Первый: мистер Лоуэн, возможно, даже не знал, что у него будет возможность взломать сейф. Он явился на деловую встречу. Он мог и не знать заранее, что мистер Дэвенхейм уйдет на почту, а сам он останется один в кабинете! – Но он мог воспользоваться предоставившейся возможностью! – предположил я. – А инструменты? Городской джентльмен не носит с собой чемоданчик взломщика на всякий случай! А перочинным ножиком сейф не взломаешь, бьен сюр! – Ладно, что там с номером два? – Вы говорите, что у Лоуэна был зуб на мистера Дэвенхейма. На самом деле вы имеете в виду, что пару раз он его обставил. И предположительно, эти сделки заключались им с целью получить выгоду. В любом случае вы вряд ли не будете иметь зуб на того, кого вы обошли – скорее наоборот. Зуб как раз должен был вырасти у самого мистера Дэвенхейма. – Ну, вы же не станете отрицать, что Лоуэн солгал, будто не выходил из кабинета? – Нет. Но он мог просто испугаться. Вспомните, как раз тогда из озера вытащили одежду пропавшего джентльмена. Конечно, было бы куда лучше для него сказать правду – как и всегда в таких случаях. – А четвертый пункт? – Тут я с вами согласен. Если история Келлета правдива, Лоуэн, безусловно, приложил руку к исчезновению Дэвенхейма. Именно поэтому дело принимает такой интересный оборот. – Значит, я все же оценил один «жизненно важный факт». – Возможно… но вы совершенно упустили из виду два других – более важных, таких, которые несомненно содержат ключ к разгадке всего этого дела. – Молю, сообщите, что же это? – Первый – это страсть мистера Дэвенхейма, появившаяся у него в последние годы – скупать ювелирные изделия. Второй – его поездка в Буэнос-Айрес прошлой осенью. – Пуаро, вы шутите! – Я очень серьезен. А, громы небесные, я все же надеюсь, что Джепп не забудет о моей маленькой просьбе. Но детектив Скотленд-Ярда, пребывая в шутливом настроении, помнил ее настолько хорошо, что телеграмма была вручена Пуаро уже около одиннадцати утра на следующий день. По его просьбе, я вскрыл ее и прочитал вслух: супруги занимают отдельные комнаты прошлой зимы тчк – Ага! – обрадовался Пуаро. – А нынче у нас середина июня! Все понятно! Я выпучил на него глаза. – Вы случайно не держите деньги в банке «Дэвенхейм и Салмон», мон ами? – Нет, – сказал я и поинтересовался: – А что? – А то, что в противном случае я бы посоветовал вам забрать их оттуда, пока не стало слишком поздно. – Но почему? Чего вы ожидаете? – Я ожидаю, что через несколько дней, или даже раньше, произойдет большой крах. Кстати, это напомнило мне, что надо в качестве ответной любезности отправить депе́ш Джеппу. Пожалуйста, подайте мне карандаш и бланк. Вуаля! «советую вам изъять все деньги депозитов упомянутой фирмы тчк». Это заинтригует нашего славного Джеппа! Его глаза раскроются шире – очень широко! Он, конечно, ничегошеньки не поймет – до завтрашнего дня, а может, до послезавтра! Я по-прежнему был настроен скептически, но завтрашний день заставил меня воздать должное замечательному таланту моего друга. Во всех газетах заголовки огромным шрифтом возвещали сенсационную новость: банк Дэвенхейма лопнул. Исчезновение известного финансиста приобрело совершенно другой аспект в свете вскрывшихся банковских махинаций. В самый разгар нашего завтрака дверь распахнулась настежь и в комнату ворвался Джепп. В левой руке он держал газету, а в правой – телеграмму Пуаро, которую он швырнул на стол перед тарелкой моего друга. – Как вы узнали, мсье Пуаро? Откуда, черт возьми, вы могли это знать? Пуаро безмятежно ему улыбнулся. – Ах, мон ами, после вашего ответа на мой вопрос о спальнях супругов это стало совершенно очевидно! Видите ли, мне с самого начала показалось весьма примечательным взлом сейфа. Драгоценности, наличные деньги, облигации на предъявителя – всё наготове и так удобно собрано в одном месте… для кого же? Что ж, наш добрый мистер Дэвнхейм был из тех, кому, как гласит ваша поговорка, «своя рубашка ближе к телу»! Совершенно определенно, что он приготовил все это для… себя самого! Присвоенные суммы он обратил в драгоценности, скорее всего, постепенно заменил их подделками, а оригиналы спрятал в надежном месте и под другим именем – приличное состояние, которым можно будет воспользоваться, когда поиски зайдут в тупик. Приготовления завершены, он назначает встречу мистеру Лоуэну (который в прошлом был достаточно неосмотрителен, чтобы раз или два перейти дорогу этому великому человеку), просверливает дыру в сейфе, оставляет распоряжение, чтобы гостя проводили в кабинет, и выходит из дома – куда же? – Пуаро умолк и потянулся за вторым вареным яйцом. Он нахмурился. – Это совершенно немыслимо, – проворчал он. – Все курицы несут яйца разного размера! О какой симметрии на столе для завтрака может идти речь? Ну, можно было хотя бы в лавке их рассортировать? – Бог с ними, с яйцами, – сказал нетерпеливо Джепп. – Пусть несут хоть квадратные, если им угодно. Расскажите, куда же наш подопечный отправился, выйдя из «Кедров» – вот и все. Если сами знаете, конечно! – Э бьен, он отправился в какое-то тайное убежище. Ах, этот мсье Дэвенхейм, наверное, в его серых клеточках имеется некий врожденный порок, но они у него наивысшего качества! – Вы знаете, где он скрывается? – Конечно, и это самое гениальное. – Ради бога, выкладывайте! Пуаро аккуратно собрал все осколки скорлупы со своей тарелки, сложил их в рюмку для яйца и прикрыл нижней половинкой пустой скорлупы. Завершив эту маленькую операцию, он улыбнулся опрятному результату, а затем одарил нежной, лучезарной улыбкой и нас с Джеппом. – Давайте-ка, друзья мои, вы же оба очень умны. Задайте себе тот вопрос, который задал себе я: «Будь я на месте этого человека, где бы я спрятался?» Гастингс, что вы на это скажете? – Ну, – задумался я, – я склоняюсь к тому, что на его месте бы не стал бы чересчур мудрить. Я спрятался бы в Лондоне – в самой гуще событий, ездил бы на метро и в автобусах. Десять к одному, никто бы меня не опознал. В толпе безопаснее всего. Пуаро вопросительно посмотрел на Джеппа. – Я не согласен. Убраться подобру-поздорову, причем, сразу же – единственный шанс. У меня же было бы полно времени, чтобы все подготовить заранее. Меня ждала бы яхта под парами, и я бы умчался в какой-нибудь самый отдаленный уголок задолго до того как поднялся бы шум да гам! – Мы оба смотрели на Пуаро. – А что вы скажете, мусью? Мгновенье маленький бельгиец молчал. А затем по лицу его пробежала чудна́я улыбка. – Друзья мои, если бы я скрывался от полиции, знаете, где бы я спрятался? В тюрьме! – Что? – Вы разыскиваете мистера Дэвенхейма, чтобы посадить его, так что вам и в голову не придет посмотреть, а может, он уже сидит за решеткой? – О чем это вы? – Вы рассказывали, что мадам Дэвенхейм – женщина не самого блестящего ума. Тем не менее, я думаю, что если вы привезете ее на Боу-стрит и покажете ей Билли Келлетта, она его узнает! Несмотря на то, что он сбрил усы и бороду, подбрил кустистые брови и коротко подстригся. Женщина всегда узна́ет своего мужа, пусть даже весь остальной мир будет обманут! – Билли Келлетт? Но он известен полиции! – Разве я не говорил вам, что Дэвенхейм – человек изобретательный? Он заблаговременно подготовил себе алиби. Прошлой осенью он не был ни в каком Буэнос-Айресе – он создавал персонаж Билли Келлетта, отбывая положенные три месяца, так чтобы у полиции в нужное время не возникло никаких подозрений. На кону ведь, как мы помним, стояло огромное состояние и свобода. Они стоили того, чтобы заранее все подготовить тщательнейшим образом. Только… – Что? – Э бьен, после отсидки ему пришлось нацепить фальшивую бороду и парик, ведь ему нужно было снова прикинуться самим собой, а спать с фальшивой бородой непросто – могут разоблачить! Он не мог больше делить спальню с очаровательной мадам его женой. Вы выяснили по моей просьбе, что вот уже шесть месяцев, то есть, с тех пор как он якобы вернулся из Буэнос-Айреса, они с миссис Дэвенхейм спят в разных комнатах. Теперь я был уверен! Все сошлось. Садовнику, которому показалось, что он видел хозяина, выходившего из-за угла дома, ничего не показалось. Дэвенхейм пошел к лодочному сараю, переоделся в лохмотья бродяги, которые, будьте уверены, он успешно прятал подальше от глаз камердинера, утопил в озере дорогой костюм, а затем приступил к осуществлению своего плана: не скрываясь заложил перстень, напал на полицейского и благополучно добрался до убежища на Боу-стрит, где никто и никогда не додумался бы его искать! – Это невозможно, – буркнул Джепп. – Спросите у мадам, – с улыбкой предложил мой друг. На следующий день у тарелки Пуаро лежало заказное письмо. Он открыл конверт, и оттуда выпорхнула пятифунтовая банкнота. Мой друг нахмурил брови. – Ах, дьябль! Но что мне с ней делать? Меня мучает совесть! Бедный Джепп! О, идея! Мы устроим маленький званый ужин на троих! Это меня утешит. Это же на самом деле было очень легко. Я пристыжен. Никогда не опустился бы до того, чтобы ограбить невинного младенца… гм! Мон ами, что с вами? Почему вы покатываетесь со смеху? X. Тайна итальянского аристократа У нас с Пуаро было множество друзей и просто хороших знакомых. Среди последних был достойный представитель медицинской гильдии доктор Хокер, живший по соседству. Добряк-доктор имел обыкновение время от времени заглядывать к нам вечерком, чтобы поболтать с Пуаро, чьим гением он горячо восхищался. Этот честный и в высшей степени добропорядочный врач, умел по достоинству ценить таланты, весьма далекие от сферы его деятельности. И вот однажды вечером, в самом начале июня, он явился где-то в половине девятого и затеял необременительную дискуссию на веселенькую тему: «Распространенность отравления мышьяком как способа убийства». Должно быть, прошло что-то около четверти часа, когда дверь распахнулась и в нашу гостиную ворвалась крайне встревоженная женщина. – Ах, доктор, нужна ваша помощь и немедленно! Этот жуткий голос! Меня прямо-таки дрожь пробрала, вот истинная правда! Я узнал в нашей нежданной гостье экономку доктора Хокера, мисс Райдер. Доктор был холостяком и проживал в мрачноватом старом доме на одной из соседних улиц. Мисс Райдер, обычно такая невозмутимая, сейчас пребывала в полуобморочном состоянии. – Что еще за жуткий голос? Чей? И что случилось? – Голос из телефона, доктор. Позвонили, я сняла трубку – и тут этот голос. «Помогите, – говорит, – доктор, помогите. Меня убили!» Потом там все вроде как стихло. Я спрашиваю: «Кто говорит? Кто это?» А в ответ слышу только слабый такой шепот: «Фоскатин, – так, кажется, – Риджентс-корт». Доктор не удержался от удивленного возгласа: – Граф Фоскатини! У него квартира в Риджентс-корте. Я должен немедленно бежать. Что же там могло случиться? – Ваш пациент? – спросил Пуаро. – Я посещал его несколько недель назад по поводу небольшого недомогания. Он итальянец, но превосходно говорит по-английски. Что ж, я вынужден откланяться и пожелать вам доброй ночи, Пуаро, если только… – Доктор замялся. – Я улавливаю вашу мысль, – улыбнулся Пуаро. – Буду счастлив сопровождать вас. Гастингс, бегите вниз и возьмите такси. Когда особенно спешишь, такси вечно все заняты. Но мне в конце концов удалось поймать таксомотор и вскоре мы уже мчались на всех парах в сторону Риджентс-парка. Риджентс-корт – так назывался новый многоквартирный дом, расположенный неподалеку от Сент-Джонс-Вуд-роуд. Построенный совсем недавно, он был оборудован по последнему слову техники.