Впрочем, на кораблях НАСА мастер-пилот тоже имел право на ношение пистолета. — Мегер! — Вальц застыл, повернул голову, но даже не попытался встать с кресла. Ремни отпустили бы не сразу, любое резкое движение спровоцировало бы выстрел… Так что Гюнтер, как и предписывалось инструкцией, застыл в неудобной и максимально подчинённой позе, полусогнутый вперёд. Осторожно повернул голову, искоса глянул на мастер-пилота. Сказал: — Ну что за глупые шутки! — Не шутки, — сказала Мегер. Она наслаждалась ситуацией. — Верни пистолет и мы вместе посмеёмся над… Вместо ответа Мегер дважды выстрелила Вальцу в спину. Гюнтер дёрнулся, издал клокочущий звук и рухнул назад в кресло. Изо рта у него пошла пузырящаяся кровь. Мегер с любопытством посмотрела на лицо оружейника. Потом глянула на рукоять пистолета. Увидела восемь красных полосок. Ага. Валентин снарядил пистолеты умными пулями, про которые и не всем членам экипажа положено знать. Значит, можно не беспокоиться, Гюнтер мёртв. Быстрым шагом она прошла к своему креслу, села. Марк молчал. Анна нажала аварийную блокировку дверей. Те вздрогнули, но закрылись не до конца, оставив небольшую щель — Марк всё-таки ухитрился ей помешать. Мегер прикинула, решила, что протиснуться невозможно, и оставила эту проблему на потом. — Анна, я не могу видеть и слышать тебя, но мне не нравится происходящее, — сказал Марк. — Я попрошу включить связь. Пять секунд, прежде чем я подниму тревогу. Анна опустила руки в воронки нейроинтерфейса, гель хлюпнул, обволакивая кисти. Она одновременно включила двигатели, бросив корабль к стенке червоточины, и погасила едва-едва тлеющее силовое поле. Движение было почти неощутимым, компенсаторы гравитации справлялись. А вот момент удара почувствовали все. — Поехали, — прошептала Анна традиционный лозунг русских космонавтов. У неё получилось с первого же раза, с невероятной точностью она преодолела отталкивающий эффект и подвела корабль к той точке, где сработала странная версия закона Бернулли. Несущийся в вакууме корабль врезался в стенки из абсолютного ничто, и удар прокатился по гигантской сигаре из металла, пластика и стекла. Смеясь, Анна включила прожектора, бывшие скорее данью традиции. На экранах возникла чёрная стена, вдоль которой на условной скорости в пятьсот километров в час мчался корабль. Несколько антенн было сметено, но теперь корабль оттолкнуло назад. Управляя одновременно маневровыми и главными двигателями, Анна вновь прижала корабль к стене. Не так эффектно, как в первый раз, но броня корабля начала истончаться. Вероятность такого маневрирования, которую учёные сочли исчезающе малой, осуществилась, когда Мегер взялась за дело. Конечно, продырявить «Твен» будет очень сложно. Но вот снести все эмиттеры излучателей Лавуа — вполне. Тогда при выходе из червоточины экипаж погибнет. «Твен» несся вдоль неразрушимого ничто, пойманный в ловушку двумя противоположными физическими силами и непреклонной волей пилота. Тонкий серебристый след из превращающегося в пыль корпуса расходился за ним, будто брызги воды за глиссером. Ирония ситуации была в том, что Анна, выполняя волю Стирателей, буквально стирала обшивку о стену червоточины. Мегер решила, что начнёт с излучателей защитного поля. Потом, если удастся чуть развернуть корабль — разрушит решётки генераторов червоточины. Ещё есть оружейные порты, они выступают из корпуса, есть дюзы… Потом она выйдет из рубки и постарается убить всех. Ну а дальше, для гарантии, поприжимает к червоточине пристыкованный корабль Ауран. И весь оставшийся путь до Лисс, прекрасной и любимой Лисс, будет пытаться стесать о червоточину борт «Твена». Вдруг получится? На всякий случай она поинтересовалась у Лючии, как её дела. Девушка ответила, что всё хорошо. И Анна Мегер улыбнулась, спокойно и радостно. Ей всегда говорили, что у неё замечательная улыбка. Глава восьмая Первым к каюте Лючии добрался Матиас. Марк всё время следовал за ним, его голос нёсся за бегущим старпомом, перепрыгивая из динамика в динамик. — Алекс в тяжёлом состоянии, — сообщил он. — С Тедди лучше, мне кажется, она старается его не убить… Марк был прав. Лючия, которая сейчас была не совсем Лючией, боролась. Девушка бы очень удивилась, если бы кто-то сказал, что, жестоко избивая Тедди, она на самом деле его спасает. Но так и было. Все безжалостные расчётливые удары, которые она наносила, максимально болезненные и ужасно выглядящие, на самом деле не затрагивали ни одного жизненно важного органа. Лицо Тедди было разбито в кровь, нос расквашен, губы порваны, несколько зубов выбито, а одно ухо практически оторвано. Руки и тело парня покрылись синяками и кровоподтеками, несколько пальцев выбиты из суставов… в общем, если бы его мать увидела происходящее, то забыла бы все заповеди и постаралась убить окровавленную тварь, глумящуюся над её любимым сыночком. Вряд ли ей удалось бы справиться, но она бы очень старалась. Но на самом деле Лючия, которая, хищно улыбаясь, избивала Тедди (и старалась не смотреть в сторону обмякшего тела Алекса), где-то внутри себя орала — тонко и пронзительно, как маленькая девочка, — отчаянно пыталась остановиться — и не могла. Как только она закончит избивать Тедди, ей придётся его убить. Это будет несложно, она знала массу способов. И поэтому она била, била и била, бессмысленно и нерационально, Тедди уже практически не сопротивлялся, лишь пытался прикрыться одно рукой… и ни разу не ударил в ответ… и от этого Лючия кричала всё громче и громче, призывая на помощь… Кричала где-то там, в глубине души, где оставалась маленькая девочка по имени Лючия Д’Амико. Дверь каюты разошлась, её открыл Марк. Старпом замер на пороге, пытаясь прицелиться, но Лючия уже заслонилась Тедди, встряхивая того, будто куклу. Она была выше, сильнее и гораздо быстрее, чем избитый системщик. — Отпусти, — велел Матиас. Лючия радостно оскалилась в ответ. — Лючия. Я буду вынужден… — начал Матиас. Лючия толкнула Тедди на старпома. Это была хорошая идея, но парнишка уже толком не стоял на ногах, так что пролетев по инерции пару шагов он споткнулся и рухнул на пол. Матиас выстрелил. Бездымный порох оказался не таким уж и бездымным, а малошумный пистолет вполне громким в маленьком пространстве каюты. — Мимо, — сказала Лючия, подхватила со стола вторую туфлю и метнула в старпома, будто топорик. Матиас выстрелил снова, пуля ударила в творение знаменитых на весь мир чебоксарских обувщиков и разнесла на части. Сплющившаяся от удара пуля пролетела еще полтора метра и попала Лючии в левое плечо. Девушка пошатнулась, упала, но мгновенно встала. Рана была поверхностная, даже кость уцелела. — Coglione![17] — крикнула Лючия и бросилась на Матиаса с упорством и бесстрашием душевнобольной. Матиас понял, что он не сможет выстрелить. Следующая пуля обратила бы Лючию в тушку плохо прожаренного мяса или размолола в фарш. Хуже того, пуля обязательно достигла бы цели. Наверное, старпом даже готов был её убить — то, что случилось с Алексом и Тедди, слишком ужасало, чтобы по-прежнему относиться к Лючии как к молодой невинной девушке. Но… не так. Он отбросил пистолет назад, в коридор, чтобы Лючия не смогла до него дотянуться и встретил её сильным хуком в висок. Отдельные элементы бокса входили в программу подготовки, русская космонавтика всегда отличалась удивительной консервативностью. Хорошим боксёром Матиас себя не считал, но удар вышел удачный, такого не постыдился бы и Майк Тайсон. От удара Лючия на миг замерла, но устояла. Тряхнула головой, потом повернулась… и Матиас ощутил, что летит на пол от великолепного йоко гери, пришедшегося ему в челюсть. Матиасу показалось, что мир вокруг взорвался, а дикая боль в подбородке подсказывала, что челюсть-то сломалась точно. С веселым смехом, будто не замечая ни кровоточащей раны в плече, ни пропущенного удара в висок, Лючия перепрыгнула в коридор через лежащего в проходе Матиаса. Перед ней был пистолет с восемью патронами, на первое время хватит… И прыгнувший на неё Криди когтями располосовал ей лицо. В отличие от Матиаса, кот не обладал моральными запретами, которые удерживают мужчин от убийства молодых женщин, даже если те сошли с ума и тянутся к оружию. Криди видел, что происходит, и щадить Лючию не собирался. Первым ударом он располосовал ей лицо, не задев лишь глаза. Бить по глазам у кис считалась постыдным, хуже был только удар в основание хвоста. Но срезанная со лба кожа свесилась Лючии на лицо, а хлынувшая потоком кровь окончательно испортила обзор. В следующий миг Криди провёл замечательный, выработанный на долгих тайных тренировках приём, который должен был завершиться переломом шейных позвонков. К сожалению, приём этот базировался на анатомии «детей солнца», с их очень гибким, упругим, но куда менее крепким, чем у людей, позвоночным столбом. Шея Лючии выдержала. С криком ярости она отодрала от себя Криди. Тот был сильным, но лёгким — и удар отбросил его на несколько метров по коридору. Одной рукой Лючия небрежно подняла упавшую на глаза кожу и прилепила её на горящую огнём кровоточащую рану. Не то, что девочка одиннадцати лет, не то, что семнадцатилетняя девушка, — опытный взрослый человек в этот момент потерял бы темп боя. Но Лючия действовала с абсолютным хладнокровием. Не прекращая зажимать рану, будто рассчитывая, что оторванная кожа немедленно прирастёт, Лючия нагнулась и правой рукой подняла пистолет. Выпрямилась. Посмотрела на поднимающегося на четыре лапы кота. Тот злобно скалился, от возбуждения боя его юбка встопорщилась, выдавая изрядные размеры мужского достоинства. Рядом был еще Ян, но он, на взгляд Лючии, особой опасности не представлял. Ну подумаешь, человекообразный прямоходящий пони. Травоядное. К тому же он поворачивался, явно хотел убежать… Лючия подняла пистолет, целясь в Криди. И в этот миг копыто Яна впечаталось ей в лицо.