Дым в метро, земля горит. Ду ду ду ду ду ду ду дуду дудуду дуду. Женщина, если хочешь меня, подай мне знак, Подойди поближе и почувствуй мое дыхание. Ду ду ду ду ду ду ду дуду дудуду дуду. Дотрагиваюсь до земли, Я на охоте, я следую за тобой. Я ощущаю все звуки вокруг, я потерян в толпе, Я голоден как волк. Пройдись по черте вразнобой или в лад. Я на охоте, я следую за тобой. Во рту соки, похожие по вкусу на вино, Я голоден как волк…[2] Эта песня возвращает Диане боевой и энергичный настрой. Она тоскует по Нику, она охотится за ним, она готова сражаться, как хищник, чтобы достичь своей цели. Именно в этом своем «режиме» она планирует осуществить задуманное. Ничто другое не имеет значения, кроме как избавление от чрезмерной тоски. Она чувствует себя сильной, уверенной в себе, неуязвимой. Выслеживаю в лесу, слишком близко, чтобы прятаться, Я подберусь к тебе в сиянии луны. Ду ду ду ду ду ду ду дуду дудуду дуду. Кровь поднимается и стучит под твоей напряженной кожей, Ты чувствуешь мой жар, я отстаю на мгновение. Ду ду ду ду ду ду ду дуду дудуду дуду. Дотрагиваюсь до земли, Я на охоте, я следую за тобой. Запах и звук, я потерян, я нашелся, И я голоден как волк. Пройдись по черте вразнобой или в лад. Я вою, скулю, я следую за тобой. Рот оживает, все внутри оживает, И я голоден как волк. Единственное, что стоит между ней и Ником, – это дети. Она вспоминает разные стрессовые ситуации, связанные с ними: когда они плачут, кричат, не слушаются, ломают вещи. Зачем она живет? Только чтобы заботиться о них? Сколько раз Диана говорила Шерил, какая она плохая девочка, но поведение дочери не улучшалось. Дэнни, да, это милый мальчик, но и он утомляет ее. С каждым днем этот ребенок все больше становится похожим на Расса и уже начинает подражать типично мужскому поведению Стива. Кристи – умница, но в случае конфликтов она всегда на стороне сестры. Это ужасное чувство – оказаться в ловушке из-за роли матери. Общество ожидает от тебя «правильного» поведения. Нет, Диана не позволит загнать себя в угол! Земля загорается, я отрываюсь от толпы, Я на охоте, я следую за тобой. Я ощущаю все звуки вокруг меня, я потерян, я нашелся, И я голоден как волк. Пройдись по черте вразнобой или в лад. Я на охоте, я следую за тобой. Во рту соки, похожие по вкусу на вино, И я голоден как волк. Земля загорается, я отрываюсь от толпы, Я на охоте, я следую за тобой. Запах и звук, я потерян, я нашелся, И я голоден как волк. Пройдись по черте вразнобой или в лад. Я вою, скулю, я следую за тобой. Рот оживает, все внутри оживает, И я голоден как волк. В конце Сандерман-роуд Диана сворачивает на Маркола-роуд. Она едет по этой дороге полтора километра, а затем выезжает на разбитую Олд Могавк-роуд, которая идет параллельно большой Маркола-роуд. Обе дороги ведут к дому – мимо полей и участков леса, окруженных горами, виднеющимися вдали. Однако Олд Могавк-роуд едва ли можно считать объездным путем – слишком она коротка. Вряд ли в это время суток кто-то поедет здесь, ведь есть более удобная Маркола-роуд. Hungry Like the Wolf все еще звучит. Проехав по Олд Могавк-роуд двести метров, Диана съезжает на обочину прямо у русла реки Могавк. Как и большая часть этой проселочной дороги, местность поросла кустарником. Очень темно, Дэнни и Шерил спят, однако Кристи просыпается из-за остановки и тусклого света внутри салона. Она ничего не говорит и сидит, притихнув, пока играет Hungry Like the Wolf, а ее мать выходит из машины и направляется к багажнику. Диана знает, что делать. Она абсолютно ничего не чувствует, она словно робот. Точно так же, как бесчисленное количество раз, когда она была «хорошей, правильной девочкой» для своего отца. Она открывает багажник. Ее взгляд падает на красиво упакованный сверток с засохшими розами, которые Ник отказался принять. Он больше никогда так не поступит с ней. Затем она переводит взгляд на два пистолета. Первый, тридцать восьмого калибра, старый и малопригоден. Второй, двадцать второго калибра, все еще в неплохом состоянии. Диана достает его и закрывает багажник. Все пережитые ужасы всплывают в ее голове, они словно карты, разложенные на столе. Ненависть вытесняет боль. Она чувствует себя хищником на охоте, чувствует агрессивное напряжение во всем теле, до самых кончиков пальцев. Диана решительно возвращается к месту водителя, забирается коленями на сиденье и не замечает, что полусонная Кристи смотрит на нее. Шерил спит, свернувшись клубочком под свитером матери на полу перед пассажирским сиденьем. Диана направляет пистолет в спину Шерил ниже левого плеча. Она подносит ствол достаточно близко и нажимает на спусковой крючок. В момент, когда пуля пробивает одно из ребер Шерил, левое легкое, артерию и трахею, тело девочки рефлекторно дергается вперед, а рука попадает по дверной ручке. Девочка наполовину вываливается наружу через полуоткрытую пассажирскую дверь. Диана, не колеблясь ни секунды, целится в правое плечо Шерил и снова стреляет. Ребенок не двигается. Диана затаскивает безжизненное тело внутрь салона и кладет его обратно на пол перед пассажирским сиденьем. Она встает с водительского места, откидывает спинку сиденья и поворачивается к Дэнни. Он все еще спит, улегшись калачиком в углу сиденья, так что видна его спина. Диана снова подносит пистолет как можно ближе, целится в позвоночник и нажимает на курок. Дэнни просыпается от пронзительной боли, обмякает и начинает тихо плакать. Диана переводит взгляд на Кристи. Та, оцепенев, глядит в лицо матери. Но Диана не чувствует ничего, кроме гнева. Она целится в грудь дочери и нажимает на курок. Кристи подскакивает на сиденье и, поскольку она левша, вытягивает перед собой левую руку пытаясь защититься. Диана тут же снова нажимает на курок. Кристи откидывается на сиденье. Она задыхается и кашляет. Из ее рта течет кровь. Лучше, если Кристи и Дэнни умрут по пути. Они серьезно ранены и точно не выживут с такими травмами. Диана видит кровь и чувствует облегчение. Скоро все закончится, и начнется новая жизнь. «Режим», в котором находится Диана, заставляет ее мыслить, как робот. Ей нужно ранить себя, чтобы легенда казалась более правдоподобной. Она больше ничего не чувствует – ни эмоционально, ни физически – и поэтому не боится боли, которую должна причинить себе. Самое главное – это будущее на свободе и вместе с Ником. Все остальное не имеет значения. Диана вспоминает, что в багажнике есть полотенце, которое они брали с собой во время последней поездки на пляж. С его помощью она хотя бы сделает перевязку, когда выстрелит в себя. Диана подходит к багажнику, открывает его, достает полотенце и начинает аккуратно его складывать. Когда повязка получается необходимого размера и формы, женщина накладывает ее на правую руку. Все еще держа в руке пистолет, она встает рядом с водительской дверью. Нужно, чтобы гильзы оказались там, где нужно, – тогда ее история будет выглядеть правдивой. Диана направляет пистолет на левое предплечье и прицеливается. Останется ужасный шрам. Конечно, это будет выглядеть некрасиво. Но у нее уже есть шрамы на руке, еще с прежних времен, хотя теперь это не более чем легкие контуры на загорелой коже. Спасибо тебе и за это, папа. В ней снова закипает ненависть. Ненависть – это энергия. И в этот раз она помогает Диане с легкостью нажать на спусковой крючок. Боль, жгучая и молниеносная. Но Диана ее почти не чувствует. Черт возьми, рука почти не шевелится. Врачи исправят это. Ведь выглядит рана, безусловно, очень убедительно. У кого хватит смелости прострелить себе предплечье? Женщина улыбается про себя. Спокойно и аккуратно Диана берет приготовленное полотенце и прикладывает к ране. Затем она садится на водительское сиденье, раненая рука лежит у нее на коленях. Прежде чем закрыть дверь, Диана глубоко вдыхает ночной воздух. Она кладет пистолет под сиденье. Слышен тихий плач Дэнни, кашель и стоны Кристи. Прошло меньше десяти минут с тех пор, как она остановила машину в этом месте. Диана хочет быть абсолютно уверенной в том, что дети умрут, и для этого ей нужно еще немного времени. Врачи ни в коем случае не должны их спасти. Диана заводит машину. Она едет по темной проселочной дороге со скоростью примерно десять километров в час и слушает музыку. Теперь играет New Religion, она впитывает в себя мелодию и текст песни: «Я не знаю, почему это зло преследует меня… Мне придется искупить грехи святых и грешников». Диана надеется, что агония ее детей скоро закончится. Боже, сделай так, как будет лучше всего. Дай им умереть. Пахнет кровью. Ей нравится этот запах. Она не обращает внимания на то, что Дэнни во время своих тихих рыданий продолжает шептать «Мамочка, мамочка». Плач – удел слабаков. В конце концов, она никогда не запрещала своим детям плакать, как это запрещали ей самой в детстве. Пусть Дэнни поплачет до тех пор, пока все не закончится. Когда маленькая Диана плакала и боялась чего-то, рядом с ней тоже никого не было. Просто так заведено в нашей семье. «Ведь что посеешь, то и пожнешь», так ведь, мама и папа? Диана размышляет, что сказать врачам и полицейским. Продумывает, как именно она опишет произошедшее. Погрузившись в свои мысли, она не замечает машину, которая почти догоняет ее. В ней едет мужчина с женой и двумя детьми. У него этим вечером важная встреча, и самый короткий путь до нужного ему места проходит как раз через Олд Могавк-роуд. Водитель удивляется, что красный «Ниссан» едет так медленно. Номерной знак из Аризоны красного цвета, как и сама машина. Скорее всего, думает мужчина, водитель «Ниссана» заблудился и теперь пытается найти путь на темной проселочной дороге. Не похоже, что у человека за рулем какие-то проблемы, поскольку машина едет прямо и аккуратно, если не считать того, что медленно. Мужчина немного раздражен – он очень спешит, но не хочет совершать обгон на извилистой узкой дороге. Так он едет две-три минуты, пока не начинается длинный прямой участок, где он наконец обгоняет автомобиль Дианы. Она не видит машину, едущую позади, и размышляет о том, как бы ей преподнести выдуманную историю максимально убедительно. Время от времени она оглядывается. Кристи и Дэнни все еще живы. Если они попадут в больницу живыми, ее версия развития событий будет выглядеть более убедительной. Но они должны ослабнуть настолько, чтобы умереть, несмотря на оказанную помощь. Подгадать идеальное время прибытия в больницу трудно. Диана тащится по Олд Могавк-роуд. В какой-то момент она опускает окно на пассажирской двери. Вскоре они доезжают до перекрестка с Маркола-роуд, поворачивают направо и едут через мост Хайден-Бридж. Под ними – река глубиной около четырнадцати метров, полная валунов и имеющая сильное течение в обоих направлениях. Они будут искать пистолет возле места преступления, на том участке реки. Если даже им придет в голову осмотреть участок под мостом, вряд ли им удастся что-то найти. Диана выбрасывает пистолет через пассажирское окно. Оружие мгновенно исчезает в темной глубокой воде. Диана чувствует облегчение. В этот момент она замечает, что Кристи перестала хрипеть. Плач Дэнни совсем ослаб. Кажется, время рассчитано идеально. Женщина едет еще семь минут, теперь уже по городу, с нормальной скоростью, пока не оказывается у медицинского центра «Маккензи-Уилламетт». Она все тщательно продумала, теперь ей остается только сыграть измученную мать, сделав это особенно эмоционально. Это не будет проблемой, Диана уверена. Она въезжает на дорожку для машин «Скорой помощи» и начинает отчаянно сигналить. Через открытое пассажирское окно она истошно зовет на помощь. Через несколько секунд к ней подбегают две медсестры. Одна из них спрашивает, что происходит. «Кто-то только что стрелял в моих детей», – кричит Диана в исступлении. Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности, и грех – как бы ремнями колесничными Боже мой, это было ужасно, моя маленькая девочка подскочила на заднем сиденье, у нее был такой ужас в глазах… или замешательство, или что-то похожее. Это выражение ее лица я никогда не забуду, но и описать не смогу.