— Да, поняла, я сделаю всё, что от меня зависит. Если бы ты был рядом… — говорю с надеждой, или с мольбой. — Мне было бы спокойней. — Понимаю, — кивает. — Я буду рядом, обещаю, — сжимает меня в объятиях. — Но не могу пообещать, что ты увидишь меня, я могу быть в соседнем кабинете. — Хорошо, главное рядом. Быстро заснуть у меня не получилось, крутилась, не могла понять на каком боку мне удобней. Мысленно я вела диалог и со следователем, и с этим куском дерьма. Ох сколько я могла бы ему сказать, да боюсь у всех там уши завянут. Встала я конечно же разбитой. Без настроения. В своём воображаемом диалоге я уже оконфузилась, разрыдалась и послав всех нахер покинула их, громко хлопнув дверью. Держись Ира, ты справишься, ты сильная. Опять слёзы на глазах, ох уж эта жалость к себе любимой. Мама приехала, как и обещала в 16:00. Разумеется дала мне множество «ценных» советов, как вести себя с этой гнилой тушёнкой. И что отвечать на вопросы. — Не будь размазнёй, Ира, ты же моя дочь. Хватит пускать слюни и сопли, — мама ходила по комнате и нервно жестикулировала. Для неё это личное оскорбление, как со мной поступил Серёжа. Для мамы 600 тысяч неподъёмная сумма. Ей было очень плохо, когда я всё рассказала. Думаю, она всем своим нутром возненавидела Сергея, и он для неё враг номер один. — Мам, я постараюсь, — старалась как-то утихомирить её, ведь такое состояние и ребёнку передаётся, Матвей смотрит на бабушку и тоже начинает нервничать. — Ты уже постаралась. Вспомни как он уже переводил у тебя без твоего спроса тридцать тысяч. Та же ситуация была. — Он же на следующий день вернул деньги, — пытаюсь слабо оправдаться. Моя доверчивость меня и губит. — Уже тогда я тебе сказала, что он аферист, и ты не должна пускать его на порог своей квартиры. Но Ира у нас умная, она всё знает. Что ты мне тогда ответила, а? Закатываю глаза. Любит она меня носом тыкать. — Сказала, что Сергей не поступит со мной плохо, ведь я не посторонний человек, а мать его сына. Сказала, что ему не зачем меня так обманывать, какой резон ему портить со мной отношения, — и уже тише добавила. — Мама, я действительно так думала. Я была уверена, что он не рискнёт так поступить с нами. — Ты не послушала меня, Ира, в очередной раз не послушала. Он мне сразу не понравился, рожа у него больно лощёная, речи сладкие, словно в уши сиропу налили. Для меня всё было ясно, как белый день после того, как он без твоего ведома перевёл тридцать тысяч, тут я уж не знаю, какую степень наивности или глупости нужно иметь, чтобы считать, что он больше тебя не обворует. — Я хотела как лучше. Чтобы у Матвея был отец. Мне было это важно. — А теперь что? Отец уголовник, которому нет до сына дела, а ты с Матвеем с голым задом без средств к существованию. Ты в чём-то мягкая и наивная, Ира, а в чём-то очень упёртая. Тебе говорят не пускай его в квартиру, он опасен, он обманет, ты упёрлась, нет, он так не поступит. И вот когда ты прозрела? Только когда тебя лицом в дерьмо сунул этот убогий. С ней трудно не согласиться, мамина пламенная тирада очень эмоциональная, даже Матвей ротик открыл, внимательно её слушал. Мама села на коврик рядом с внуком. — Не волнуйся, я не допущу чтобы из тебя выросла вот такая размазня, как твоя мать и твой дед, — она гладила Матвея по его светлым волосикам и причитала. — И ты не будешь уголовником, как этот юродивый. Ты вырастишь достойным мужчиной, я прослежу, если бог даст. Матвей живенько ползет к бабушке, пытаясь заползти к ней на руки. Он тот ещё любитель обнимашек, очень нежный мальчик. Глава 16 Паркую машину недалеко от отдела полиции. Смотрю на свои пальцы на руле и вижу, как они начинают подрагивать. Пульс частит. Нужно идти. Прикрываю глаза. Пора. Захожу в отдел, на меня тут же обращают внимание дежурные, я делаю шаг и понимаю, что ещё немного и я рухну. Нужно было выпить больше успокоительного, видимо двух таблеток уже недостаточно. — Чем могу помочь? — слышу вопрос дежурного. — Добрый вечер, мне назначено, я к следователю Малининой, — дежурный Иван кивает. — Паспорт предоставьте пожалуйста ваш. Я тут же лезу в сумку за паспортом, там у меня ещё куча документов, но мне везёт, не прошло и минуты, как я вручила его Ивану. Он внимательно сверяет мои данные с каким-то журналом, кивает. Возвращая мой паспорт. Нажимает на чёрную кнопку, и серая железная дверь справа от меня открывается. — Проходите. Вам подсказать куда идти? — уточняет. — Нет, я знаю, спасибо. Поднимаюсь по ступенькам на второй этаж. Мое миндалевидное тело взяло мой мозг в заложники. Именно сейчас, в эту самую минуту, пока иду к кабинету, я испытываю весь спектр эмоций, страх, тревогу, неконтролируемую агрессию. Зажмуриваюсь. Только этого мне не хватало, на допросе потерять контроль над своими эмоциями. От злости на себя сжимаю кулаки. Подхожу к двери, стучу, как только слышу разрешение войти, делаю вдох-выдох, захожу. Замираю возле входа, кабинет практически пустой. Два стола и стулья по центру. Миловидная рыжая девушка, я так понимаю, это и есть Ксения Павловна, уже ведет беседу с… Сергеем. Они о чём-то тихо беседуют, она при этом всё записывает на бумагу. Ксения Павловна очень серьёзно настроена, не улыбается, только свои красивые брови хмурит. Сергей свеж, гладко выбрит и причёсан, эдакий хороший мальчик, белую рубашку напялил, смотрю вниз… черные брюки и лаковые ботинки, куда он так вырядился вообще? На мне чёрные брюки, немного укороченные до щиколоток, и рубашка цвета капучино, и бежевые фоловеры на ногах. На кого Сергей решил произвести впечатление? На Ксению Павловну? Он даже шутить старается, только, видимо, это никак не трогает следователя. Ухмыляюсь, что такое Серёженька? Не на всех действуют твои речи, как сказала бы мама, сладкий сироп. — Добрый вечер, — обвожу всех присутствующих. — Здравствуйте, Ирина Андреевна, проходите пожалуйста, присаживайтесь. Я Ксения Павловна, — она такая молоденькая, интересно сколько ей? Точно не старше меня, красивая. — Ну привет, Ира, — довольно добродушно здоровается со мной Сергей. Я отворачиваюсь, даже смотреть противно, не то, что здороваться. — И так, давайте проясним пару моментов, прежде, чем я начну задавать вопросы. Вы не являетесь мужем и женой? — киваю. — Нет, — сухо говорит Козлина. — В данный момент вы проживаете вместе? — Нет, — отвечаю я. — И никогда не проживали. — Вы давали в долг 600 тысяч Сергею Суреновичу? — Нет, — выпаливаю я. — Да, — отвечает Козлина — ЧЕГО? — восклицаю я. — Я давала тебе в долг? Тебе это приснилось? С какой стати я буду давать тебе такую сумму, да ещё и в долг? — моему негодованию не было предела. Ксения Павловна молча наблюдает за нашими дебатами, и что-то записывает. Но не мешает нам. — Мне нужны были деньги на одно дело, на бизнес. Ты идею поддержала, и сама мне предложила деньги, более того сказала, что я вообще могу не торопиться отдавать их. Мы же одна семья, у нас ребёнок. Вообще какие могут быть долги? — кто блин этот человек? Он псих? Он решил мне внушить то, чего нет? Есть такая форма психологического насилия и название имеет интересное — Газлайтинг. Это когда вас пытаются убедить в том, что ВЫ сходите с ума. Очень необычная и интересная форма психологического насилия. О нем я узнала совсем недавно. А если быть точнее, то его я испытала на себе, когда вступила в отношения с Серёжей. В начале отношений я всё списывала, думала возможно я и в самом деле что-то упустила. Это уже позже я стала понимать, что к чему. Человеческая психика так устроена, что при определённом воздействии, тактике, можно дойти до состояния, так называемого «я кажется схожу с ума». «Тебе показалось что я разговаривал с девушкой по телефону и флиртовал с ней, этого не было, не выдумывай». «Зачем ты придумываешь? Зачем на меня наговариваешь? Я не оскорблял тебя, и уж тем более не толкал. Да, случайно задел плечом. Но не специально, хватит фантазировать». «Ты сейчас меня ревнуешь. А я говорю ревнуешь. Но не нужно, я люблю только тебя. Перестань злиться, я вижу твою ревность и злость». И доказать, что это не так, невозможно. Человек отрицает твои чувства и навязывает тебе те чувства, которые выгодны ему сейчас, в данную минуту. Все доходило до того, что он мог создать ситуацию, или воспоминание которых не было. И отказывался от того, что он сделал. Вот как сейчас. Я не давала в долг ему 600 тысяч, у нас даже разговора не было и не о каком бизнесе я не знала. Но Сергей сидит и доказывает не только мне, но и следователю, что всё именно так и было, давит, убеждает. Мне кажется, он сам охотно верит в свою ложь. А ты сидишь и начинаешь сомневаться, а может так и было? У меня просто провалы в памяти, может со мной действительно уже что-то не так. Сергей психопат, я бы даже сказала смесь социопата и нарциссизма. Сергей всегда хорошо шёл по карьерной лестнице, его уважают и ценят не только как перспективного сотрудника, но и человека. Беда только в том, что никто не знает какой он на самом деле. Ну кроме самых близких, я бы сказала маленький круг его семьи. Противостоять Газлайтингу практически невозможно. Ведь для Сергея это способ власти, подчинить меня, держать под своим контролем, манипулировать. И безнаказанно делать всё, что ему хочется, при этом внушать мне, что этого не было. Мне становится страшно, я физически начинаю бояться его. Как мне доказать, что этого не было. Мои глаза бегают от Ксении до Сергея. Я волнуюсь. Да, что там, у меня кажется паника. А вот он совершенно спокоен, поза расслаблена, циничная улыбка на лице.