Мы находились в больнице в Селби, в десяти километрах от Снейта. – Как ты сюда попала? – Колотила в дверь. Но они меня не повезли. Они испугались, что я умру по дороге в больницу, и тогда на них ляжет вся ответственность. Мне пришлось самой говорить с оператором экстренной спасательной службы, а они велели мне дождаться «Скорой помощи» на улице. Это была супружеская пара, такого же возраста, как и наш отец, сказала она, с теми же привычками и манерой поведения. – Какой у них адрес? – спросила я, поскольку твердо вознамерилась спалить их дотла, как только доберусь домой. Но Рэйчел так и не смогла вспомнить номер. – Из больницы отцу уже сообщили? – Нет. Я сказала, что он отправился в поход. В этот момент в палату вошли двое высоких мужчин. Они оба не обратили внимания на стулья, поставленные для посетителей, и застыли у ее кровати. Рэйчел повернула к ним свою искалеченную голову, и они попросили меня выйти в коридор. При этом они не стали закрывать дверь, а если бы попробовали, то я начала бы кричать так, что стены больницы просто бы рухнули. Рэйчел рассказала полицейским все то, что уже успела доложить мне, только добавила, что у мужчины были черные волосы до подбородка, узкое лицо и выдающийся широкий лоб. Он был одет в холщовую куртку, которая была ему чересчур велика. Один из следователей остановил ее: – А где вы были до этого? – В доме у своего приятеля. – А что вы делали на улице так рано? – Я хотела вернуться домой. – Вы там пили? – Да. – Сколько вы выпили? Я мысленно молила ее соврать им. – Четыре рюмки, – ответила Рэйчел. Стоя в коридоре, я только прислонилась лбом к стене и облегченно вздохнула. Наверное, она посчитала такое количество безопасным. Полицейские тоже пьют и должны понять, что четыре рюмки алкоголя, выпитые накануне, не должны сильно повлиять на восприятие действительности. – Что-то еще? – спросил тот же полицейский. Второй все время молчал. Кажется, я так и не услышала его голоса. – В каком смысле? – Наркотики употребляли? – Нет. – Вы на этой вечеринке ни с кем не ссорились? – Нет. – И четко помните все события прошедшей ночи? – Совершенно верно. – Вы узнали этого мужчину? – Нет. – Может быть, вы его раньше где-то видели, только мельком? – Нет. – У вас есть бойфренд? – Это был не мой бойфренд. Я никогда его раньше не видела. – Мне бы хотелось услышать ответ на мой вопрос. – Нет. – Вы можете перечислить мне всех тех, кто присутствовал на вечеринке? Полицейские еще несколько раз задали те же самые вопросы, а потом попросили написать заявление. И еще сказали, что как только найдут этого мужчину, сразу же свяжутся с ней. Но, разумеется, ничего подобного так и не произошло. Глава 13 Рэйчел ездила в Бристольскую тюрьму. Я думаю, по такому случаю она должна была одеться соответствующе, чтобы быть уверенной в том, что он не сможет нанести ей вред. Причем для заключенного, в конце концов, эта встреча была куда сложней и хуже, чем для нее. Темная ткань, туфли на высоких острых шпильках, яркая губная помада. Рэйчел наверняка оделась как ее собственный адвокат. Я представляю себе, насколько она была внутренне напряжена, а внешне хладнокровна. Ее переполняли ярость и чувство победы на подъезде в Бристоль. Полтора часа езды по скоростному шоссе. Это произошло в марте. – Я нашла тебя. Я всегда знала, что найду. Интересно, мучило ли Рэйчел сомнение относительно того, будет ли сейчас все кончено. Это были томительные минуты перед тем, как Хили сумел объяснить ей, что в то роковое лето он сам сидел в тюрьме. Сейчас мне трудно размышлять о тех событиях. Лучше самой проехаться до Бристоля. – Мы попробуем закончить все как можно быстрей, – говорит Льюис, присоединяясь к нам в допросной комнате. – Необычно было бы для такой личности, как Рэйчел, подвергнуться случайному нападению два раза подряд. – Что вы имеете в виду «такой личности, как она»? – Она же не проститутка, – поясняет Моретти. – К тому же она жила в районе с низким процентом преступности, – добавляет Льюис. – И не имела никакого отношения ни к криминальным группировкам, ни к наркотикам. Я не поправляю его. Льюис работает как профессионал, он не газетчик, ищущий сногсшибательные заголовки и оттого ошивающийся в клубах Шордича. По которому я неожиданно начинаю тосковать. Я когда-то тоже носила полусапожки на шпильках, кожаные легинсы, черную ситцевую рубашку, и стоило все это мне целого состояния в «Оллсэйнтс» на Кингс-роуд. Я откидываю голову назад. Больше всего Рэйчел нравился клуб за Хокстон-сквер. – Давай пойдем туда и немного потанцуем, – говорила она, открывая свой ящичек с косметикой, и вот мы уже шли, перепрыгивая через ступеньки, на первый этаж. Полицейские ждут по другую сторону стола. Рэйчел потерла пальцем десну над своими острыми белыми зубами и свернула записку по ноге. Моретти расстегивает пиджак и наклоняется вперед. – Тяжкие телесные повреждения, – говорит следователь с шотландским акцентом, – по сути близки к убийству. Они и становятся убийством, если жертва при этом умирает. Ваша сестра была жертвой двух почти идентичных преступлений. – Последние слова он умышленно произносит с расстановкой. Я думаю, чтобы подчеркнуть, что в такое верится с трудом. – Мы хотели бы задать вам еще несколько вопросов относительно первого случая. Вы могли бы описать нападавшего? – Мужчина был старше ее, лет двадцати пяти, ростом примерно метр восемьдесят, темноволосый, узкое лицо, выдающийся лоб. Вы полагаете, это был он? – Нападавший, наверное, рассердился, когда жертва убежала, – говорит Льюис. – Рэйчел не убежала. Она едва могла передвигаться. – Он ее изнасиловал? – Нет. – Почему же прекратил нападение? – спрашивает Льюис. – Она сама не знала. Может быть, ему показалось, что их кто-то увидел, а может, решил, что уже сделал все, что хотел. Сестра говорила, что он просто, покачиваясь, слез с нее и спокойно пошел прочь. Подпрыгивающая походка, короткий шаг. Я могла бы даже изобразить ее для них, как это когда-то сделала для меня Рэйчел, но сейчас в этом нет необходимости. – Мужчина ходил очень забавно, – говорю я. – Как будто на цыпочках. Моретти записывает и это тоже. Над нами жужжат лампы дневного света. Рэйчел уже не вернется. Льюис видит, как я потираю лоб, и встает со своего места, чтобы выключить лампы. Электрическое гудение исчезает, комната погружается в полумрак. Дождь тихо стучит по стеклам окон, а моя жуткая головная боль начинает проходить. Моретти открывает папку и говорит: – Чтобы соблюсти все правила процедуры, я сейчас покажу мисс Лоренс три фотографии. Вы узнаете кого-нибудь из этих мужчин?