— Ну, знаете, маэстро, мы с вами только пожениться успели, а поговорить как-то нет… А можно, вы превратитесь обратно? Мне так удобнее будет общаться. В глазах «мертвого супруга» мелькнуло внезапное озарение, тут же опять сменившееся непониманием и тревогой. — А я что, превращаюсь? В кого? Или во что? Ольга объяснила. — Тогда попробуй меня поцеловать, — предложил повеселевший маэстро. — Может, я обратно превращусь. А то от поцелуя графини Монкар можно и в гадюку превратиться. И не надо обращаться ко мне на «вы». Мы вроде не чужие. — Как сказать… — засомневалась Ольга, не торопясь приближаться. — Ты что, за мной пришел? Как положено в проклятии? — Нет. Просто поговорить. — Тогда приходи по-настоящему. Где ты прячешься, что тебя даже мама найти не может? Записочки пишешь, приветы передаешь, а сам не показываешься! Да как бы ты ни выглядел, уж маме-то мог бы признаться! Она же переживает! — Откуда ты знаешь? — встревожился блудный сын. — Ты что, знакома с моей мамой? — Сегодня она была у меня в гостях. «Мертвый супруг» схватился отсутствующей рукой за разорванную щеку и произнес несколько очень знакомых слов. Видимо, желание поговорить у него очень быстро исчезло, так как он вскочил с дивана и заявил, что ему пора. — Подожди! — спохватилась Ольга, опасаясь, что он сейчас нырнет обратно в телевизор. — Скажи мне наконец точно: ты жив или как? Эль Драко остановился на половине шага, задумался и пожал плечами. — Это неважно. Лучше сделай доброе дело — поговори с Карлосом, как тебе советовали. Даже если тебе это не нужно, все равно, жалко же, хороший человек пропадает. — Откуда ты… — начала Ольга, но бард все-таки шагнул в телевизор и исчез. На экране еще несколько секунд было видно, как он опять обрастает кожей и одеждой, уходит по людной широкой улице, а потом жилет и татуировка исчезли в толпе. А толпу перекрыли огромные руны «Конец 48-й серии». ГЛАВА 7 Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчен, что Карлсон удрал. А. Линдгрен Шеллар III задумчиво постучал карандашом по столу, нечаянно сломал его и потянулся за другим. Впервые за много лет (пожалуй, с тех самых пор, как он в последний раз допрашивал потерпевшего) ему было неловко лезть человеку в душу и требовать ответа на крайне неприятный и болезненный вопрос. Но информация была необходима, и никто, кроме этой хрупкой женщины в черном платье, не мог ею поделиться. Король покосился на своего придворного мага, без которого чувствовал бы себя куда более неловко и неуютно, прокашлялся и наконец выговорил: — Метресса Морриган, будьте добры, расскажите мне о вашем брате. Придворный маг Лондры без надобности поправила прическу и серьезно кивнула. — Я знала, что рано или поздно вы меня об этом спросите. — Извините, если я лезу в личное, но мне больше не у кого спросить. — Что именно вы хотите знать, ваше величество? — Что он был за человек. И почему… почему все случилось так, как случилось. Как ни странно, предания, баллады и труды историков расходятся в суждениях о том, как мэтр Скаррон дошел до жизни такой и чем он конкретно угрожал миру, а мемуары маэстро Хаггса о том умалчивают. Действительно ли Скаррон был безумен и жаждал власти над миром, как утверждают некоторые историки? Или намеревался активировать некий потенциально опасный артефакт, чтобы получить способности, недоступные даже магу? Или слишком о себе возомнил и вступил в открытый конфликт с властями? Или же, как стало модно заявлять в последнее время, просто кому-то нахамил и его банально заказали? Мэтр Истран возмущенно фыркнул, выражая свое отношение к последней версии. Метресса Морриган невесело усмехнулась. — Посмотрим, что скажут о вас через триста лет… — Не сомневаюсь, вы посмотрите, — согласился король. — И искренне желаю вам дожить до этой знаменательной даты. Но все же… — Мой брат был нервным и впечатлительным мальчиком, — вдруг без всякого вступления заговорила волшебница, даже не дав ему закончить фразу. — И ужасным трусом. Этот неприятный факт уже потерялся в веках, так как Скаррон тщательно скрывал свои слабости и мало кто знал о них. Но в семье потомственных некромантов скрыть нездоровый страх перед смертью было невозможно. — Именно перед смертью? — Да. Больше всего на свете мой брат боялся смерти. Он видел ее с раннего детства, так как в те времена некромантия еще не была запрещена законом и в нашей семье практически не было живых слуг. К тому же по семейной традиции детей приобщали именно к этой школе, а с какого возраста принято начинать обучение мага — вы сами, наверное, догадываетесь. Особенно если родители тоже маги и могут разглядеть способности потомка чуть ли не с его рождения. В семье были свои правила, свой уклад, и хладнокровное, деловое отношение к смерти было его неотъемлемой частью. Некромант должен иметь крепкие нервы и забыть страх и брезгливость, чтобы эффективно работать с материалом. Так нас воспитывали родители, прививая нам необходимые свойства характера и навыки. Но Скаррон… он оказался полнейшим выродком в семье. Он был абсолютно непригоден для фамильной школы, и для всех было бы лучше, если бы его отдали в ученики к элементалисту или призывателю. Но мать умерла очень рано, мачехе было наплевать, а отец уперся и задался целью «сделать из этого хлюпика настоящего мага». Так часто бывает — мужчина видит в сыне достойного продолжателя самого себя и ожидает от него большего, чем тот способен дать. А признать, что сын трус и слабак, — жесточайший удар по самолюбию. И тянут такие отцы своих несчастных детей буквально за уши, выжимают из них ожидаемые успехи, не замечая, как калечат душу и разум… Вы спрашиваете, был ли Скаррон безумен? Я не проверяла, но после такого детства — вполне мог бы стать. Он боялся. С самого детства боялся того, чем по семейной традиции должен был заниматься. Бледнел от страха при виде мертвецов, не мог без дрожи входить в лабораторию и постоянно думал о том, что тоже когда-нибудь умрет. Наставники осыпали его упреками, отец ругался, что сын позорит семью, и никто так и не понял, что проще было отдать его в какую-нибудь другую школу, чем научить хладнокровию и презрению к смерти. Магии его все же научили. И медведя можно научить плясать. А сделать труса смелым, каждый день насильно сталкивая с тем, чего он больше всего боится, — это весьма и весьма сомнительная теория. С более крепкими людьми — работает. А слабый в такой обстановке погибнет или сойдет с ума. Слухи о безумии Скаррона возникли не на пустом месте. За годы обучения он научился хорошо скрывать свой страх и обрел заветную мечту, больше похожую на манию. Он всерьез озаботился вопросом бессмертия. Вы скажете, многие маги в определенный период жизни уделяют этому вопросу некоторое внимание. Но для Скаррона это был вопрос номер один, самое главное, высшая цель, ради которой он был готов на все. Что угодно, только бы не умереть. И вопрос был далеко не теоретическим. Он искал именно практический способ обрести бессмертие, вечную молодость и неуязвимость. — Нашел? — кратко поинтересовался Шеллар. — Представьте себе, да. К тому моменту, когда его поиски увенчались успехом, Скаррон успел нажить себе репутацию отпетого злодея, так как на пути к цели не брезговал ничем. Кражи артефактов и опыты на живых людях — это только самые известные из его преступлений. — Позвольте, — опять вмешался король, — а как же власти? Закон? Куда смотрел король? Другие маги? Конвент Архимагистров был создан позже, но какие-то организации существовали и в то время? — Существовали школы. Как и сейчас, маги несли ответственность перед главами своих школ. Но, учитывая специфику этой конкретной сферы магии, руководство школы относилось к подобным явлениям весьма снисходительно. Некромантов и тогда недолюбливали, из-за чего они часто подвергались ложным обвинениям. Проверять каждый донос главе школы было недосуг, и подобные обвинения обычно воспринимались как клевета. Ну и конечно же Скаррон сам прилагал все усилия, чтобы ему «не мешали работать». Знакомства, взятки, наемники-уголовники… Как я уже сказала, он ничем не гнушался на пути к великой цели. Отец до сих пор подозревает, что загадочная смерть моей матери произошла не без его участия, хотя поднятый дух не смог привести никаких фактов. Тем не менее, они серьезно поссорились, дошло даже до драки, и сын оказался сильнее. После захвата замка мы нашли отца в одном из подземелий, но так и не разобрались, зачем он был нужен Скаррону живым. Я в то время давно не жила с семьей, не интересовалась их делами, до меня доходили только слухи… — Вы даже не приехали на похороны матери? — осторожно поинтересовался Шеллар, не в силах поверить в подобное легкомыслие. Метресса посмотрела на него с недоумением. — Похороны? У нас в семье это было не принято! Тем более что там нечего было хоронить. В отличие от брата маленькая Морриган явно была прилежной ученицей и подобающее отношение к смерти усвоила на «отлично». — Извините, продолжайте. — Возможно, я бы еще долго не интересовалась темными делишками брата, если бы нас (вернее, нашего мистика) не попросили о помощи какие-то собратья по вере. У них похитили из храма Радужный Камень, старинный, мощный и очень ценный артефакт. В чем заключалась его практическая ценность, толком никто не знал. Мистики, как это у них водится, объявили камень чудотворным просто потому, что его касался Учитель, и выставили для поклонения. Какие-то чудеса вокруг реликвии действительно происходили, но настолько редко, хаотично и непредсказуемо, что никогда невозможно было знать заранее, что снизойдет на присутствующих. Были массовые случаи исцеления и психозов, единичные — прорицаний в трансе, внезапного обретения Силы, превращения не помню во что и тому подобных курьезов. Слухи об удивительном артефакте ходили самые разные, и какими только свойствами не наделяла его молва!.. В том числе и свойством даровать бессмертие. Не буду вдаваться в подробности поиска, вы их наверняка читали в мемуарах Хаггса. Перейду сразу к тому, чего там не было. В процессе расследования выяснилось, что в последнее время в Оплот Вечности стащили около десятка подобных артефактов. Ребята свели их в один список, Феандилль, как самый старший и просвещенный из всей команды, этот список проанализировал по своим эльфийским понятиям и сделал вывод, что такой набор может понадобиться только для обряда Вступления в Круг. Проще говоря, мой братец свихнулся окончательно и пожелал ни много, ни мало стать богом. — Это реально? — уточнил Шеллар. — Не знаю. Не пробовала. Теоретически возможно. Феандилль еще помнил рассказы старых эльфов о том, как в незапамятные времена один дурак попробовал. С тех пор древние города семмов занесли пески Белой Пустыни, а остатки этого народа рассеялись по территории современной Голдианы. По легенде богом смелый экспериментатор действительно стал, лет сто ему поклонялось какое-то захудалое племя верблюжьих пастухов, а потом оно вымерло, и больше о новоявленном божестве никто не слышал. Говорят, боги умирают, когда в них больше некому верить. Не знаю. Но Феандилль с Вельмиром совершенно точно обосновали, что три из десяти собранных артефактов несовместимы друг с другом, и при проведении обряда неизбежно столкновение Сил. Новоиспеченному богу оно, возможно, и не повредило бы, но весь Ортан снесло бы вместе с Эгиной, Северной Мистралией и Южным Талантом. Сначала я пыталась поговорить с братом, объяснить… К сожалению, к тому времени он уже был настолько одержим своей великой целью, что готов был хоть весь континент разнести во имя себя, великого и неповторимого. Разговор окончился тем, что я еле удрала, спасибо ребятам, что подстраховали. Вот после того все и произошло. Впоследствии мы с Хаггсом еще раз проверили все расчеты и убедились, что Феандилль был прав. — Насколько мне известно, маэстро Хаггс не был магом? — не удержался от уточнения любопытный король. Волшебница грустно улыбнулась и одарила его неожиданно теплым, чуть ли не материнским взглядом. — Не был. Но способности к математике у него были невероятные для барда… хотя и вполне естественные для гнома. Как и у вас, ваше величество. Если желаете пересчитать сами, у меня это все где-то сохранилось. Мэтр Истран поможет вам с магической частью. — Не желаю, — чуть заметно усмехнулся Шеллар III. — Я вам доверяю. И за намек спасибо, хотя давно уже пора было открыто признать… Да-да, я помню, традиции, Элвис мне говорил, но двести семьдесят пять лет уж прошло, сколько можно стесняться. А скажите, метресса… Если предположить, что мэтр Скаррон действительно переместился, была ли у него возможность повторить свой эксперимент в другом мире или же для этого не нашлось бы необходимых артефактов или их аналогов? — Мы ведь ничего не знаем о том мире, — с сожалением повела плечиком придворный маг Лондры. — Что там было, чего не было — они уже и сами не знают. Судя по тому, что от мира осталось… Мог и повторить. Но если бы у него получилось то, чего он хотел, мы бы с вами не сидели здесь, обсуждая теоретические вопросы. А если вспомнить описание, которое вы приводили пару недель назад, то, скорее всего, обошлось трансмутацией и наш противник не бог, а некая высшая форма нежити. Возможно, принципиально новая и действительно бессмертная, но не более. Кстати, кто вам так подробно описал Повелителя? Король повертел карандаш, обдумывая ответ. — Помните дохлого вампира? У него был живой приятель, с которым он делился своими проблемами, а мне удалось с этим господином близко побеседовать. Кстати, что все-таки с вампиром? Почему он вдруг без всякой видимой причины упокоился? Вы действительно не смогли разобраться или опять что-то от меня скрываете? Оба мага с поразительным единодушием протяжно и печально вздохнули, обменявшись при этом понимающими взглядами. Затем подал голос мэтр Истран: — Ваше величество, объясните нам, старым и скудоумным, почему вас не устроила версия об упокоении хозяином? — Потому что она нелогична. — Помилуйте, что же в ней нелогичного? Вампир нарушил приказ, не выполнил или неправильно выполнил задание, не вернулся вовремя, прогневил хозяина… — Мэтр, советник Харган не мог лично упокоить своего вампира. Его поднимал сам Повелитель. Для расправы с нерадивым подчиненным советник должен был сначала связаться с хозяином, а следующий сеанс связи произошел только к вечеру. Причина смерти была иная. И я хотел бы ее знать. — Мы ее сами не знаем, — призналась метресса Морриган. — Как ни прискорбно это признавать магу с моим опытом и квалификацией. На первый взгляд действительно очень похоже на обычную отмену хозяйского слова, но только похоже. Принцип тот же — уничтожение опорных связок, но вот способ какой-то другой. — У меня есть версия, — сообщил мэтр Истран. — Только я должен ее проверить. — Коллега, ты уж извини, но если ты опять пытаешься доказать гипотезу Вельмира, то я не принимаю это за серьезную версию. Над вами обоими уже неоднократно смеялись по этому поводу, и я, как ты знаешь, тоже считаю подобные теории несерьезными.