— Ксюш, я машину сегодня заберу. Рабочая сломалась, а мне в другой город смотаться надо. Я недовольно нахмурилась. Это означало пешком до метро и еще час до работы добираться, но вслух сказала: — Хорошо. Справлюсь. Главное, чтобы дождь не полил. Тогда ты Ванюшку завези. — Не вопрос. Муж подошел ко мне сзади и обнял за талию. — Ты вкусно пахнешь и чудесно выглядишь. Подлизывается, негодяй. — Ну не злись. Я в воскресенье дома, уже выходной взял. Я повернулась к нему и улыбнулась, на душе потеплело. — Правда? — Правда, обними меня немедленно. Иначе в кино не поедем. Я поцеловала Сережу в губы и протянула ему бутерброд. — Шантажист ты, Новиков. Держи свой сэндвич. Я побежала. Набросив плащ, я схватила зонтик, сунула ноги в туфельки-лодочки на невысоком каблуке. Посмотрела в зеркало, поправила непослушную челку. У меня важная сделка. Главное не промокнуть по дороге и не выглядеть как ощипанная курица. — Мама… Ванюшка обнял меня за ноги. — А чмок? Я приподняла его и поцеловала в пухлую щечку. В метро было тесно, как всегда в это время. Слава Богу, сейчас не лето — не так душно. Люди толпились на станции. Кто-то слушал плеер, кто-то читал утреннюю газету, кто-то просто засыпал стоя, подпирая стену. Семь утра. Я сама в такое время еще немного сплю. Даже кофе не помогает. Правда, я черный не пью, только растворимый с молоком и без сахара. Сегодня у меня запланирована встреча с важным клиентом. Если ему понравятся мои работы, появится новый заказ. Очень кстати — мы с Сережкой давно хотели начать ремонт. Ванечка подрос, в этом году пошел в первый класс. Пришла пора переделать его комнату — поставить письменный стол, детскую кроватку поменять на новую. К тому же мама хочет в гости приехать. Это, как минимум, на несколько месяцев. Она сейчас на севере живет, но планирует в ближайшее время перебраться к нам в столицу. Работа у нее такая вредная — археолог. В детстве я считала, что это страшное слово. Родители оставляли меня с бабушкой, а сами уезжали. Мы не виделись месяцами. Потом отец погиб — утонул в реке. По-настоящему глупая смерть. Отец был отличным пловцом. Ногу свело судорогой, и он утонул. Мне тогда было тринадцать лет. С тех пор я в воду не захожу, разве что в лягушатник вместе с Ванюшкой. Мама долго не могла в себя прийти. Но потом вроде бы все встало на свои места, и она вновь занялась любимой работой. А мне и с бабушкой было замечательно. Мы всегда были заняты: музыкальная школа, гимнастика и кружок рисования. Даже гулять толком не успевала. В школе меня считали заучкой. В элиту класса я никогда не входила. Я просто повзрослела позже, чем остальные. У меня и грудь-то только лет в пятнадцать начала расти. Мои одноклассницы в этом возрасте уже успели аборты сделать. С будущим мужем познакомились случайно. Он с другом пил пиво около моего дома. Сережа когда-то учился в нашей школе. Это была любовь с первого взгляда. Мы поженились быстро. Через год после знакомства расписались с бабушкиного благословения. Вскоре мы переехали в столицу. Я поступила на факультет дизайна интерьеров, он к тому времени уже занимал неплохую должность в строительной компании. Подъехал поезд, все кинулись по вагонам, толкаясь, матерясь и наступая на ноги друг другу. Я ненавидела подобное хамство, никакой культуры. Прут, как танки. Конец света, блин. Выждав, пока толпа заполнит вагоны я спокойно зашла следом. Двери уже начали закрываться, как вдруг какой-то парень втиснулся между ними и проскочил в вагон. Он тяжело дышал, словно бежал от кого-то. Наклонился, посмотрел в окно. В это время поезд тронулся. Парень стоял рядом со мной, точнее, напротив. Высокий, даже очень. Моя голова с трудом доставала ему до груди. Я еще не видела его лица, просто смотрела на белую футболку, на замысловатый кулон на тонком шнурке. Он раскачивался прямо у меня перед глазами. Странный кулон, похож на клык зверя. Да, молодежь сейчас умеет удивить. От него приятно пахло. Нет, не просто приятно, а здорово пахло. Я сразу узнала очень дорогой парфюм «Clive Christian». Мы недавно занимались дизайном парфюмерного магазина. Я очень хорошо помню запахи. Этот мне понравился больше всех. Хотела Сережке подарить, но когда узнала цену, у меня потемнело в глазах. Покупать моментально перехотелось. К одеколону примешивался запах сигарет и молодого мужского тела. Опустила глаза чуть ниже. Полы кожаной куртки распахнуты. Видна пряжка ремня. Парень по-прежнему тяжело дышал. Он точно бежал, никаких сомнений. Только те, кто пользуются таким парфюмом и носят дорогие ремни стоимостью с мою зарплату, а также оригинальные джинсы «levis», обычно не гоняются за поездами метро, а разъезжают на спортивных тачках или «мерседесах». В этот момент на его футболку что-то капнуло. Я смотрела, как перед глазами расползается темно-бордовое пятно. Кровь? Подняла голову и поняла, что парень смотрит на меня. На щеке порез, он вытер кровь ладонью и усмехнулся. Мальчишка. Лет двадцать пять максимум. Взъерошенные волосы, легкая щетина на щеках и взгляд очень наглый, характерный для такой вот безбашенной молодежи. Из пореза снова выступила кровь, а я вспомнила, что у меня в сумочке точно есть лейкопластырь. Полезла за ним, и в этот момент поезд остановился. Меня буквально швырнуло парню на грудь. В ту же секунду я почувствовала сильную руку на своей талии. Удержал. Черт. Неловко-то как. Завалилась на него, как мешок с картошкой. Я чувствовала под пальцами его мускулистое, упругое, очень горячее тело. Смутилась. — Простите. Парень усмехнулся, и в его очень живых карих глазах блеснула искорка интереса. Веселая улыбка, зажигательная, мальчишеская. В уголках глаз появились морщинки. Нет, ему даже меньше двадцати пяти. Я протянула парню пластырь. Он взял его из моих рук, и в этот момент нас снова качнуло. В этот раз он уже ловко удержал меня за талию. Только теперь руку не убрал, и я чувствовала, как горячие пальцы жгут тело через плащ. Он подставил щеку. — Приклейте, я вас подержу. Забавно, но я все же заклеила ранку лейкопластырем, и, улыбнувшись, сказала: — До свадьбы заживет. — До вашей? — спросил парень, смеясь. — Нет, до вашей. Я уже замужем. — Вот видите, самых лучших дам уже разобрали. Я вдруг поняла, что он все еще удерживает меня за талию и смутилась. Черт. Вокруг нас люди, возможно даже соседи, а меня незнакомый парень в кожанке за талию обнимает. Я отодвинулась назад, и он тут же убрал руку. Теперь мы стояли молча. Он продолжал смотреть на меня внимательно, пристально, будто изучал. Я, похоже, покраснела. Не то чтобы не привыкла к мужскому вниманию. Наоборот, только и отшивала всяких придурков, которые постоянно приставали ко мне на работе или на улице. Только этот ко мне не приставал. Просто от его взгляда сердце билось чуть быстрее обычного. Я отвела взгляд и теперь смотрела куда угодно, только не на него. А вот он по-прежнему смотрел на меня. Я чувствовала этот взгляд кожей. Так бывает, когда ты знаешь, что на тебя смотрят. Слава богу, моя остановка. А то рядом с этим молодым незнакомцем становилось тесно и неуютно. Я протиснулась к дверям, и парень посторонился, давая мне пройти. Вышла на станцию и глубоко вдохнула. Сердце все еще часто билось. Не удержалась и обернулась. Парень стоял у самых дверей и, улыбаясь, смотрел мне вслед. Наглая улыбочка, самоуверенная. Я тут же отвернулась и пошла к лестнице. Дурацкие туфли, вышедший из моды плащ и прическа старой девы. Наверное, смеется в душе над тем, как тетка его в метро пожалела. Будет своим «безбашенным» дружкам рассказывать. А порез на щеке как от ножа был. Это я точно знаю, курсы медсестер заканчивала. Через пару минут я уже о нем забыла. Вышла из метро. Как назло, лил дождь. Я раскрыла зонтик и быстро побежала в сторону пешеходного перехода. Через пять минут буду на работе. Дурацкий день. Я все-таки промокла как курица, а через час у меня встреча с клиентом. — Серый, ты, бля…, мать твою, ты куда свалил? Этот козел меня чуть не прирезал! Да! Бля! Справился! Пописал его маленько, а тут менты появились. Суслик теперь меченным будет. Рожа в крестик! Где ты? Гони тачку к Александровскому. Подбери меня. Бабки забрал. У меня говорю бабки. У меня. Давай. Руслан спрятал мобильный в карман и прикурил сигарету. Гадский денек. Так противно — дождь моросит, и ветер прям до костей пробирает. Зато дело выгорело. А отец не смог, мусолил эту тварь несколько месяцев. Жалел что ли? Косого хотел за деньгами послать. Не доверяет. Сыну не доверяет, сопляком до сих пор считает. Своих тупых качков за ним следить приставил. Думал, Руслан не заметит. Да он этих придурков, как мальчиков сделал. Одному нос сломал, а от другого смылся. Отец должен начать воспринимать его всерьез. Он сам делами воротить горазд. Особенно с бизнесменами этими. Наберут кредитов, а возвращать ни хрена не хотят. Суслик чертов отцу пол-лимона заторчал. Чего с ним нежничать? Перо к горлу, бабки забрать и все. Притом с процентами. И Руслан забрал. Все, что в офисе этого лысого нашел, то и взял. А тот его ножом пырнуть хотел. Красивый нож — стилет итальянский. Антиквариат. Руслан его себе забрал. Правда, предварительно на роже Суслика расписался. Автограф оставил. На память. Вот сучара, ментов навел. Видно, крышуют они его. Значит, для ментов бабки есть, а для Царя нет? Отец всегда Руслана от своего мира ограждал. Образование за границей, хорошие знакомства. Только Руслану на хрен все это не было нужно. Он хотел быть таким, как отец. Он хотел вертеться в его мире, жить так, как он. Чтобы уважали и боялись, но не потому, что сын Царя, а потому что он — это он. Уметь все то, что умел отец. И Руслан вернулся из Америки сам, бросил учебу в Военной академии. А учиться всего год оставалось. Отец еще как-то пытался пристроить его здесь, в столице, но ничего не вышло. Руслан банду свою сколотил и начал тачки угонять. Номера перебьют и сбывают с рук. Поначалу долго выследить его не могли. Вроде на территории чужак объявился, а поймать не могут. А потом засаду устроили и тепленьким к Царю притащили. Начался разбор полетов, и Руслан ушел из дома. Разругался с отцом вдрызг. Он не мальчик, он, если надо, и Царя переплюнет. Вон, какую бригаду собрал. Все ребята как на подбор — верные, расторопные. Вот только Серый подкачал сегодня и не прикрыл. Отец больше с Русланом не общался, но и не мешал. У каждого свой район. Правда, они старались не пересекаться. Только Руслан не выдержал — как узнал, что Суслик бабки не возвращает, крышу сорвало. Сам за деньгами пошел. Вот бате на стол положит и, может, оценит он его. Доверит дела вести. Матери Руслан не знал. Говорили, она отцу с лучшим другом изменила, и он ее в три шеи из дома погнал. Куда? Одному черту известно. Наверное, туда, откуда не возвращаются. Сколько раз, будучи маленьким, он думал о матери и тихо ее ненавидел. За предательство, за ложь. Почему она с отцом так поступила? Почему о сыне не подумала? Неужели не любила? Жалко ее не было, только в душе поднималась тихая ярость и ненависть. А потом вырос и презрение уже на женщин стал выплескивать. Все они одинаковые, только цена разная. Руслан заметил «чероки» серебристого цвета издалека. А вот и Серый, мать его так. Потрогал щеку и вспомнил, как женские руки клеили пластырь. Нежные руки, мягкие. Тут же перед глазами встал образ. Красивая женщина. Как из другого мира. Одета была со вкусом, пусть и не по первой моде, глаза чудесные — зеленые. Посмотрел в них, а оторваться уже не мог. Глубокие такие глаза, не поверхностные. И лицо, особенное. Все черты мелкие, правильные, а губы пухлые, мягкие на вид, сочные. Волосы не крашеные, темно-русые, яблочным шампунем пахнут. У него от этого запаха тут же встал. Еще до того, как прикоснулась. А дотронулась, и из глаз искры посыпались. Словно бабы лет сто не видел. Вроде взрослая женщина, не девочка уже, а есть в ней порода, магнетизм особенный, не такой как у других. В горле пересохло, когда за талию обнял. Будто дотронулся до чего-то запретного. Отпускать не хотелось. Так бы и ехал в вонючем вагоне. Даже про Суслова и про деньги забыл. Мысли тут же умчались вскачь. Как доедет до ее остановки, пойдет за ней, а потом… Серый посигналил. — Оглох что ли? Давай, запрыгивай. Тут ментов куча, пасутся гады, дань собирают с ларечников. Руслан залез на переднее сиденье и закурил еще одну сигарету. — Ну что? К Царю? — Потом заедем. Давай сначала остановимся где-то. Я дух перевести хочу. Смотри. Руслан достал из-за пояса сзади стилет и показал Серому. — Прирезать меня хотел. Еще б немного и глаз выколол. Ментов вызвал, урод. — Ух, ни хрена себе! Ручка золотая. Чего пацанов не вызвал? — А толку? Приедут и по ментам начнут шмалять. Зачем парней подставлять? Если бы ты, гад, под окнами на стреме стоял, маякнул вовремя, и я бы смыться успел. Думал бабками от них откупиться, а их тьма тьмущая. Две тачки пригнали и в камуфляжах повыскакивали. Они, видимо, решили, что у Суслика бабок немеряно и на всех хватит. — Ствол куда дел? Серый вырулил на центральную улицу и остановился на светофоре. — Избавился. У меня разрешения с собой не было. Черт с ним, он чистый. Найдут, на меня не выйдут точно. Я по крыше свалил, они пока доперли, я уже к метро бежал. — А пластырь где взял? Или уже в больничку сбегал? Серый усмехнулся, узкие глазки сверкнули интересом. — Где взял, там уже нет. Давай сворачивай, тут кабак за углом. Телку хочу. — Погоня завела? Давно от ментов не бегал? — Нет. У меня стоит как каменный. Разрядка нужна. — Аптекарша не дала? Руслан расхохотался. — Да иди ты! Мне все дают, если просить правильно. — Ну, или просто взять без спроса. Серый заржал и припарковал «чероки» у здания с вывеской «Розовый остров». — Так это ж бордель, — присвистнул Серый. — А ты что думал, телок за барной стойкой выдают? Или на автобусных остановках цепляют? Расти, пацан, мозги включай иногда. Бабки Суслика есть. Гуляем, братан.