Я бы упала, если бы он попытался оттащить меня от себя. Он заглушил двигатель, и все стало так тихо, только слышно было мое сердцебиение. Оно был по-прежнему громким. Все еще слишком быстрым, слишком сильным, отчего у меня болела грудь. -Детка, отпусти, я собираюсь помочь тебе. Я покачала головой, не в силах ничего сказать. Я не могла, если только он не хотел, чтобы я сломалась прямо тогда и там. И что-то подсказывало мне, что это не так. Я ожидала, что он накричит на меня. Разочаруется. Но все, что он сделал, - это схватил меня за ноги, обхватил их своим телом и поднял мои руки так, что они обвились вокруг его шеи. Он быстро стащил с меня шлем и бросил его куда-то на землю. Я прижалась к нему еще крепче, когда он осторожно отбросил подставку для ног, слез с мотоцикла и направился в дом. Я зарылась лицом в его шею и почувствовала, как он слегка приостановился, прежде чем продолжить идти. Он закрыл за собой дверь, и я поняла, что не должна чувствовать себя в безопасности, вернувшись в место, которое, по сути, было моей тюрьмой, но я чувствовала. Блядь, я так и делала. Меня била дрожь, зубы лязгали, хотя я не думала, что это от холода. Близилось лето, сегодня было двадцать пять градусов, но я никак не могла заставить себя перестать дрожать. -М-Миха? -Я тебя понял, - сказал он, переходя к дивану. Он протянул руку и отстранил меня от себя, после чего сел и усадил меня к себе на колени. Я зарылась лицом в его грудь, крепко обхватила его руками, ища утешения у того, от кого мне следовало бы бежать. Но я не думала, что смогу сейчас выдержать одиночество. Я чувствовала себя такой незащищенной. Уязвимой. И я не знала, что с собой делать. -Не оставляй меня одну. Он кивнул. -Я не оставлю тебя. -Обещаешь? -Да. Его обещание не должно ничего для меня значить, напомнила я себе, изо всех сил стараясь удержать мою эмоциональную защиту. Это становилось трудно делать, когда он так обхватил меня. Я не знаю, сколько мы так просидели, но Михей все это время успокаивающе поглаживал меня рукой по спине. Первой зашевелилась я. Я слегка отстранилась и посмотрела в его серебристые глаза. По радужной оболочке двигалось несколько черных точек. Я никогда не замечала, насколько красивы его глаза. Холодные и безэмоциональные, да... но красивые? И они были таковыми. Потрясающими. Я моргнула и слегка отодвинулась, почувствовав между нами что-то влажное. Я нахмурилась и посмотрела вниз, обнаружив кровь. Мои глаза расширились, прежде чем я снова посмотрела на него. Он никак не отреагировал на это, и я почему-то поняла, что это потому, что он уже знал об этом. И была только одна причина, по которой он знал и все равно оставался со мной на коленях неизвестно сколько времени. -У тебя кровотечение. -Поверхностные раны, - ответил он. Я покачала головой. -Почему ты ничего не сказал? Кто бы знал, какой вред я могла нанести, сидя вот так на его коленях? Я быстро слезла с него и пошла в ванную за аптечкой из-под раковины. Когда я вернулась, он все еще находился в той же позе, глядя на меня нечитаемыми глазами. Я села и положила аптечку между нами. -Снимай рубашку. Он ухмыльнулся. -Знаешь, я не думал, что ты можешь быть такой требовательной. Я нахмурилась. -Михей. Его ухмылка не сходила с лица, но он выполнил мою просьбу и снял рубашку. Надпись "Королевская рать", выгравированная на его в остальном бесцветной коже, была ярким напоминанием о том, кто этот человек и насколько он опасен, но я не могла позволить себе зациклиться на этом. Не сейчас, когда я могла видеть, откуда течет кровь. На правом нижнем ребре, рядом с боком. Похоже, что кровотечение прекратилось, но я не могла быть уверена в этом, так как засохшая кровь была в беспорядке, и она все еще не высохла полностью. Мика пристально наблюдал за мной, пока я открывала аптечку, мои руки шарили по всем вещам внутри нее, и я не знала, с чего начать. Я была просто перегружена. Слезы навернулись мне на глаза, и он схватил мои руки и сжимал их до тех пор, пока я не подняла на него глаза. -Намочи чистую тряпку, которую я держу на кухне. И возьми миску с теплой водой, хорошо? Он говорил со мной так тихо, как будто боялся, что я могу сорваться. Тогда я почувствовала, что могу это сделать. Я кивнула, встала, и в каком-то оцепенении пошла на кухню. Я выполнила его просьбу и вернулась к нему, поставив миску с водой на журнальный столик. Затем я принялась за обработку: аккуратно протерла тряпкой открытые участки кожи и ополоснула их водой из тазика, которая приобрела темно-розовый оттенок. Я старалась не думать об этом и продолжала движение, пока он не стал чистым, и я увидела глубокий порез от пули, которая, к счастью, только задела его кожу. -Тебе больно? - спросила я. Я сомневалась, что он пойдет в больницу, даже если я предложу ему это сделать. -Нет, - ответил он.