Всплеск воды. Саби — это одиночество в буддийском смысле слова как непривязанность и способность видеть, что всё происходит «само собой», в чудесной спонтанности. С этим настроением связано чувство глубокого, бесконечного покоя, которое вызывает, например, длительный снегопад, мягко окутывающий все звуки, слой за слоем. Падает снег. Непостижимое, беспредельное Одиночество. Ваби, неожиданное узнавание всё той же «таковости» в самых обыденных явлениях, и особенно в момент, когда честолюбивые надежды вдруг заволокло мраком неизвестности. Оно выражается так: Калитка в кустарнике. И вместо замка — Улитка. Дятел долбит Всё в том же месте. День на исходе. Пусто зимой, По кадке с водою Ходят воробьи. Аваре — это не совсем печаль и не совсем ностальгия в обычном смысле тоски по невозвратному былому. Это эхо того, что прошло и когда-то было мило, этот тот резонанс, который возникает от звуков хора под сводами храма, но без которого он был бы пуст. Никто не живёт у заставы Фуга. Деревянный навес — и тот развалился. Всё, что осталось — осенний ветер. Вечерний туман, Думы о прошедшем. Как оно далеко! Аваре — это переходный момент, когда быстротечность жизни воспринимается ещё с грустью и сомнением, но уже и как форма Великой Пустоты: Ручей прячется В травах Уходящей осени. Падают листья, Ложатся один, на другой. Дождь стучит по дождю. Переход уже готов завершиться, поэт готов «достигнуть того берега» в хайку Иссы, написанном на смерть его маленького сына. Этот мир, как росинка. Пусть лишь капелька росы, И всё же — и всё же… [105] Югэн, который содержит в себе некую тайну, описать трудней всего, так что пусть стихи говорят сами за себя. Море темнеет. Голоса диких уток Слабо белеют. Жаворонок. Упала сверху нота — И ничего не осталось. В густом тумане О чём перекликаются Гора и лодка?