— Вы тут милуйтесь, а я ушла, — колко сказала Саша и умчалась в закат. Вика тем временем бросила сумочку на комод и походкой от бедра подошла ко мне. — Как ты тут без меня? Справился? — мурлыкнула она и бесцеремонно села на мои колени. — Скажи мне, пожалуйста, ты совсем из ума выжила? — Я отсадил ее рядом с собой на диван и нахмурился, наблюдая за непонимающим взглядом Вики. — О чем ты? — Она невинно похлопала ресницами, словно абсолютно не понимала меня. — Какого лешего ты творишь, Вика? Я знаю, что ты причастна к покушению на племянницу Некрасова! Я рассерженно отшвырнул газету смятым комком куда-то в угол. Наступила тишина. Вика молча сопела, прожигая во мне дыру тяжелым взглядом. — Значит, я оказалась права. Эта малолетняя мышка тебя зацепила! Маска доброй и милой женщины тут же слетела, уступая ее обычному образу стервозной сучки. — Сейчас будем ковыряться в моих чувствах? Или, может, ты объяснишь свое поведение в последнее время? — Я тебе маленькая девочка, что ли, чтобы ты меня отчитывал? Думаешь, мне по кайфу лицезреть твоих потаскух? — ядовито выплюнула она. — Ты тоже не святая. Меняешь любовников не реже меня! — А что я должна делать? Сидеть и ждать, когда твоя царская персона обратит на меня внимание? Я устала от твоих похождений и наплевательского отношения ко мне! И знаешь, даже если ты захочешь от меня уйти, не уйдешь. Каждая твоя новая любовница будет страдать! Последние слова резанули слух — это было коварно и вероломно. Она напоминала мне сумасшедшею. Я не стал терпеть ее ядовитые речи. Встал на ноги и, безэмоционально посмотрев на ее холодную красоту, сказал: — Если ты еще раз опустишься до такого поступка, от развода меня ничего не остановит. Останешься в халупе своей мамки без копейки! Нужно было думать своей головой раньше, когда я предупреждал, что жизнь со мной небесной манной тебе не покажется! — Напугал кота сметаной, — хмыкнула Вика и, поднявшись на ноги, поравнялась со мной. — Я делаю то, что хочу! — Посмотрела с вызовом. Глаза в глаза. Вспылил, прекрасно зная, что на развод лично подать не могу. Тогда останусь без трусов уже я, а не она. Здесь нужна хитрость. Вика всегда была самоуверенной и наглой девицей, которая свято верила, что умнее и хитрее всех. Ей плевать на чужое мнение. Есть только собственное «я». Я почувствовал небывалую злость и презрение, смешанное с негодованием по отношению к этой женщине. «Какого лешего я так долго ее терплю?» — витал один и тот же вопрос в голове, точного ответа на который, увы, у меня не было. Здесь играли свою роль многие факторы… — Ты на зону захотела, милая? За тяжкие телесные? Так я это тебе устрою! — Припугнул. — Попробуй еще докажи мою причастность, — вкрадчиво проговорила она. — Кто тебе дал право вредить здоровью этой девочки? — Я крепко обнял плечи Вики и заглянул прямо в ее глаза. Они сияли победой и превосходством. Она не чувствовала своей вины. Ей было плевать. — А если бы с ней что-нибудь случилось?! Ты понимаешь, какими последствиями это чревато?! Я ожидал услышать что угодно, но точно не смех. Она запрокинула голову назад и посмеялась. Звонко. От души. Словно я сказал что-то до глубины души смешное! Рыкнул, сжал тонкие плечи сильнее и малость встряхнул обнаглевшую идиотку. Руки так и чесались сжать ее тонкую шею и показать, кто сейчас хозяин положения. Ярость жгучим яростным ядом разливалась по венам. И если бы Вика не скинула с себя мои руки, я бы точно сделал ей больно. — Остынь! Что ты от меня хочешь, Кир? Может, мне сходить к твоей зеленой сопле и извиниться? На коленях поползать? А может, тебя бантом перемотать и ей в руки вручить? Я сжал кулаки, тяжело выдохнул. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы вернуть себе контроль и почувствовать в голове полный штиль. По сути, от Вики мне ничего почти не нужно. Кроме разрешения на развод. Сейчас хватило и того, что она призналась в содеянном. С Ксюшей я поговорю и сам решу вопрос. Остальное было дело техники. Я вытащил из кармана телефон. Пару нажатий и запись нашего разговора сохранена. Пускай там и было слишком много личных моментов, для «попугать» подойдет идеально. К тому же у меня имелся знакомый мент в Волгограде. Возможно, из этого он сможет сшить дело. — Ты записал на диктофон наш разговор? — В ее голосе промелькнуло удивление. — Да. — Ты всегда был таким подлым, — скривилась она. — Не меньше твоего, — ответил. — Ну и? Я жду ответа на мой вопрос… — Вика демонстративно сложила руки на груди. — Что ты от меня хочешь? — Знаешь, я передумал. Думаю, нам пора подать на развод и разъехаться, — сказал с легкостью. В свое время мы заключили ужасно невыгодный брачный договор. В случае если один из супругов захочет развестись, то пострадавшая сторона автоматически становится владельцем всего совместно нажитого. Никто из нас ранее до такого поступка не снисходил. Слишком большие деньги стоят на кону. Плюс движимое и недвижимое имущество. Но один пункт предусматривал вариант обоюдного желания развестись — в этом случае мы индивидуально договариваемся, кому и что отходит. — Подавай, — женщина ядовито усмехнулась, норовя из развода извлечь для себя выгоду. — Тогда без копейки останешься ты, Кирюша. Я не дам свое разрешение. — Хитрая гадина! — рявкнул я. — Немного. Так что? Подаешь? — Вика снова села на диван и закинула ногу на ногу. — Знаешь, что ты потеряешь из-за своей глупости и зеленой сопли? Три успешных клиники, оборот в месяц которых превышает двадцать миллионов. Что у нас еще есть, Кирюша? Ах да! Четырехкомнатная квартира в Москве, дом в триста квадратов в Подмосковье, три машины общей стоимостью пятнадцать миллионов. А-а-а, еще у нас своя трешка в Волгограде! И счет в банке! Напомнить его сумму?! — ядовито улыбнулась она. — Неужели тебе мало половины? — Мало, любимый, мало. Я жадная собственница! И тебя от себя никуда не отпущу! — Дорогая, я найду способ заставить тебя добровольно со мной развестись. Лучше подумай над моим предложением. Даю ровно сутки, после чего будем разговаривать по-другому. Я устал от тебя. Очень сильно. Ты словно кость поперек горла стоишь. Надоела. Ксюша На следующее утро я чувствовала себя хуже прежнего. Все болело. Ныло. Мозг катастрофически отказывался работать. Ко всему прочему вернулась Виктория Павловна. Злее прежнего. Она буквально убивала меня взглядом каждый раз, когда мы с ней сталкивались. И, возможно, я бы обратила на нее внимание. Припугнула заявлением в полицию, но связываться с этой сумасшедшей семейкой у меня нет абсолютно никакого желания. Да и времени — тоже. Я вчера весь вечер провела за ноутбуком. Искала в соцсетях хоть какую-нибудь информацию про родственниц Марго. К слову, Черкасовых в городе было полным-полно. А возможно, что у проклявшей меня женщины и вовсе другая фамилия. У Маргариты была мама, тетя, младшая сестра — и это только ближний круг! Это как иголку в стоге сена найти — практически невозможно! Еще одна страница предполагаемой недоброжелательницы была с психами закрыта. По словам матери Федосеева, которой до сих пор не было доверия, если я не найду эту женщину, то могу готовить себе гробик покрасивее! Внутри все клокотало от злости на обстоятельства. Ну уж нет, на тот свет мы с малышом не собираемся! Я, можно сказать, жить только сейчас начинаю! Слабо улыбнулась, поспешно вытерев пальцем подступающие слезы. Ничего страшного! Мы все-таки в современном мире живем. Справлюсь. Смертельное проклятье — не повод сдаться и заживо себя похоронить! «И почему меня жизнь так часто макает мордой в какое-нибудь дерьмо? Нельзя уже в счастье меня макнуть? Мне кажется, я его заслужила!» Самым логичным решением было поговорить прямо с Маргаритой. Я не надеялась на ее благосклонность, но попытаться стоило. Может, она немного прояснит ситуацию. Других вариантов все равно не было. Успокаивать себя было все сложнее, как и смириться с пустотой безысходности, которая крепла в моей душе. Сны не прекращали сниться, а самочувствие с каждым днем только ухудшалось. И боюсь, моя беременность никаким образом на это не повлияла. Каждый мой шаг заканчивался неудачей. Глупее всего было надеяться, что ключ от всех проблем так легко найдется и ляжет в мою ладонь. «Я должна жить! И я найду эту женщину!» — твердо решила. Сдаваться не в моем стиле. Поборюсь еще! В обед меня к себе вызвал Кирилл Максимович. Первые несколько минут мы обсуждали нововведения в работе. Только работа и ничего личного. — Боюсь, Кирилл Максимович, в таком случае нам придется нанять еще пару единиц персонала. — Хорошо. Передайте информацию в отдел кадров и составьте новый график выхода медсестер на операции. Я кивнула. Записала в блокнот свои задачи и уже засобиралась идти работать. Находиться рядом с этим мужчиной было жутким испытанием. Каждый раз мое сердце сжималось от тревоги. Страх, что когда-то Федосеев может узнать о ребенке, перекрывал все остальные мои страхи. Поэтому каждый наш разговор я старалась закончить максимально быстро. Не поняла, в какой момент Кирилл вновь перешел на «ты» и начал обсуждать тему покушения на меня. Он спросил о моем самочувствии. Лично осмотрел заживающие гематомы. Признаться, от его прикосновений и такой озабоченности о случившемся душу наполнили трепет и легкая нежность. Это зародившееся чувство было настолько неправильным, что я резко отошла от начальника, словно меня облили ледяной водой. Это немного отрезвило и раздуло странный розовый туман вокруг. «Нельзя на него так реагировать! Он враг! И очень плохой мужчина!» — журила себя мысленно, покосившись взглядом на Федосеева. — Ксюша, я хочу, чтобы ты написала заявление на Викторию Павловну. У меня есть знакомый полицейский, который с радостью займется этим делом. Я едва не открыла рот от удивления. Нет, у меня были мысли обратиться в полицию, но я их пресекла. Мне было не до этого. — Вы хотите, чтобы я написала заявление на вашу жену? — Все верно, — короткий кивок. Я внимательно посмотрела на мужчину. На холодном лице не было и тени чувств. Кирилл был совершенно спокоен. — Но… это же неправильно, — проблеяла я, не понимая, что происходит. — Ксюша, не нужно искать ответы на вопросы. Просто напиши на нее заявление. В благодарность я исполню любое твое желание. В пределах разумного. Пока я стояла и молча хлопала глазами, Кирилл подошел ко мне и ловко положил в карман рубахи визитку.