– Вот и наложи на меня епитимию, владыко. Повели нашествие латинян отразить! – Когда выступаешь? – Полки, кроме стремянного и царских рейтар, уже вышли. Мы следом пойдем. – А как же молебен об одолении супостата? – Завтра, владыко, а лучше дня через три. До той поры пусть думают, что я снова на маневры полки повел. – Все не как у людей… – вздохнул Исидор. – Я как в Новгороде тебя в первый раз увидел, так сразу понял, что многие печали нам уготованы. Помнишь, ты мне пророчил, что Михаила Романова царем выберут? – Помню, владыко. – То-то, что помнишь, а я ведь поверил тебе тогда! Да ладно, чего уж там, не дано человекам ведать волю Его! – Аминь! – Ступай и не греши. Дмитрий Щербатов, громко бухая сапогами, влетел в лыковский терем и, не перекрестив лба на иконы, остановился перед сидящим на широкой лавке князем. Борису Михайловичу уже полегчало, но из дома он покуда не выходил. – Царские полки из Москвы выступили! – воскликнул княжич. – Давно ли? – Поутру еще, едва заутреню отслужили. – На Владислава пошли? – Вряд ли, налегке тронулись, без больших обозов. – Откуда знаешь? – Сам видел. – А ты почто не с ними? – Да так уж вышло… – Ладно, остался и хорошо… так, говоришь, без обоза двинулся? – Да. Боярин неожиданно легко вскочил на ноги и в нетерпении прошелся по горнице, потом, махнув рукой, резко сел и задумался. – Черт его знает, окаянного, что у него на уме… Вот что, Дмитрий, кликни-ка ко мне слуг. Совсем обленились, негодные, пусть одеваться несут, в кремль поеду. – Куда, дядюшка, ты ведь хворый! – Не закудыкивай дорогу, а делай что велено. Да сам далеко не уходи, поедешь к… Однако сказать Щербатову, куда он хочет его отправить, боярин не успел. За дверью раздался топот ног, потом она отворилась, и в горницу буквально ворвался запыхавшийся холоп: – Господин, там стольник Романов пожаловал… – Зови, – с досадой отозвался Борис Михайлович и опустился на лавку. – Здравствуй, дядюшка, – поприветствовал его входящий племянник. – Как здоровье-то твое? – Тяжко, Мишенька, – застонал в ответ хозяин дома. – Спаси вас с Митей Христос, что не забываете старика в его хворостях. – Да какой же ты старик, дядюшка? – простодушно удивился Миша, но боярин его перебил и принялся с таким жаром жаловаться на болячки, что у стоящего рядом Щербатова глаза на лоб полезли. – А правда ли, что государь из Москвы выехал?.. – слабым голосом поинтересовался Лыков, закончив описывать свою болезнь. – Недалече, – охотно отозвался стольник, – сказывал, маневры проведет да на богомолье в монастырь съездит. Даже город ведать никого из бояр не оставил, дескать, я рядом буду. – Вот оно как, – вздохнул боярин, – не собирается, стало быть, навстречу Владиславу идти? – Говорил, что тот сам к Москве пожалует, здесь, мол, и встретим. Пусть пойдет на приступ, а мы как отобьем, так и выйдем в поле. – Мудро рассудил государь, в своем дому и стены помогают. Племянник, конечно, человек свой, однако и его надобно угостить, усадить на почетное место, выслушать все новости и рассказать свои, так что выпроводить Мишу Лыкову удалось не раньше чем через час. Разохавшийся Борис Михайлович оказался так хвор, что не смог проводить стольника, а потому попросил сделать это Щербатова. – Митя, а отчего ты не со своим полком? – спросил его приятель, усаживаясь на коня. – Поручение дали, – пожал плечами княжич, – вот дядюшку проведал, да тоже поскачу исполнять. – Ну, Бог в помощь, – отозвался тот и тронул бока своей лошади каблуками. – Проводил? – настороженно спросил Дмитрия сразу поправившийся боярин. – Да. – Тогда слушай; ты уж прости, что попрошу тебя съездить как простого гонца, только письмо писать опасно, а слова сии не для всяких ушей. Нельзя их холопам доверять, сам понимаешь. – Говори, дядюшка, все исполню… Через несколько минут Щербатов выскочил из терема и потребовал себе коня. Однако, выехав за ворота, молодой человек направился прежде к Стрелецкой слободе. Добравшись до знакомого терема, Дмитрий в нерешительности остановился. Если царь выехал из Москвы, то, стало быть, с ним отправился и Никита Вельяминов, но вряд ли он оставил сестру дома одну. Во двор его в отсутствие хозяина никто не пустит, а попытается перелезть через забор – так и подстрелить могут, чего доброго. Если уж боярышня гуляла по городу с пистолем, так у сторожей и пушке не удивишься. Оставалось ждать, вдруг приглянувшаяся ему девица снова решит отправиться на прогулку под видом простой горожанки. Однако время шло, из заветного двора никто не выходил, а сам княжич немного заскучал. От солнца он спрятался возле соседнего забора, откуда было удобно наблюдать за вельяминовскими воротами, но все равно было жарко. Вдруг над головой парня раздался смешок. Удивленно подняв голову, Дмитрий заметил, что с высоты тына за ним с интересом наблюдает девушка – точнее, еще девочка. «Должно, соседка», – подумал княжич и решил поздороваться. – Здравствуй, красна девица, – учтиво поклонился он уже открыто смеющейся девчонке. – И тебе не хворать, добрый молодец, – ответила она звонким голоском. – Потерял чего али просто заплутал? – Потерял, – вздохнул парень. – Голову или сердце? – Ты почто так говоришь? – возмутился Щербатов. – Да уж вижу. – Вот я тебе уши-то надеру, такой глазастой! – Если поймаешь, – снова хохотнула смешливая девчонка. – Твоя правда, – не смог остаться серьезным Дмитрий и тоже улыбнулся. – Не достать тебя из-за тына. – То-то же! Так что потерял? – А сама-то как думаешь? – Думаю, что сердце, а будешь тут бродить – и голову потеряешь! – Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?! – Что тут знать-то? Наверняка тот драгун, который Алену схватить хотел, да только не вышло у него ничего! – А ты знаешь Алену? – Знаю, конечно, а тебе что с того? – Можешь ее позвать? – Скорый какой! – Ну что тебе стоит, сделай милость! – взмолился парень. – Ведь гуляла же она прежде без присмотра! – Гуляла, пока с тобой, дураком, не встретилась. Так что и не проси, не позову, а то придет – а ты ее снова схватить захочешь! – Вот тебе крест, не стану чинить ей никакой обиды! Повиниться хочу, случайно то вышло. Холоп мой виноват, а я не хотел ничего дурного. – Твой холоп – твой и ответ! – рассудительно ответила девочка, затем, как видно, смягчившись, продолжила: – Не может она теперь выйти, не пускают ее. С тех пор как брат ее про эти прогулки узнал, так и запретил строго-настрого! – Что же делать?