– Это неожиданно приятно с учетом всего, – сказала Махит и остановилась. Продолжать не хотела – она не могла сказать Три Саргасс, что приставлена шпионить за войной для Дарца Тараца, чтобы избежать попадания на стол в руки хирургов Актел Амнардбат. Делать для Дарца Тараца вещи и похуже, если будет такая возможность. Она не могла об этом говорить. А потому села в шаттл, расположилась среди ящиков и пристегнулась к какому-то ремню контроля свободного падения. Подобные ремни здесь были на всех стенах, полу и потолке. Это был эффективный, хорошо сконструированный корабль, который, судя по всему, совершал не менее сотни таких коротких прыжков в месяц. – Вполне, – сказала Три Саргасс, мгновенно ощетинившись, с интересом и настороженностью, подразумевая что-то вроде отложенного приглашения: «Мы можем поиграть, Махит, даже если сейчас пока не играем. Если поиграть – именно то, чего ты хочешь». Дверь шаттла закрылась за ними с шипением вакуума, и Махит прикрыла глаза, готовясь к ускорению. * * * С учетом того, насколько громаден был флагман, перелет до «Грузика для колеса» занял больше времени, чем предполагала Махит. С мостика «Жасминовой глотки» казалось, что он совсем рядом. Теперь он все увеличивался в размерах – они видели это в иллюминатор шаттла, пока флагман не перекрыл собой горизонт, небо и землю, пока перед ними не осталось ничего, кроме непрерывной стены корабля, с большой черной утробой ангарного отсека, который тоже становился все больше, обретал цвет и размеры по мере приближения к нему шаттла. Помещение ангара могло вместить не только довольно крупный снабженческий шаттл, но и сотни крохотных дельтовидных кораблей, ожидающих своих пилотов на местах стоянки, и другие крупные корабли. При этом внутри еще оставалось место как минимум для десяти шаттлов размером с тот, на котором прилетели они, – ангар с потолком высотой с некоторые здания на Палас-Сентрал Города. Они сели почти беззвучно, и Махит впервые в жизни оказалась на военном корабле Тейкскалаана. Двери шаттла немедленно распахнулись, и когда Махит с Три Саргасс освободились от сеточных сбруй, их окружили десятки предприимчивых тейкскалаанцев: солдаты в упрощенной и функциональной униформе, серых с золотом комбинезонах с усиленными накладками на коленях, на левых плечах они носили глифы имени и знаки различия Десятого легиона. Три Саргасс и Махит окружила не замечающая их толпа, которую интересовали прежде всего выгружаемые ящики. Они словно оказались внутри громадной машины, которая не испытывала к ним ни малейшего интереса, поскольку они имели другую форму, не похожую на ту, которую машина хочет переварить и извергнуть с другой стороны. Три Саргасс сияла улыбкой, на доли секунды широко распахивала глаза, показывала кончики безупречно белых зубов. – Готова? – Как и должна быть, – сказала Махит и, как уже однажды бывало прежде, вышла из шаттла в пространство Тейкскалаана, чтобы увидеть, что ждет ее здесь. В ангаре шла работа – разгружался не один только шаттл, на котором они прилетели, к тому же здесь было полно солдат. Флот являл собой громаду. Махит подумала о тридцати тысячах обитателей Станции – когда-то, когда она была ребенком, это число казалось ей огромным. На флагманском корабле обитало, вероятно, тысячи три тейкскалаанцев, а может, и больше. По крайней мере десять кораблей такого же размера находились только на одном этом фронте, так что весь Лсел умещался в нескольких боевых кораблях Тейкскалаана – а у империи было еще великое множество кораблей по всей галактике, по другую сторону практически всех гиперврат. Некоторые из солдат явно были ранены – один из находящихся здесь кораблей выгорел чуть не до черноты, был частично разрушен, а выходившие из него люди либо истекали кровью, либо были обожжены. Кого-то на носилках выносили медики. <Так выглядит корабль после атаки энергетическим оружием, – пробормотал Искандр, он казался испуганным и очарованным, как и она сама. – Вот что инородцы могут сотворить с этим Флотом – неважно, сколько солдат у Тейкскалаана, все корабли горят одинаково>. «Все корабли горят одинаково», – подумала Махит, и в этот момент Три Саргасс легонько похлопала ее по плечу, показывая в толпу подбородком и давая таким образом понять, что их явно, очень явно ждали. За ней и Три Саргасс отправили эскорт, и этот эскорт ждал их, мужчина и женщина, оба в полном флотском обмундировании, в отличие от работавших в ангаре в комбинезонах. Мужчина был высок, ужасающе худ и брил голову наголо – первый лысый и не старый при этом тейкскалаанец, которого видела Махит. Цвет кожи женщины практически не отличался от цвета ее волос, на плече у нее был знак в виде взрывающегося солнца – знак отличия капитана Флота, и Махит даже подумала, уж не яотлек ли это собственной персоной. Но нет, это, конечно, была не Девять Гибискус, эта женщина носила иной знак – глиф Двадцать четвертого легиона, превращенный в стилизованную параболу. Не капитан Флота этого легиона, тем не менее на флагмане этого легиона и тоже пришла встретить агента министерства информации. У Махит не хватило времени, чтобы поразмыслить о междоусобной борьбе легионов, составляющих атакующую силу империи, она шла, отстав на полшага от Три Саргасс и чувствуя себя ужасной уродиной, варваром в своих жакете и брюках рядом с огненно-коралловой одеждой уполномоченного и идеальной формой Флота на всех остальных. Состоящий из двух высокопоставленных персон приветственный комитет не стал дожидаться, когда они подойдут, а прямиком устремился к ним; встреча произошла в середине ангара. Казалось, что это идея женщины – она шла им навстречу широкими, уверенными шагами, поедая пространство между ними. Мужчина же посмотрел на нее взглядом явного и нескрываемого неудовольствия, так быстро расцветшего на его лице и мгновенно исчезнувшего, что Махит засомневалась: уж не привиделось ли ей? Он пошел следом и через четыре шага уже догнал ее. Они встретились под сверкающей кривой ряда тех самых дельтовидных истребителей. Три Саргасс кивнула над соединенными пальцами представителям Флота – вежливое, но не услужливое приветствие, и Махит скопировала ее движения с максимальной точностью, на какую была способна. Она была варваром, но ее тоже пригласили сюда, разве нет? Пригласили, чтобы окружить всей военной мощью Тейкскалаана, слишком громадной и многосоставной, чтобы разглядеть все разом. <Дыши>, – пробормотал Искандр, и Махит сделала один глубокий вдох, выпрямившись. – Уполномоченный и дипломат-лингвист, – сказал человек тем самым гладким тенором, который они слышали по связи. Видимо, это адъютант, икантлос-прайм Двадцать Цикада. В этом была некая несправедливость: человек, который выглядел совершенно не по-тейкскалаански, если забыть об идеально сидящей на нем военной форме, старомодно, ужасающе худой, плешивый – вблизи Махит видела, что у него и бровей нет, они сбриты, а тейкскалаанцы обычно гордились своими волосами, отращивали их, заплетали в косы или носили свободно во всю длину, – и тем не менее он стоял перед ними, второй по старшинству на ведущем флагмане тейкскалаанской имперской войны. «Что же это за яотлек, если она берет себе в заместители такого типа?» <Он весьма интересен, посмотри на его руки, Махит. Видишь татуировку у него на запястье? Он приверженец культа гомеостата>. Татуировки под рукавами его мундира были видны лишь частично. Какие-то зеленые ветвящиеся изображения, фракталы. – Какого культа?.. <Через минуту – послушай пока, Махит>. Женщина не стала отвешивать поклон. – Насколько я вижу, министерство информации прислало Девять Гибискус одну очень молодую женщину и одного варвара, – сказала она ледяным голосом. – Фантастический жест. Ваша помощь наверняка будет неоценима. Двадцать Цикада пробормотал из чисто формальных соображений: – Капитан Флота Двадцать четвертого легиона Шестнадцать Мунрайз, – и жестом показал на нее, словно на какую-то диковинку. – Сегодня она наш почетный гость. Шестнадцать Мунрайз не удалось – преднамеренно и со злым умыслом – соответствовать грамматической форме подчеркнутой вежливости, употребленной Двадцать Цикадой. – Так, может быть, продолжим, адъютант? Теперь, когда вы нашли шпионку и ее зверька и подобрали их, покажите мне то, ради чего мы сюда пришли. Тело. – Тело? – спросила Три Саргасс таким тоном, будто все эти оскорбительные намеки не имели ни малейшего значения. – Тело, – подтвердила Шестнадцать Мунрайз, – того существа, поговорить с которым вы прилетели. Посмотрим, умеет ли министерство информации оживлять мертвецов. – Это не моя специализация, – сказала Три Саргасс. – Яотлек ждет нас всех в морге медицинской части, – сказал Двадцать Цикада, игнорируя инсинуации касательно некромантии. – У нас и в самом деле есть тело, которое мы хотим показать вам, уполномоченный. Оно не говорит, но вам, вероятно, скажет что-нибудь. Идем? «Сюжет закольцевался, – подумала Махит. – Мы ходим кругами. Я только что прилетела, а уже пора посмотреть на покойника. Хорошо хоть это не твое тело, Искандр». <Человек только и делает, что умирает>, – сказал Искандр, и это прозвучало очень смешно. Махит с трудом сохранила каменное лицо. Она решила, что в данный момент ей не пойдет на пользу, если она наведет тейкскалаанцев на мысль, что женщина-варвар говорит в своей голове с невидимыми призраками. С невидимыми призраками, которые любят черный юмор. Это совсем не пойдет ей на пользу. Лифта на спуск в подвал судебного отсека здесь не было, вокруг тела не стоял консилиум икспланатлей в красном, тело, как это обычно делают из соображений приличия, не было прикрыто простыней. Махит вошла в морг в тот момент, когда медик извлек из вскрытой бочкообразной грудной клетки инородца два громадных легких и понес их взвешивать, измерять, проверять на обогащение кислородом для выяснения причины смерти, и на все остальное, на что в Тейкскалаане берут пробы из мертвого тела инородцев. Вскрытая грудная клетка без легких напоминала обнаженные крылья по обе стороны длинной шеи инородца. За ним, глядя на мертвое тело, словно читая судьбу по внутренностям, стояла яотлек. Махит узнала ее по лучезарным эполетам, и к тому же она очень точно отвечала образу яотлека, который был в голове Махит, – если только этот яотлек не был Один Молнией, тем, кто чуть не узурпировал власть три месяца назад. Девять Гибискус была крупной холеной женщиной, из-под щедрой жировой прослойки проступали мощные мускулы: бедра и гладкая кривизна живота, широкие плечи и широкая грудь, икры, напоминающие мощные Т-образные стальные брусья, на которых покоились палубы станции. Он выглядела как человек, которого невозможно сдвинуть с места. Можно было не сомневаться, что когда какая-нибудь тейкскалаанская голограмм-студия надумает снимать фильм-эпос об этой войне, на поиски актрисы, идеально подходящей для роли яотлека, уйдут месяцы. Даже тейкскалаанское кастинговое агентство будет бессильно. – Этот инородец не мог производить записанные звуки, имея такое горло, яотлек, – такими были первые слова, сказанные Махит при виде яотлека, она словно предполагала доказать прямой ясностью, что ее полезность способна перечеркнуть упреки в варварском происхождении. – Пять очков за очевидный вывод, – сказала Девять Гибискус ровным учтиво-низким альтом, который напомнил Махит ни много ни мало спокойную и пугающую точность Девятнадцать Тесло. – Значит, вы ксенобиолог? – Шпион привезла с собой домашнее животное, – сказала капитан Флота Шестнадцать Мунрайз. Девять Гибискус посмотрела на нее, и, как показалось Махит, лицо яотлека под несколькими слоями приличий и излучаемой властности не выражало ничего, кроме глубокой неприязни. – Я не ксенобиолог, – сказала Махит, решив, что мнение о ней Шестнадцать Мунрайз вряд ли станет менее враждебным, если она ответит на вопрос яотлека. – Меня зовут Махит Дзмаре, я посол станции Лсел в Тейкскалаане и наделена дипломатическими полномочиями Лсела в этом секторе. – Посол – лингвист и переводчик, – сказала Три Саргасс. – А шпион – это я. – Она сделала паузу исключительно ради эффекта. – Мы прилетели, чтобы помочь. Адъютант Двадцать Цикада произвел абсолютно необычный звук – он словно утопил вспышку смеха и проглотил основу этой вспышки. Три Саргасс либо предпочла не заметить этого, либо сделала вид, что ее это не беспокоит. Она продолжила: – Знакомство с вами – событие исключительное, яотлек. Я и министерство информации благодарны за предоставленную нам возможность быть полезными в сценарии первичного контакта. Какое чарующее горло у этого инородца. – Тем не менее, – сказала яотлек, – ваша лингвист-переводчик-посол абсолютно уверена, что такое горло не может производить звуки, которые были пересланы вам, каким бы чарующим оно ни было. Не могли бы вы объяснить это? Чтобы я получила представление и, конечно, капитан Флота Шестнадцать Мунрайз. Она посмотрел на Шестнадцать Мунрайз, улыбнулась, на мгновение обнажив зубы, и во рту у Махит, почувствовавшей угрозу, образовалась сушь с металлическим привкусом. Тейкскалаанский военачальник, которая, улыбаясь, обнажает зубы. Вся целиком – энергия, вся как есть – опасность. <Она очень хороша>, – пробормотал Искандр, и Махит согласилась с ним. Девять Гибискус владела ситуацией на сто процентов, даже испытывая удивление, а Шестнадцать Мунрайз явно удивляла ее. Махит подозревала, что яотлек даже не знала о нахождении на борту ее флагмана капитана Флота, пока та не вошла в этот импровизированный морг вместе с Махит и Три Саргасс. …которая тем временем спокойно и без утаек говорила: – После экстенсивного аудиоанализа образцов, присланных вами в министерство информации, мы полагаем, что звуки в этой передаче представляют собой маркеры тональности, а не какую-то особую речь, и если только голосовой аппарат этого инородца не изготовлен из синтезаторов и не включает терменвокс[10], он никоим образом не может производить подобные звуки самостоятельно. – Вы можете вскрыть его шею и выяснить, – добавила Махит. – Увериться, что оно не может производить звуки посредством генерации колебаний в магнитных полях. – Остальное вы уже вскрыли, – добавила Шестнадцать Мунрайз. – Можете с таким же успехом вскрыть и шею. Поскольку уж я здесь, я останусь и буду наблюдать. В конечном счете именно моих солдат с такой категорической неизбежностью убивают эти твари. – Если бы я знал, что вы на борту «Грузика для колеса», капитан Флота, – вкрадчивым голосом сказал Двадцать Цикада, – более чем за две минуты до встречи с вами в ангаре я бы безусловно пригласил вас на вскрытие. Махит не могла повернуться, чтобы увидеть реакцию Шестнадцать Мунрайз, а тот факт, что словесный обмен происходил у нее за спиной, вызывал какое-то особое чувство незащищенности. Кожу покалывало, будто по ней что-то ползло или будто за Махит внимательно наблюдали, даже если она ни в коей мере не была объектом внимания наблюдателя. Она хотела видеть. Эта неприязнь между капитанами Флота была… существенной, важной. Если они с Три Саргасс хотят быть достаточно полезными, чтобы выжить в этой войне, нужно понимать, что тут происходит. <Ты все еще думаешь в рамках нашей попытки побега от советника Амнардбат, – прошептал ей Искандр. – Достаточно полезными, чтобы выжить в этой войне, говоришь? Неплохо. И все же…> «И все же, – подумала Махит, – это политика, и мне необходимо понимать…» <Ее форму. Кому здесь нужен агент министерства информации, а кому нет>. После этих слов Искандр исчез из поля ее видимости, как заглушенный огонь в топке вне пределов досягаемости, как рыбка, мелькнувшая серебристым боком и исчезнувшая в тенях гидропонных емкостей. Шестнадцать Мунрайз, каким бы ни было выражение ее лица, говорила: – Пчелиный Рой, я всегда была о вас лучшего мнения. «Обожженный фрагмент фарфора» совершил посадку на ваш корабль четыре часа назад, и я тут страдала от безделья, о чем адъютант нашего яотлека даже не догадывался? Двадцать Цикада – Пчелиный Рой. Махит помнила, что сказал Искандр, когда она увидела татуировки Двадцать Цикады. Приверженец культа гомеостаза с именем насекомого, обитающего повсеместно. Тейкскалаанцы не должны иметь имена, называющие животных. Можно ли было насекомого считать животным? Она всегда исходила из того, что цикаду все же считали животным. Девять Гибискус наблюдала за этими пререканиями с пугающим безразличием, которое казалось ее исконным свойством, потом положила руки на металл хирургического стола с решительностью, которая пресекла дальнейшею грызню. – Постойте, Шестнадцать Мунрайз. Посмотрите на внутренности нашего врага. Медики проинформируют вас обо всем, что вы пропустили. А теперь. Вы… – Она подбородком указала на Три Саргасс. – Я хочу знать, можете ли вы или ваша коллега-лингвист общаться с помощью этих маркеров тональности, которые, по вашим словам, вы идентифицировали. В этом ваша задача. Найти способ общения с этими существами, прежде чем я решу, что на попытку поговорить с ними и время не стоит тратить. – Что представляет собой ваша система вещания? – спросила Три Саргасс, расторопная и деловитая, всем своим видом говорящая, что с этим не будет никаких проблем. Они едва только приступили к толкованию звуков в записи и половину времени, потраченного на толкование, боролись с тошнотой, которая не позволяла думать, ловили ртами воздух, угнетенные неправильностью этих звуков. Возможно, им и удастся сказать что-то инородцам, но это наверняка не будет тем, что требуется. Недеформированный, уродливый речевой фрагмент, искаженный человеческими языками и человеческими мозгами. <Но это поможет наладить контакт с ними>, – пробормотал Искандр, и Махит подумала: «Наживка». Точно так же Дарц Тарац использовал Лсел как наживку для Тейкскалаана. Теперь она сама стала наживкой – для Три Саргасс, для этого Флота, – если будет действовать как диверсант Тараца. Она не знала, что может делать в этом качестве. Не знала… <Ты и не хочешь знать>. «Я не хочу намеренно плохо выполнять свою работу», – подумала Махит. Не фраза, а маленький ужасный шип фразы, но она тут же почувствовала возможный ответный вопрос Искандра: «Да? И твоя работа теперь – протокол первичного контакта?», словно острая боль от локтей до безымянных пальцев, ее собственный голос в ее собственной голове. Они были так близки теперь. Но все же места, где они не совпадали, расцветали в сердце болью. – Мы можем приготовить трансляцию, которую они перехватят на используемой ими частоте, – сказала Девять Гибискус агенту министерства информации. – Но для этого вам сначала придется подготовить материал для трансляции. Принесите его сначала мне. Двадцать Цикада покажет вам жилье и рабочий кабинет связистов.