Не будь дурой, мысленно прикрикнула она на себя. Конечно, дети ей помогут. Так ли? Зене они не помогли… Надо было сосредоточиться, но, боже, как трудно это сделать. Мозг лихорадочно работал, Кармен погружалась то в оцепенение, то в дремоту. Однако для нее сон означает смерть. Может, это доисторический способ выживания рода? Если дело доходит до битвы, то не стоит беречь беременных женщин, которые могут помешать племени защищаться и подвергнуть риску множество жизней. Пусть женщина спит и блаженно примет смерть во сне. Значит, спать нельзя! Что сейчас произошло? Надо хорошенько все обдумать, вспомнить слова Мэрси, истолковать их. Что она сказала? Мама была вся мокрая, она купалась в одежде. Мэрси не говорила, что мама убила или ранила Зену, да и вообще знала ли девочка о случившемся? Нет, Кармен была в этом уверена. Мэрси не имела ни малейшего понятия, она просто еще раз вспомнила о том, что ее поразило. Она нашла это смешным и неуместным, и только поэтому запомнила: такое поведение было неправильным, как в случае с убийством чайки. Об этих вещах следовало говорить, помнить, потому что они были необычными и неправильными. Мэрси, в отличие от Кармен, не поняла истинного смысла того, что видела. Для девочки это был очень странный факт – мама, купающаяся в море в одежде. Лора действительно купалась в море одетая. Она, наверное, пыталась это как-то объяснить. То, о чем говорила Мэрси, могло произойти в другое время и в других обстоятельствах. В то время ей было – сколько? – всего три года. Она не является надежным свидетелем. Всего этого могло и вовсе не быть. Мокрая мама могла просто пригрезиться Мэрси, присниться во сне. Какая глупость, когда Кармен показала Лоре, что все поняла. Теперь ДНК. Рыжие волосы, запутавшиеся в браслете. Конечно, это были волосы Лоры. Она вспомнила сложные объяснения, выслушанные от сотрудника лаборатории – о материнской линии, о ДНК, переходящей от матери к ребенку. Образец принадлежал Мэл, но волосы в браслете принадлежали Лоре. Почему она об этом не подумала? Подозревала кого угодно, но не ее. Теперь все это не имело ни малейшего значения. Только одно являлось важным: она находилась в ловушке – беременная и уязвимая. Лора уже совершила одно убийство, чтобы защитить своего ребенка, а теперь поступит так же. Но мне надо защитить себя, подумала Кармен. Она огляделась в поисках оружия, которым можно было бы воспользоваться. Получил ли Том ее сообщение? Успела ли она сказать главное до того, как Лора отключила розетки? Приедет ли муж, чтобы выручить ее отсюда, чтобы спасти? Станет ли прослушивать сообщение, когда увидит, что оно от Лоры? Да, конечно, станет. Он всегда это делал, тем более что звонок был со стационарного телефона, а звонить могли Джейк или Мэл. Но Том может прослушать сообщение, только вернувшись домой с работы, а тогда будет уже поздно. Кармен впала в панику. Она наконец полностью осознала, в какую опасную ситуацию попала. Лора увезла Мэрси, чтобы девочка ей не мешала. Но зачем? Объяснение может быть только одно: она поняла, что Кармен ей не поверила и не станет молчать. Значит, она решила заставить ее замолкнуть. Лора ее убьет и сейчас готовится к этому. От дикого страха Кармен захотелось кричать, но какой в этом толк? Ее все равно никто не услышит. «Господи, дай мне вернуться в Лондон, – мысленно взмолилась она, – я никогда больше не стану жаловаться на этот город, я буду верно любить его». Она подумала о своей квартире, квартале, соседях и о людях, с которыми – несмотря на то, что не знала их имен, – здоровалась при встречах на улице. Кармен с нежностью вспомнила скученность проживания в городе, когда сквозь стены доносятся звуки, свидетельствующие о том, что рядом живут люди. Говорят, лондонцы равнодушно проходят мимо друг друга, не общаются между собой, но это неправда, подумала Кармен, люди всегда останавливаются и принимают участие, если тебе это нужно. Она знала это на собственном опыте. Если бы она сейчас была в Лондоне, то закричала – и кто-нибудь непременно услышал бы и пришел на помощь. Она ощутила крайнее волнение. Вся эта ситуация, мучительное ожидание возвращения Лоры были невыносимы. Она вернется, чтобы убить ее и ее ребенка. Кармен инстинктивно прикрыла живот руками – напрасный жест. Если умрет она, то умрет и ее ребенок. И людям, и животным свойственно самопожертвование – мать всегда жертвует жизнью, чтобы спасти дитя, но Кармен была лишена даже такой возможности. Они оба погибнут здесь, и это невыносимо осознавать. Она заплакала. Кармен плакала и не могла остановиться. Как перенести это ожидание смерти – своей и будущего ребенка? Ей живо вспомнились виденные фотографии, на которых оказавшиеся в зонах стихийных бедствий женщины баюкали на руках своих мертвых или умирающих детей. Впервые Кармен ощутила на себе, какое это невыносимое мучение. Теперь она почувствовала близкую связь со всем живым из-за возникших родительских чувств – но прониклась ими слишком поздно… Кармен услышала, как вдалеке зазвонил ее телефон – в кухне, где она опрометчиво его оставила. Наверное, Том получил ее сообщение и решил позвонить. В душе Кармен вспыхнула надежда. Да, наверняка это он. Она не может подойти к телефону и ответить; муж поймет, что она в опасности, и приедет. Звонки прекратились. Она услышала сигнал включения автоответчика голосовой почты. Том оставил ей сообщение. Да, это был он – а не Кэт, Киран, ее мать или агент страховой компании. Он услышал ее сообщение, все понял, и теперь уже недолго осталось ждать его приезда. Потом Кармен почему-то вспомнила слова Мэрси о том, как мама пришла домой вся мокрая. Девочка сказала: «Мама в одежде купалась в море. Мне рассказал об этом папа и дал маме одежду Зены…» Кармен стало плохо. Это же очевидно – почему же она так глупа? Он, несомненно, все знал, более того, стал соучастником. Почему она не сообразила до сих пор? Том знал с самого начала, что сделала Лора, и поэтому все время лгал. Он защищал не Мэл, а Лору. Не он ли стоял за этим преступлением, подстрекал к нему Лору? Мозг отказывался повиноваться, и Кармен не могла четко ответить на этот вопрос. – Нет! – вскричала она, обхватив руками живот. Неужели Том прямой соучастник? Может, она сделала самую большую глупость, позвонив ему? Нет, теперь это не имело никакого значения, потому что Лора, несомненно сама все ему уже сообщила. «Не сходи с ума», – велела себе Кармен, поняв, что теряет способность думать. Она огляделась – надо защитить себя и ребенка. Все было против нее, но нельзя просто так сдаться, опустить руки – нет, она должна драться и победить. Кармен собралась с силами, встала и внимательно осмотрела комнату. Сначала стол, стопки бумаг, ручки, несколько книг. Потом она принялась выдвигать ящики один за другим – канцелярские принадлежности, папки, фотографии, клейкая лента. В последнем, третьем ящике лежал всякий хлам – папки, ручки и тяжелое стеклянное пресс-папье. Она вытащила его из ящика и спрятала в карман – такое оружие может пригодиться. За креслом, в котором она сидела, стоял низкий шкаф. Кармен открыла его и обнаружила внутри папки с документами. Она порылась между ними, но не обнаружила ничего, кроме бумаг. Да и что еще там могло быть? Она не нашла ничего, что стоило бы использовать как оружие. Потом Кармен обыскала настенные полки над креслом. Ничего, кроме горшков и тюбиков из-под маргарина, там не было, если не считать папок с бумагами. Она перебрала все вещи, сдвигая часть, чтобы добраться до остальных. Потом пересмотрела одежду, которую сбросила на пол с кресла. Там тоже ничего не было, но за кучей у стены обнаружились две спортивные палки для скандинавской ходьбы, заостренные на концах. Конечно, это не копья, но могут пригодиться, особенно если ими как следует ткнуть жертву. Больше в комнате смотреть было нечего. Теперь, после учиненного Кармен обыска здесь царил невообразимый хаос. Она снова села, но на этот раз готовая к схватке. Пресс-папье лежало в кармане. Кармен готова – она будет драться. Кармен ждала. Часов в комнате не имелось, поэтому она не представляла, который час. Зато она выработала план – бросится в атаку, как только откроется дверь. С криком ударит вошедшего палкой в живот. Это ее единственный шанс. Если она сможет, то воспользуется и второй палкой. Ей захотелось в туалет. Она присела над корзиной для бумаг и помочилась. Что делать, другого выхода нет, но зато она сможет бросить эту корзину в лицо Лоре. Кармен ждала. Мысли путались, голову начал застилать сонный одурманивающий туман. Она постаралась отогнать его. Вспомнила мать: Люция в этот момент показалась ей столпом силы. Не важно, страдала она депрессией или нет, Люция сражалась бы за свою жизнь, в этом Кармен не сомневалась. Если надо, она могла и убить без колебаний – в матери было что-то дикое и необузданное. Мать дралась бы насмерть, чтобы защитить себя и свое дитя, и Кармен поступит так же. Она представила, как Люция в своем длинном халате ходит по уютной маленькой квартирке, что-нибудь готовит на ужин – пусть простое, но изумительно вкусное, даже если это сардины в оливковом масле на тосте с ломтиком лимона. Люция не имеет ни малейшего понятия о том, что она, Кармен, подвергается здесь серьезной опасности, а может, и умрет сегодня. Уйдут в небытие ее дочь и не родившийся внук… В конце концов Кармен сразил сон. Она настолько устала, что не услышала визга тормозов на подъездной дорожке, шагов по тропинке, скрежета при повороте ключа в замке и шагов по ковру. Она проснулась лишь от того, что кто-то включил в комнате свет. В первую секунду Кармен не могла ничего понять, потому что в голове мутилось от усталости, а свет был очень ярким и слепил глаза. Она вгляделась в склонившееся над ней лицо и узнала мужа. – Том, – сказала она. – Что ты натворила? – произнес он в ответ. Его взгляд, тон его голоса были красноречивее слов. Все чувства Кармен, ее интуиция и нервы кричали: «Он тебе не друг, он – твой злейший враг!» Не сознавая, что делает, Кармен подняла руку и изо всех сил ударила Тома по голове зажатым в кулаке пресс-папье. Глава 22 Девять месяцев спустя Кармен сидела на одеяле, постеленном на пригорке у берега, и смотрела на море. Рядом спала Роза. Едва ли не каждую минуту Кармен заглядывала в коляску, чтобы посмотреть на это прелестное создание, завернутое в вязаное одеяльце, которое извлекла Люция из какого-то заветного чемодана. Кармен подозревала, что в свое время в это одеяльце заворачивали и ее. Морской воздух, несомненно, шел на пользу малышке, ее щечки стали розовыми, как у китайской фарфоровой куклы. Кармен все еще привыкала к возникшим обязанностям материнства. Ей бы хотелось сейчас подойти к кромке берега, побросать в море камни и посидеть у самой воды, чтобы волны набегали на ноги. Собственно, это она и хотела сделать, когда собиралась сюда, но, конечно, это было невозможно – спуститься с коляской к морю по крутому, усыпанному галькой берегу. Сейчас, и в последующие годы, а возможно, и до конца жизни она перестанет быть центром собственного существования. Теперь, день за днем Кармен все глубже проникалась этой истиной. Однако это была малая цена за любовь, появившуюся с рождением Розы, которая помогла Кармен отстраниться от ужаса прошедших месяцев. Настанет день, когда ей придется снова собраться с силами, чтобы окончательно преодолеть его последствия, и, может, сегодня настал первый день этого преодоления. Кармен пришла на берег в годовщину смерти Зены. Об этом не знала ни одна живая душа, включая и Тома, но для Кармен было очень важно оказаться здесь. Она начала планировать эту поездку месяц назад, а сегодня проснулась рано утром, собралась и села в поезд вместе с Розой на вокзале Виктории, нагруженная всеми необходимыми детскими принадлежностями – салфетками, подгузниками, ковриком и игрушками. Подумала она и о том, где сядет на берегу. Кармен выбрала то место, где Зена обычно купалась и где она, без сомнения, оставила в тот день свою одежду, заботливо положив ее в сумку, чтобы уберечь от дождя. Кармен оглянулась через плечо, посмотрела в сторону бунгало и представила, как Зена, пылавшая от возмущения после ссоры с Томом, спускалась с холма. Может, она раскаивалась? Нет, едва ли. Скорее всего, Зена искренне не понимала, из-за чего Том так разозлился. Может, она сама была рассержена, оттого что Том не принял ее сторону. Но, вероятнее всего, ей было просто наплевать. Неужели Зена не сознавала, какую глупость сделала, рассказав Мэл о своих трюках с кредитной картой? Кармен до сих пор не могла понять – зачем Зена так поступила? Надо было лишь немного подумать, чтобы догадаться: двенадцатилетняя девочка, говорящая, что ненавидит свою мать, начнет яростно ее защищать, если чужой человек осмелится ругать ее. Может, условия жизни Зены помешали понять очевидные вещи? Кармен подумала о семье Зены. Ее мать Эми – опустошенная и потерянная женщина, отец – человек, бросивший семью на произвол судьбы. Зена, видимо, не знала, что такое быть частью нормальной семьи, иметь родителей, братьев и сестер, к которым ты накрепко привязана, даже если иногда готова бежать от них на край света. Когда-то Кармен думала, что у них с Зеной было похожее детство, но она ошибалась. Зена, конечно, не могла предвидеть исход, но главный вопрос все равно оставался: зачем она так поступила, почему совершила этот жестокий и бессмысленный акт? Том говорил, что ее спровоцировала Мэл своими разговорами о Лоре. Неужели чувство соперничества затмило разум Зены? Разве ей было недостаточно любви человека, которого она сумела отнять у Лоры, и хотелось, чтобы даже дети признали ее победительницей? Она стремилась безоговорочно завоевать и их? Зена просто не видела опасности. Эми говорила Кармен: дочь была бесстрашной и никогда не допускала мысли о том, что может пострадать. Возможно, это какой-то генетический дефект? У Кармен оставался еще один вопрос, который не давал ей покоя. Эми упомянула, что парни преследовали Зену с двенадцати-тринадцати лет. Зена была очень красива, и люди в своем большинстве думали, что ей очень легко живется, но едва ли красота является благословением для девочки. Кто знает? Кармен не была психологом и не могла ответить на эти вопросы, но само их возникновение вызывало печаль. Зена оказывала на Кармен странное влияние: стоило о ней подумать, как немедленно становилось грустно. Она не могла избавиться от мыслей о маленькой девочке, нырявшей в волнах, недоступной для страха и жадно хватавшейся за жизнь. Зена, будучи дерзкой и храброй, привыкла брать все, что ей было нужно. Но тем не менее Кармен могла думать о ней только как о жертве. И в конце концов Зена на самом деле стала жертвой. Кармен очень жалела, что не знала ее при жизни. Они смогли бы помочь друг другу. Зена, как бы странно это ни звучало, помогла ей вновь обрести уверенность в себе. Мэл была ослеплена Зеной и ее жизнью, но какую двенадцатилетнюю девочку не поразила бы красавица? Однако, когда дело дошло до наглой откровенной похвальбы Зены, открывшей Мэл свою роль в разрыве ее родителей, девочка пришла в неистовство и убежала от кумира. А когда Мэл все рассказала Лоре, та пришла в еще большую ярость, чем дочь. Именно так все и случилось. Теперь Кармен знала всю эту историю со слов Тома, который все ей рассказал. Когда Лора приехала в бунгало забирать детей, Том сообщил, что Мэл страшно расстроилась и убежала из дома. Лора отправилась искать дочь и нашла ее плачущей на дороге, ведущей к берегу. Мэл, естественно, поделилась с ней – ибо что делает расстроенная и растерянная двенадцатилетняя девочка? Да, она обо всем поведала маме – что и как говорила Зена: самоуверенно, хвастливо, словно общаясь с салонной подругой и обсуждая с ней любовные приключения. Она рассказала двенадцатилетней девочке о том, что, когда Том стал колебаться, решая вопрос о разводе, ей в голову пришла потрясающая идея – воспользоваться его кредитной картой для оплаты пребывания в отеле. Лора увидит эту трату и поймет, что у ее мужа роман на стороне. Зена похвасталась, что подтолкнула Тома к разводу. Лора пришла в ярость. Она возмутилась из-за Мэл, из-за того, что соперница совершенно неподобающим образом вовлекла детей в свои подлые шашни, и разозлилась за себя. Все рассуждения о том, что развод и измена – это рутинные, повседневные события, случающиеся ежедневно, сплошь и рядом, не смягчают боль. Кармен, пережившая разрыв с Ником, понимала это. Лора была безупречной женой и матерью, олицетворением силы и зрелости. Но Мэл рассказала ей о словах Зены. Как раз в тот момент Лора увидела, как разлучница идет к морю в своем красном купальнике, и в ее голове возникло решение. Она отправила Мэл домой и пошла навстречу Зене. Лора не стала с ней разговаривать. Она схватила ее за волосы и ударила головой о деревянную стенку волнореза. Они подрались, и Лора била Зену до тех пор, пока та не перестала двигаться. Тогда Лора оттащила ее в море, бросила там и вернулась в бунгало. Знала ли Мэл, что произошло? Она никогда об этом не говорила, но наверняка какие-то подозрения у нее возникали, как, впрочем, и у Джейка – они были уже достаточно взрослыми для того, чтобы оценить факты, сопоставить их и сделать выводы. Они видели, что их мать вернулась в бунгало в мокрой одежде и отец дал ей одежду Зены – за несколько часов до того, как стало известно об исчезновении Зены, а потом и о ее смерти. Кармен была свидетелем редких моментов, когда Джейк и Мэл объединялись, как объединяются сообщники, которым приходится хранить какую-то страшную тайну. Ей не хотелось думать, как дети будут жить с таким грузом в душе, но в конце концов это проблема Тома, а не ее. Том же оправдывал Лору. Конечно, он ее защищал. Когда Лора вернулась и рассказала Тому о случившемся, он дал ей одежду Зены и посоветовал, что делать дальше. Потом, когда Лора и дети уехали, он спустился к морю удостовериться, что на берегу не осталось никаких улик. Через несколько часов Том позвонил в полицию и сообщил об исчезновении Зены, а когда на него пало подозрение в убийстве, чего он, естественно, и ожидал, то безропотно с ним смирился и принял как должное. Том пошел бы вместо Лоры в тюрьму, приняв на себя удар – он сам сказал об этом Кармен. Он осознавал: дети нуждаются в Лоре больше, чем в нем, и, кроме того, понимал, что в произошедшем в конечном счете виноват именно он. Кармен в кровь разбила ему голову, возможно, нанеся черепную травму. Прошло десять месяцев, а Том все еще страдал периодическими головными болями. Однако он не стал обращаться к врачу, чтобы не привлекать внимание полиции. Дела и так обстояли неважно. Заперев Кармен в своем кабинете, Лора отвезла Мэрси к матери, где уже находились Мэл и Джейк, а потом въехала в лес, остановилась на узкой дорожке, села под дерево и вскрыла себе вены. Проходившая мимо парочка обнаружила Лору там и спасла ей жизнь, и теперь она живет с матерью, приходя в себя и выздоравливая. Том ушел в длительный отпуск и, поселившись в своем прежнем доме, забрал туда детей и занялся их воспитанием. Относительно Тома Кармен приняла два решения и без колебаний сказала ему об этом. Во-первых, она поняла, что они не могут отныне быть вместе, между ними все кончено. Он держал ее за руку во время родов и провел с ней самые первые, самые трудные дни после родов, но, несмотря на это, забрал свои коробки, бабушкино кресло и навсегда покинул квартиру Кармен. Они часто виделись из-за Розы и даже немного сблизились – теперь у них не имелось тайн друг от друга, но возврата к прежнему быть не могло. Конечно, Том останется частью ее жизни, по крайней мере до тех пор, пока Роза не повзрослеет; они станут хорошими родителями и, возможно, даже друзьями, но не более. Помимо его жестокости в ту ночь у Кэт, Кармен никогда не сможет забыть его постоянную бесстыдную ложь. Естественно, их конфликт не являлся дорогой с односторонним движением. Том был потрясен, когда Кармен рассказала ему, что делала за его спиной, как ездила к Эми и Россу и рыскала по его компьютеру. Она спросила его о загрузке из судебно-медицинского сайта и, конечно, оказалась права – он интересовался черепно-мозговыми травмами задолго до того, как полиция обнаружила тело Зены, поскольку хотел во всеоружии встретить неизбежное. Том сказал, что хотел взять вину на себя, если бы дело дошло до официального обвинения, и Кармен ему поверила; она понимала всю тяжесть его вины – он изменил Лоре и оставил детей, поэтому считал возможное наказание справедливым возмездием. За такое старомодное понятие о долге она готова была считать его человеком чести. Впрочем, в душе она сочувствовала и Тому, и Лоре. Второе ее решение касалось совершенного преступления. Она сообщила Тому, что возьмет на себя часть бремени по сохранению их тайны и не станет обращаться в полицию. На это было тяжело согласиться, но в глазах Кармен все они, как сказала Лора, являлись членами одной семьи – она, Том, Лора, дети и даже Зена. Невидимая связь будет соединять их до конца жизни. Кармен не сомневалась в правильности этого решения, особенно в отношении детей. Она не боялась теперь, что Лора причинит ей вред. Даже поняв, что Кармен все знает и загнала ее в ловушку, она тем не менее не собиралась убивать Кармен, а попыталась покончить с собой. Лора убила Зену в гневе, но оказалась не способной на хладнокровное, заранее спланированное преступление. Кармен посмотрела на море. Мать Зены смотрела, как ее дочь ныряет в этих волнах, боялась, что она найдет в них страшную смерть, и оказалась права. Она хотела уберечь дочь, но жизнь полна нелепых и трагических неожиданностей, и Эми не имела власти защитить Зену. Потом мысли Кармен переключились на Мэл, Джейка и Мэрси, на их будущее. Она посмотрела на Розу, спавшую рядом в коляске, и задумалась о задачах по воспитанию ребенка. Говорят, вполне достаточно быть хорошим родителем, но Кармен понимала: это не так просто, как кажется на первый взгляд. Одно сумасшедшее лето, один припадок необузданной ярости могут вызвать потрясение, которое затем, как круги по воде, поразит следующее поколение, внедрится в наследственность, отравит все светлые надежды.