побежал вверх по абсолютно ровной поверхности. Максим сгреб со стола старую газету и кое-как, одной рукой свернул ее в трубочку. – Вы слишком много позволяете себе, капитан. – Голос в трубке перешел на повышенный тон. Обладателю неплохого баритона очень не понравился ответ, видимо, он забыл, как звучит отказ. – Вы сами вынудили меня, господин губернатор, – Максим поднялся с табуретки, замахнулся и ждал удобного момента, таракан уже полз по полке под кухонным шкафом. – Вы хоть представляете себе, с кем сейчас говорите? – Еще немного, и человек на «той» стороне захлебнется слюной от злости. О, он действительно закашлялся, но быстро справился с собой. – Конечно, представляю, товарищ генерал. Вы не поверите, но я даже оторвал от стула свою задницу и теперь повторяю вам – ждите моего звонка. Это недолго, сутки, не больше. И мне понадобится ваш номер телефона, – таракан выполз на развилку и остановился в нерешительности, шевеля усами. Максим кое-как, левой рукой, записал на обложке старого журнала ряд цифр, сжал в кулак свернутую газету и покосился на кухонный шкаф. Таракан уже миновал облезлое металлическое кольцо на ручке дверцы и шустро полз вверх по отвесной пластиковой поверхности.