– Но вы же, конечно, согласны с моим выводом? Эта женщина просто постучала не в ту дверь. Это единственное логичное объяснение. – Может быть, вы и правы, а может быть и нет, Гастингс. Ведь остается еще необъяснимый факт – в списках агентов квартира значилась довольно долго и, несмотря на свою поразительную дешевизну и на то, что от желающих отбоя не было, оставалась на рынке недвижимости пока не появилась миссис Робинсон. – Несомненно, произошла какая-то ошибка в документах. – И она коснулась всех и каждого, за исключением миссис Робинсон! Разве это не любопытно? Гастингс, вам она показалась правдивой женщиной? – Она показалась самым восхитительным созданием на свете! – Се натюрель, раз вы утратили способность разумно отвечать на простейшие вопросы. Что ж, опишите мне ее. – Высокая, стройная красавица, изумительные волосы великолепного каштанового оттенка с медным отливом… – Вечно вы теряете рассудок при виде рыжевато-каштановых локонов, – пробормотал Пуаро. – Что ж, продолжайте. – Голубые глаза, нежный цвет лица, – ну, вот, пожалуй и все, – заключил я, изрядно утратив первоначальный пыл. – А как выглядит ее муж? – Он довольно приятный парень, но не красавец, ничего особенного. – Он брюнет или блондин? – Ни то не се, вообще, у него довольно неприметная внешность. Пуаро кивнул каким-то своим мыслям. – Таких заурядных супружеских пар тысячи – да-да, именно заурядных, ибо вам нельзя доверять описание молоденьких женщин. Вы хоть что-то знаете об этих людях? А ваш друг Паркер давно с ними знаком? – Н-нет, кажется, недавно. Но, Пуаро, не думаете же вы, что они… Пуаро упреждающим жестом воздел ладонь. – Тише, мон ами! Разве я сказал, что в чем-то их подозреваю? Я просто говорю, что случай довольно любопытный и пока что я не вижу ничего, что могло бы пролить свет на эту загадку, кроме, разве что, имени этой леди, а, Гастингс? – Ее зовут Стелла, – сухо сказал я, – но не понимаю, какое отношение… Пуаро прервал меня весьма раздражающим смешком. Не часто мне удавалось так его развеселить. – А Стелла, как известно, означает «звезда»! – Да, но какого черта… – А звезды светят нам из тьмы! Ну-ну, Гастингс, хватит дуться. Успокойтесь. Я хочу навести кое-какие справки в доходном доме Монтегю, пойдете со мной? Я охотно согласился. «Апартаменты Монтегю» занимали целый квартал – комплекс был выстроен со вкусом и с учетом всех современных требований комфорта. На пороге парадного подъезда изнывал от безделья швейцар в безукоризненной ливрее. К нему-то Пуаро и решил первым делом подступиться с расспросами. – Подскажите, любезный, проживают ли здесь мистер и миссис Робинсон? Швейцар, очевидно, был личностью немногословной и к тому же отличался весьма угрюмым нравом. Едва удостоив нас взглядом, он буркнул: – Четвертый номер. Третий этаж. – Благодарю вас. Давно они здесь обитают, не знаете? – Шесть месяцев. В изумлении я подался вперед, прямо-таки физически ощущая, как злорадно ухмыляется Пуаро за моей спиной. – Этого не может быть! – вскричал я. – Вы, наверное, ошиблись! – Шесть месяцев. – Может быть, вы с кем-то их перепутали? Леди, о которой мы спрашиваем – рыжеватая шатенка, высокая, красивая… – Вот именно, – угрюмо сказал швейцар. – Заселились аккурат после Михайлова дня* [* Михайлов день католики празднуют 29 сентября]. Полгода тому. И, окончательно утратив к нам всякий интерес, степенно удалился в холл. Я вышел следом за Пуаро на улицу. – Э бьен, Гастингс? Вы все еще уверены, что очаровательные женщины не могут лгать? – поддразнил меня мой друг с лукавой улыбкой. Я не удостоил этот выпад ответом. Прежде чем я успел осведомиться, что Пуаро намерен делать дальше и куда мы идем, мой друг свернул на Бромптон-роуд. – Нам требуется агентство по недвижимости, Гастингс. У меня возникла неодолимая потребность обзавестись жильем в «Апартаментах Монтегю». Интуиция подсказывает мне, что в ближайшее время там произойдет множество увлекательных событий. Наши поиски быстро увенчались успехом – квартира номер восемь на четвертом этаже как раз сдавалась внаем за десять гиней в неделю. Пуаро немедленно арендовал ее, уплатив за месяц вперед, хотя я и пытался как мог его образумить. Уже на улице он привел свои оправдания: – Но я в последнее время неплохо заработал и могу потакать своим капризам! Кстати, Гастингс, у вас есть револьвер? – Где-то валяется, – я встрепенулся. – А вы думаете, что… – Что нам понадобится оружие? Да, вполне возможно. Гляжу, у вас глаза загорелись. Я не удивлен. Вас всегда привлекали романтичные ситуации и драматические эффекты. На следующий день мы переселились в свое временное обиталище – приятную, отлично обставленную квартирку. Ее планировка полностью соответствовала апартаментам Робинсонов, и располагалась она в том же крыле, только двумя этажами выше. Субботу мы посвятили хлопотам, связанным с переездом, а потом наступило воскресенье. После обеда Пуаро приоткрыл входную дверь и приступил к слежке. Услышав, как где-то внизу хлопнула дверь, он выскочил на площадку и позвал меня взволнованным голосом: – Посмотрите вниз – только осторожнее, чтобы вас не заметили. Ну, что – узнаёте своих новых друзей? Я вытянул шею, вглядываясь в лестничный пролет. – Они там! То есть, это они! – лихорадочно зашептал я, путаясь в словах. – Отлично. Что ж, подождем еще немного. Примерно через полчаса на площадке третьего этажа появилась молодая особа, разнаряженная в пух и прах. – Вуаля! Кот из дома – мыши в пляс. И горничная туда же! Что ж, теперь квартира опустела. – И что мы будем делать? – тревожно осведомился я. Пуаро метнулся в кухню, распахнул дверь чулана и принялся резво выбирать из шахты канат кухонного подъемника. – Мы спустимся по методу мусорных мешков, – весело сообщил он. – Со стороны соседей нам ничего не грозит: все они заняты своими воскресными делами. Воскресный концерт, воскресная загородная прогулка, в крайнем случае – беспробудный воскресный сон после типично английского воскресного обеда – ох уж этот ваш ле ростби́ф! Все это отвлечет внимание почтенных обитателей «Апартаментов Монтегю» от преступных деяний Эркюля Пуаро. За мной, мон ами. Он шагнул в грубо сколоченную деревянную клеть и я опасливо последовал его примеру. – Мы собираемся вломиться в чужую квартиру? – Признаться, я немного струхнул. И ответ Пуаро отнюдь не внушил мне бодрости: – Может быть, но не сегодня. Вытравливая трос вручную, мы медленно спускались, пока не достигли третьего этажа. Увидев, что деревянная дверца, ведущая в кладовую, не заперта, Пуаро удовлетворенно хмыкнул. – Видите, мой друг, какое легкомыслие? Они никогда не запирают днем дверцы кухонного лифта! И любой может подняться или спуститься куда угодно – так, как мы сейчас. Разве что по вечерам у прислуги порой возникают мысли принять меры предосторожности, так что стоит обеспечить безопасность нашего ночного вторжения. С этими словами он извлек из кармана различные инструменты и принялся за работу. В результате его ловких манипуляций задвижку лифта теперь можно было с легкостью открыть изнутри. Операция заняла не более трех минут, затем Пуаро спрятал свои приспособления и мы снова вознеслись на подъемнике в нашу собственную кухню. * * * В понедельник Пуаро весь день где-то пропадал и вернулся лишь к ужину, усталый, но довольный. Поудобнее устроившись в кресле, он предложил: – Хотите, расскажу интересную историю, Гастингс? Она вам понравится, эдакий сценарий в лучших традициях вашего обожаемого синематографа. – В таком случае я охотно послушаю, – засмеялся я. – Но, надеюсь, вы поведаете о реальных событиях, не примешивая художественный вымысел? – Конечно! Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда может поручиться за правдивость моего рассказа. Благодаря его любезной помощи я и выяснил бо́льшую часть деталей. Итак, Гастингс, слушайте внимательно. Примерно полгода назад из американского военно-морского ведомства были похищены исключительно важные документы. На этих планах было указано расположение ключевых оборонительных объектов в портах и гаванях, и правительство какой-нибудь иностранной державы – например, Японии – охотно заплатило бы за них немалую сумму. Подозрение пало на одного из служащих – молодого человека по имени Луиджи Вальдарно, итальянца по происхождению. Он занимал в департаменте незначительную должность и пропал в то же время, когда исчезли секретные документы. Был ли Луиджи Вальдарно замешан в краже – неизвестно, поскольку спустя два дня его нашли застреленным в нью-йоркском Ист-Сайде. Разумеется, бумаг при нем не обнаружили. Однако выяснилось, что какое-то время Луиджи Вальдарно встречался с мисс Эльзой Хардт, молоденькой эстрадной певичкой. О прошлом ее ничего не известно, она снимала квартиру в Вашингтоне со своим братом или субъектом, выдававшим себя за такового, и бесследно сгинула в тот же день, когда убили Вальдарно. Есть основания полагать, что под личиной Эльзы Хардт скрывалась международная шпионка высочайшего класса, которая под разными именами совершила множество гнусных преступлений. Секретная служба США бросила все силы на то, чтобы выследить и схватить ее. Помимо прочего, велось пристальное наблюдение за наиболее подозрительными гражданами Японии, проживавшими в Вашингтоне. Агенты секретной службы не сомневались, что когда суматоха уляжется, Эльза Хардт вынырнет из своего укрытия и свяжется с кем-то из этих джентльменов. И вот, две недели назад, один из них неожиданно отбывает в Англию. Можно сделать вывод, что Эльза Хардт в данный момент прячется именно здесь. – Пуаро помолчал, а потом добавил извиняющимся тоном: – «Описание Эльзы Хардт: рост пять футов семь дюймов, глаза голубые, волосы золотисто-каштановые, правильные черты лица, нос прямой, особых примет не имеется». – Миссис Робинсон! – выдохнул я. – Во всяком случае, это вполне возможно, – решил смягчить удар Пуаро. – Мне сообщили, что некий смуглый джентльмен, по виду иностранец, сегодня утром расспрашивал о жильцах квартиры номер четыре. Увы, мон ами, оставьте всякую надежду выспаться этой ночью. Вам предстоит разделить со мной всенощное бдение двумя этажами ниже – разумеется, с вашим превосходным револьвером наготове!