– Посмотрим сегодня! У меня только пару условий. Оплата вовремя. Уборка обязательна. Меня не беспокоить, я люблю одиночество. Для меня важно, чтобы человек соблюдал мои границы и не трогал меня. Я думаю, ты идеально подходишь. – Аналогично. Им было как-то комфортно вместе сегодня, и даже не хотелось расставаться. – У меня много вещей. Я рисую, но всё будет чисто, обещаю! Никаких пятен на коврах и всё такое. – У меня нет ковров. – Тем более. У тебя есть договор аренды? – Да, конечно – врала она, уже предвкушая развитие событий. Она так хотела, чтобы Максим переехал к ней, что готова была выдумать всё, что угодно. Ещё пару дней назад мысль о том, что кто-то чужой будет жить с ней в одной квартире, приводила её в ужас. Но только не он, она хотела видеться с ним как можно чаще. – Пойдём – протянул ей руку Макс, чтобы помочь подняться. – Пора заходить. Я буду рядом, ни на что не обращай внимания. Она лишь осторожно взялась за кончики его пальцев… ******************************************** – Эта девушка скинула в общую беседу ваши интимные фотографии?! – Это не просто интимные фотографии. Это детская порнография, если хотите знать. – Что вы испытали, когда увидели это?! – Злость. Она пыталась унизить меня в глазах окружающих. Что ещё я могла ощущать? Мне не было стыдно, поверьте. Всё, на что я надеялась, что это не отразится на учёбе. Мне плевать, что остальные подумают обо мне. Но я не люблю давать себя в обиду. Хотя, несомненно, виновата не она. Виноват Кирилл. – Вы готовы за всё мстить Кириллу? Но ведь ответственность за поступок лежит и на Назаре с Илоной. – Почему-то тогда я желала игнорировать это. Я была рада, что Назар в прошлом. Он так искренне извинялся. Он был таким жалким… – Каков был ваш ход? – Вы так уверены, что я снова отомстила? – Я всего лишь предполагаю – саркастично отвечала Ульяна. Они снова смеялись вместе и прекрасно читали между строк. – Итак, Максим стал жить с вами? Вы впервые в жизни увлеклись кем-то. И как вам это чувство? – Мне было немного не по себе. Но я не успевала переваривать эмоции. Столько дел свалилось на меня. – Сейчас самое время. Расскажите подробнее о вашем состоянии. – Мне было хорошо и волнительно одновременно. С одной стороны, я будто летала от предвкушения разговоров и частых встреч. Но я чувствовала, что покинула зону комфорта. Для меня привычно равнодушно смотреть на мужчину, его тело, жесты, мимику. С Максимом же я замечала всё. И всё меня притягивало. – Когда вы поняли, что любите его? – Немного позже. Но мне совершенно точно пришла в голову эта мысль. Слова будто сорвались у меня с губ. Я медленно произнесла это про себя. И не поверила. Я не знала чего ждать от этого чувства, но не узнать его было невозможно. Ты вдруг совершенно точно понимаешь, что это оно. Это знание будто встроено в тебя, заложено. Словно я вернулась к настройкам по умолчанию… – Занятное сравнение. – Но знаете, потом было больно. Тебе хорошо, когда он рядом, и плохо, когда он уходит. Тебе радостно, если он приветлив с тобой, и страшно, если он холоден. Это вечные качели. Хочется побыстрее навести ясность, порядок, разрушить хаос, во всем признаться и получить ответ. Те дни, когда Макс только переехал ко мне, подарили столько радости, сколько я не припомню за всю свою жизнь. Это было так, словно я выиграла в лотерею, словно парашют, который долгое время не раскрывался, наконец, раскрылся. Мне казалось, что я заново родилась. Будто я уже не совсем я. – Однако вскоре он отказал вам? Так? – Да. Но я не сразу отчаялась. Только теперь. Поэтому и пришла к вам. Мои игры мне не помогли. Весь мой арсенал и женское обаяние он отверг и отбросил. – Как он вёл себя в вашем доме? – Самое лучшее, что он сделал – это уважал меня. – Что вы имеете в виду? – Знаете, моя мать не признавала чужих границ, зато её собственные обладали правом неприкосновенности. Обычно она врывалась ко мне в комнату, чтобы проверить уроки. Она выворачивала наизнанку мой портфель и доставала дневник. Нервно листая страницы, она изредка поглядывала на меня и бурчала себе под нос. Затем мама одним движением сносила все игрушки с тумбочки, чтобы сесть рядом со мной, делала грозный сосредоточенный вид и читала домашнее задание вслух. Ошибок почти никогда не было. Но она всегда находила парочку язвительных замечаний. То ей не нравился небрежный подчерк, то способ решения. Потом она осуществляла осмотр – проверяла уши и ногти. По её словам, у девочки всегда должны быть чистые уши и ухоженные ногти. И если это было не так, она с недовольным и нервным видом выходила в другую комнату за ножницами, возвращалась и принималась стричь мне ногти. Для меня это была одна из самых страшных пыток. Мне было очень больно, порой даже выступала кровь, я зажмуривала глаза и терпела, просто терпела, когда очередное истязание закончится. Мама делала это нещадно и бесцеремонно, резкими движениями, практически отрывая ноготь тупыми ножницами. Однажды я всё же взбунтовалась и, пытаясь вырваться, толкнула мать в живот. В ответ последовала хлёсткая пощёчина, а за ней пару ударов наотмашь. Из носа полилась ярко алая кровь… помню как сейчас! – Камила невольно посмотрела на свои пальцы. – Сочувствую вам – искренне произнесла Ульяна и слегка наклонила голову, как бы выказывая этим жестом своё доброе расположение. – А Максим… он был очень тактичен, он ни разу даже не заглянул ко мне в комнату. Я чувствовала, что он не станет нарушать мои границы, даже не приблизится к ним без разрешения. Это невероятно обнадёживало и успокаивало меня. Я физически ощущала лёгкость и безопасность с ним. Своей ненавязчивостью он дарил мне свободу, своей осторожностью – чувство собственной важности. Я ненавидела людей, искавших общения со мной. Но чем больше он уважал моё время и пространство, тем больше оно освобождалось для него. Уже я искала встреч с ним, ловила каждый его взгляд, слово. Не понимаю, как ему это удаётся. – Он избегал вас? – Возможно. Мне казалось, что он боится оставаться со мной наедине. Я думала, что начинаю нравиться ему. Я ощутила, что моя свобода, которая заключалась в легкодоступных деньгах, очень призрачна и будто неподлинна. Оказалось, что я связана по рукам и ногам своим собственным выбором. – Он стал для вас зеркалом. С помощью этого парня вы взглянули на себя, дали оценку себе и своей жизни. И вам это не понравилось. – Именно. Помните "Портрет Дориана Грея"? Я себя ощутила этим мерзким прогнившим отражением. И мне безумно захотелось отмыться… – И всё же, как он отказал вам? – Может, мне бы и удалось обмануть его. Но всё моё прошлое лезло наружу, словно черви после дождя. Ульяна по-детски улыбнулась и отвела взгляд. – Как я люблю ваши сравнения! – Это сарказм? – засмеялась Камила, осматривая психолога с ног до головы. Только сейчас она заметила, что близость между ними крепла с каждой встречей. – Что вы?! Эти выражения меня определенно веселят. – Кстати, мне снова снились кошмары. Одни за другими. Каждую ночь. А потом я совсем не могла заснуть. Всё обрушилось на меня. Словно огромной бетонной плитой придавило. Даже дыхание стало прерывистым и нечётким… – Чего вы боялись? – Расплаты за свои поступки. Может ли мне быть хорошо с Максимом, если в прошлом я была столь безучастна к судьбам людей? Я сожгла собаку… она скулила и медленно умирала на моих глазах. А я не проронила и слезинки. Я просто ждала, когда мама обратит на меня внимание. Не могу забыть этот момент. Он у меня перед глазами… или лицо Леры Заикиной, у которой я украла очки. Мне сказали, она упала несколько раз по дороге домой. Зрение минус восемь. Я целовала чужих парней на глазах у их девушек, наслаждаясь собственным величием. Я обвинила безобидного отчима в педофилии…что же я за зверь такой? Бесчеловечный, жестокий, цепкий. Я не упускала своего. И разве такая как я может быть с этим борцом за правду, честность и справедливость? Он лучший человек, которого я когда-либо знала. А я… – А вы, Камила? – Хуже меня разве что моя мать. – Не стоит так преувеличивать… – Я потеряна. Я уже не уверена, знаете ли вы ответы на мои вопросы. Знает ли их вообще кто-нибудь? – Осмельтесь задать их вслух. – Что делать? Как жить с тем, что невыносимо? За что мне всё это? Почему я? – Всё будет немного проще, если перестать жить прошлым. У вас есть только сейчас. Только сегодня. Как вы хотите прожить этот день, Камила? Кем вы видите себя? – Никем не вижу. Ничего не вижу. Мои переживания застелили мне глаза. – Ваша мать своим характером и образом жизни вырастила из вас классического психопата. Но вы прорвались сквозь заложенный ею фундамент. Вы встретили человека, чувства к которому оказались сильнее ваших психологических защит. И вместе с этой любовью проснулись все остальные чувства. Печаль, гнев, стыд, радость и многое другое. Да, вы растерялись. С чем бы это сравнить? Вам надо бы букварь читать, но у вас в руках учебник по квантовой физике! Не торопите себя. Вам предстоит научиться чувствовать и проживать свои чувства, выносить их, переваривать и обращать себе на пользу. Это долгий процесс. – У меня нет на это времени! Максим не станет ждать, пока я перерасту свои детские травмы! Разве я не могу ощущать только любовь? Всё остальное – балласт! – Невозможно похоронить только одно чувство. Если вы запрещаете себе злиться, рано или поздно вы забудете, как прощать! – Я ведь могу управлять своими эмоциями? Научите меня! Вы же психолог! Специалист! Так сделайте что-нибудь! – Это не в моей власти! Мы не управляем эмоциями, мы с ними сосуществуем! – Так, ладно! Что тогда вы предлагаете? Мне больно, стыдно, меня мучает вина, я страдаю от равнодушия единственного важного для меня человека! Что мне с этим делать? – Расслабьтесь! Отпустите контроль. Ничего из вышеперечисленного вам не принадлежит. Случилось то, что случилось. Собираетесь ли вы жить дальше? – Собираюсь. – Тогда принимайте решения. Как вы хотите прожить свою жизнь? – Не знаю. Я не знаю! – Вот, что вас гложет на самом деле! Вы не знаете, что вам делать с этим даром… или проклятием. У вас есть жизнь! Она есть! А вы не знаете, как ей распорядиться. Вы! Высокий интеллект, острый ум, сотни прочитанных книг, цитирование классиков! Всё это вы! Но ответа нет! Вот вам и нарциссическая травма. Вы, может, всю жизнь черпали знания и учились для того, чтобы ответить на этот вопрос! Ради этого момента! Но у вас нет ответа. Нет!