– Дай-ка я угадаю, – продолжала она. – Ты бросил университет, поругался со своей подружкой, тебе нечем было заняться, и ты поехал сюда, чтобы сменить обстановку? – Эй, я не ругался со своей девушкой. Она немного помолчала и сказала: – Значит, у тебя есть девушка? Я кашлянул и подтвердил. – А ты все-таки пошел в Роппонги развлечься. – Я был пьяный. – Это не оправдание. – А ты? – спросил я, чтобы сменить тему. – У тебя сейчас есть бойфренд? Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила. – Это неважно. Не сказав больше ни слова, она повесила трубку. Я не обиделся, помня о том, как я пудрил ей когда-то мозги. – Ты закончил, Ишида? – спросил Хонда. Он стоял у двери. Интересно, давно? Я положил трубку. – Да, извини, что заставил тебя ждать. – Кто это? – Так, знакомая. Он кивнул, поняв, что я не хотел об этом говорить. Выйдя из здания, мы прошли к его машине и выехали с парковки. Улицы, как всегда, были почти пустыми. В отличие от Токио Акакава рано ложилась спать. Хонда на большой скорости гнал свой черный седан. Он сбрасывал скорость только перед светофорами. Когда мы остановились на перекрестке, мне показалось, что я не могу вспомнить что-то важное. Но что именно? Это было как-то связано со светофорами. Но когда? И где? В Токио или в Акакаве? Загорелся зеленый, Хонда отпустил ручник и быстро набрал скорость. И тут я вспомнил то, что должен был вспомнить гораздо раньше. Это случилось в мой день рождения. Перед этим я отпросился со своей подработки, чтобы пойти с девушкой куда-нибудь в классное место, но накануне мы с ней поругались. Она узнала, что я переспал с другой. И вот, вместо того чтобы пойти на романтическое свидание, я, одетый в колючую униформу разносчика пиццы, оказался в ярко-желтой «Тойоте Селика» рядом со странной девчонкой. Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на ручном тормозе. Она ничего не сказала. Рука была холодная. Я отпустил ее, когда зажегся зеленый. Мотор взревел, и «Тойота» сорвалась с места. Уличные огни слились в сплошную световую полосу. Перед тем как расстаться, она сказала мне: «Ты хороший парень, Рен. Если мы когда-нибудь встретимся снова, я скажу тебе свое имя». Я попросил Хонду высадить меня возле автобусной остановки на краю парка. Там был уличный телефон. – Мне надо позвонить домой, – пояснил я. Он кивнул, остановился возле телефонной будки, высадил меня и уехал. Я вошел в будку, потирая руки, чтобы согреться. Бросил в прорезь несколько монет, набрал знакомые цифры и стал ждать. – Алло? Я кашлянул. – Мама, это я. – О. – В ее голосе не прозвучало ни намека на удивление. – Как там вы с папой? – Нормально. – Это хорошо. Я приеду домой через несколько недель. Последовало неловкое молчание. – Я навещу вас, когда вернусь, – сказал я и уже хотел повесить трубку. – Подожди, Рен, – перебила вдруг она. – Да? – Насчет Кеико… Удалось ли полиции… У меня защемило сердце. Голос матери звучал так тихо. В первый раз за много лет она произнесла имя моей сестры. – К сожалению, пока еще никаких новостей, – ответил я. – Вероятно, нет никакого прогресса в расследовании. – Понятно, – протянула мать. Я набрал в грудь побольше воздуха. – Вообще-то я хотел спросить у тебя одну вещь. – Да? – Вы удочерили Кеико? Мать долго-долго молчала, потом спросила: – Как ты догадался? Я подумал о беременности сестры, об ее истории болезни. – Неважно. – Говоря по правде, я никогда не хотела, чтобы ты узнал об этом. Но раз уж тебе это известно, пожалуй, есть смысл рассказать всю историю, – сказала мать. – У твоего отца была связь с женщиной из Акакавы. Я был застигнут врасплох таким откровенным признанием матери. Значит, Кеико все-таки моя сестра. Единокровная сестра. – Я никогда не ожидала, что он изменит мне, не говоря уж о том, что попросит принять в нашу семью его дочь от любовницы. В то время мы жили вместе уже четыре года, но я никак не могла забеременеть. Я не могла отказать ему, тем более что его семья поддержала его в этом. И до сих пор жалею, что приняла такое решение. У меня пересохло в глотке. – Та девочка. Я всегда ненавидела ее. Конечно, сама она ни в чем не была виновата, но я не могла сдержаться. У матери задрожал голос, и она замолчала. Я не видел ее в ту минуту, но представил себе, как она вытерла слезы внутренней стороной ладони. – Я была так рада, когда наконец у меня родился ты, Рен, мой долгожданный сын. Мне не следовало этого говорить, но я рада, что ты мальчик. Тебе не придется пережить то, что выпало на мою долю. Мне стало жалко мать, когда я услышал эти слова. – Когда ты родился, я попросила отца, чтобы он увез из дома Кеико. Он не соглашался, как я его ни просила. Так вот почему они всегда ругались. Из-за меня, а также из-за моей сестры. – Я говорила ему, что Кеико будет лучше где-нибудь в другом месте, – продолжала мать, – если ее будет растить женщина, способная ее любить. Я и прогнала ее потом. Я знаю, ты был очень близок к ней. Конечно, ты сердишься на меня. – Да. – Я вздохнул. – Но теперь я понимаю, как ты страдала. Она не ответила. – Пожалуйста, береги себя, – сказал я. – И передай привет папе. Она молчала, и я повесил трубку. По дороге домой я думал о том, что сказала мне мать. В моем детстве бушевали такие страсти, а я даже не догадывался о них и ничего бы не узнал и до сих пор, если бы остался в Токио. Но теперь я все-таки узнал правду. Или лучше было бы не знать ее? Я закрыл глаза и подставил лицо холодному ветру. Завтрашний день будет у меня непростой. Глава 30