– Ах! Что ещё мне было делать? Я ничего не чувствовала! – обречённо проговорила Камила, сочувствуя сама себе. – Я прыгала с парашютом, принимала запрещённые препараты, ездила на спортивных автомобилях. Я успевала учиться и получила диплом юриста, это было основным условием бабушки. Всё это время Кирилл постоянно писал мне, признавался в любви и умолял вернуться. В своих редких сообщениях я была очень холодна и категорична. Я отказывала ему раз за разом, будто проверяя, сколько ещё он будет влюблён. Всё шло своим чередом. Мать снова смогла выбраться из ада. Её депрессия прошла через несколько месяцев после ухода Владимира. Она привела себя в порядок, устроилась на работу, сделала в квартире ремонт. В её жизни снова появилась цель – найти нового и стоящего мужчину, способного стать для неё всем миром. Она звонила мне раз в месяц, эти разговоры были короткими и странными. Мы делились впечатлениями и новостями, совершенно забывая о чувствах, забывая о той пропасти, что нас разъединяет. Мы просто общались. Как две незнакомые женщины, одну из которых грызло чувство долга, а вторую расчётливость и поиск выгоды. – Почему вы вернулись, Камила? – неустанно вопрошала Ульяна, явно сбитая с толку от переизбытка информации. – Бабушка предложила вернуться и купила мне трёхкомнатную квартиру в одном из центральных районов рядом с университетом. Она заплатила за обучение на магистратуре, так как всё ещё считает, что не до конца преодолела упущения маминого воспитания. А мне… было всё равно, где и как учиться, лишь бы кто-то закрывал мои расходы и потребности. – Вы пытались завести с кем-то искренние отношения? Просто так… ради общения, близости… – Было много людей, которые любили проводить со мной время. Участвуя в университетской жизни, тусуясь с разными компаниями, я будто чувствовала себя нормальной. Изредка и ненадолго. Нет… откуда мне знать…я не знаю, что такое близость. Ульяна сделала глоток из своей огромной чашки. Сегодня было особенно холодно. – Хотите чай или кофе? – Я думала это запрещено на сессии. – У меня мало запретов – улыбнулась Ульяна, и стало как-то теплее. – Я ничего не буду, спасибо. – О чём вы сейчас думаете? Я вижу, вы изменились в лице… – Я думаю о нём… об этом парне… думаю о том, как он придёт домой. Как откроется дверь, как услышу его шаги… – Стойте, стойте! – поперхнулась Ульяна. – Вы что, живёте вместе?! – Ах, да! Мы же совсем мало говорили о нём в прошлый раз. Мы живём вместе. – Но как? У вас отношения? – Вы будете удивлены! – искренне засмеялась Камила. Ульяна ещё больше тонула в кресле, выбирая наиболее удобную позу. Не так часто клиенты интриговали её и веселили. Но сегодня она будто выиграла в клиентскую лотерею. – Я отчаянно хочу говорить об этом, но боюсь, что зайду слишком далеко. – В смысле? – Мне так хочется рассказать вам о том, как я встретила его, как полюбила. Но мне страшно переживать это ещё раз. – Давайте начнём, а там посмотрим! – бодро отвечала Ульяна. – Нам стоит разобраться в этих отношениях. Ведь они мучают вас? – Они мучают меня с первого дня нашего знакомства. В университете я прибилась к одной компании. Почти каждый день я встречалась с ними после занятий. Мы проводили время в барах, ресторанах, клубах. Но это становилось всё сложнее. Они вели себя как откровенные снобы, хамили обслуживающему персоналу, подшучивали друг над другом. Да и их темы были сведены к деньгам и к тому, что можно за них купить. Зато в их обществе я всегда чувствовала себя на высоте. В основном мы выигрывали на фоне других. Дорогие шмотки, услуги косметолога и прочее… – Почему не сменили компанию? – Я шла привычным путём. Я думала, что смогу получить выгоду от этих отношений. Но лишь повесила на себя очередной груз. Пару дней спустя наших встреч я пришла домой, открыла все окна настежь, чтобы надышаться осенним воздухом. И знаете, что я ощутила впервые? Я ощутила, как противно было проводить время с людьми, которые мне совершенно неинтересны. Раньше я делала это легко и непринуждённо. Но теперь вдруг я чувствовала тяжесть и отвращение. Но всё же была и радость… – Почему? – Это ведь тоже чувства…хотя бы такие. Никита, самый важный там человек, симпатизировал мне, но не более. Так мне показалось. А вот Назар стал проявлять себя. Я быстро поняла, что ему нравлюсь, и решила воспользоваться ситуацией. – Воспользоваться? – Я решила встречаться с ним. А что? Он симпатичный, богатый, он староста группы! Могло ли это чем-то мне помочь? Определённо да! Но это было дурацкое решение… *************************************** На следующее утро Марина ворвалась в квартиру, но замерла на месте, увидев полностью спившегося Владимира и почти недееспособную Женю. Она оцепенела от неприятного запаха, грязной и захламленной квартиры. Пробиваясь через мусор, она подошла к кровати, на которой лежала Женя, села на засаленную простынь и долго молчала. – Что? Камила нажаловалась? – безучастно спросила Женя, протирая пальцами заспанные глаза. – Ты тоже пьёшь? – Нет. Нет! И не смотри на меня так! Некоторое время они сидели молча. – Знаешь, что этот придурок приставал к Камиле? – сквозь слёзы произнесла Марина Родионовна. – Что за чушь? Этот? Он пьёт, не просыхая. Послушай, он не такой. Не знаю, что Камила навыдумывала. Она та ещё стерва, знаешь. Вспомни тот случай с соседкой. Та всерьез хотела лишить меня родительских прав. – Она ещё ребенок. – Давно ты вспомнила, что у тебя есть внучка? – Давно ты забыла, что ты мать? Обе снова замолчали, пытаясь задушить гнев внутри. – Однажды ты уже справилась с подобным состоянием. Ты нашла нового мужчину, заново построила жизнь. Я дам тебе совет. Выгони этого урода. Иначе я его убью, Женя, ты меня знаешь. Ты знаешь, что я не шучу – тихо проговорила Марина Родионовна. – Знаешь, что я чувствую? – спросила Женя. – Что? Женя привстала, подкурила сигарету и продолжила. – Ничего. Я ничего не чувствую. Когда Дима умер, я чувствовала боль каждой клеточкой своего тела. А сейчас… – Сейчас ты мать. Ты мать, Женя! Я думала рано или поздно ты это поймёшь. Тебе есть ради кого жить. – Она как будто не мой ребёнок. Лживая, строптивая! А как она говорит! Знаешь, мне иногда противно слушать её голос. Марина Родионовна улыбнулась. – Да она ведь твоя копия! Женщины рассмеялись от бессилия и уныния. – Пусть поживёт у меня, ладно? Я боюсь оставлять её здесь. Как придёшь в себя, сообщи. Нужна будет помощь, ты знаешь, как меня найти. Марина ушла также быстро, не оборачиваясь и стараясь не смотреть на пустые бутылки вокруг. Женя опустила голову на подушку. Это был её первый смех за несколько месяцев. Недолго думая, она обратилась к Владимиру, который теперь стоял на пороге комнаты и пристально смотрел на неё. – Камила чудит. Неудивительно, правда? – Женя села на кровать и собрала грязные волосы в хвост. – Выпить есть ещё? Она никогда не выпивала с ним. Владимир старался не показывать своих эмоций. Он неспешно принёс из кухни начатую бутылку коньяка и две рюмки. – Наливай – строго проговорила Женя и пересела за стол. У Владимира раскалывалась голова, но тон и настроение жены его насторожили и заставили собраться. – Что ты хочешь? – сказал он, наполняя рюмки. – Я хочу невозможного, тупая ты скотина! – Я всё ещё твой муж! – Послушай! – снова закурила Женя. – Сколько ты проживёшь? Сколько ты ещё пропьёшь моих денег? Ты ведь никогда не бросишь, правда? – Какая честность! С чего такая прямота? – Я задала вопрос. Если ты хоть каплю меня любишь, ответь. Ответь честно. Ответь так, будто не умеешь врать. Будто никогда этого не делал! – Перестань. Мы уже миллион раз говорили об этом – раздражённо отвечал Владимир, залпом глотая коньяк. – Я задала тебе вопрос! – прокричала Женя и толкнула стол со всей силы. Она резко подошла к нему, взялась за край рубашки и, выдохнув, продолжала. – Просто скажи мне правду. Я тебя умоляю, просто скажи мне правду! Я потеряла всё, даже дочь от меня уйдёт. Посмотри на меня. Я сказала, посмотри на меня! Владимир испуганно посмотрел жене прямо в глаза. Она ещё никогда не была с ним так откровенна и искренна. Женя внезапно обняла его. – Я тебя очень люблю. Ты меня спас. Ты стал для меня новой жизнью. Но любая жизнь заканчивается. Просто скажи мне. Ты хочешь бросить? – прошептала она. Владимир обнял её ещё крепче, из его глаз потекли скупые мужские слёзы. Его пробрала какая-то новая напористость и честность такой знакомой, как казалось, жены. А честность, как известно, порождает честность. – Нет – он отдалил её от себя и взял за плечи. – Я не хочу – заплакал он.