Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 47 из 54 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не боишься, что кину? Трофеи-то на меня будут замкнуты. – Не боюсь, – твердо сказал я. – Не тот ты человек. Был бы ты крысой – я бы еще в подземелье говорить с тобой не стал. – Значит, никто не знает? А твои клановые? Тут ведь шила в мешке не утаишь, мы все это снимать будем и выкладывать потом. – А своим я скажу, что это ты меня пригласил, в качестве ответного жеста за подземелье. А информацию про Жвалобоя как-то и где-то надыбал, неведомыми мне путями. А ты, если что, это подтвердишь. Своим меня представишь как старого друга. Ну да, вот из такого неприятного клана – и так бывает. – Они никак про нашу сделку знают? – удивился Гедрон. – А как же, я сразу и рассказал, – улыбнулся я. – Хитер бобер. Так вроде не по договору? – Да с чего бы? Это вы не вправе разглашать условия, у меня ничего такого не было. Хочу – рассказываю, хочу – нет. Ну что – по рукам? – Тогда давай еще раз. Ты приводишь нас на место, где будет находиться Жвалобой, мы его убиваем, делим лут следующим образом – шмотки на воина тебе, остальные нам, реагенты тоже нам, свитки, бижа и прочее – в розыгрыш, пятьдесят на пятьдесят. Долг клана закрыт, ты возвращаешь мне перстень. Все так? – Все так. Забыл только: ты никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминаешь, что именно я навел твой клан и тебя на Жвалобоя. Ты его нашел сам. – Да. Если Жвалобой сносит нас, долг клана все равно закрыт. Верно? – Верно. Ну так по рукам? – По рукам. Мы пожали друг другу руки. – Этого, своего, будешь звать для фиксирования договора? – улыбнулся Гедрон. – Не-а, нет смысла. Нам друг друга кидать неинтересно. – Ты вот что. Ты, конечно, хороший жук, но мое предложение о переходе в наш клан остается в силе. – Спасибо. Может, и воспользуюсь. Теперь давай по времени и месту. – А чего по времени? Завтра и пойдем – воскресенье же, все будут. Часика в три и пойдем. Вряд ли через неделю или месяц мы сильно прирастем людьми или что-то изменится, только перегорим. Что до тактики – сегодня все перелопачу, с мастерами клана обсудим. А по месту – говори где. – Мах-Талаг знаешь? – А, это тут, в пустыне. Заброшенный город. Знаю. – Да. Только ты за мной сначала сюда приди. К духану, без десяти три. Или пришли кого. – С чего бы? – опешил Гедрон. – Ну во-первых, вряд ли этот город, Мах-Талаг, маленький. Где мы там друг друга искать будем? Во-вторых, я там не был никогда. Как я туда попаду? Гедрон долго смеялся, потом сообщил: – Сам не пойду – не будем давать пищу для сплетен. Казначея моего помнишь, Мато? – Полурослика? Помню, а как же. – Вот его пришлю. Ну все, бывай, «Буревестник». Интересный завтра день будет. В историю войти можем, в газете про нас напечатают и даже, может, фотку разместят. «Вестник Файролла» читаешь? – А как же, – сказал я. – Прикольная газета. – Прикольная. Я впервые за последние лет десять вообще газету покупать стал. По уму делают. Все, до завтра. Гедрон ушел. Я посидел еще немного, расплатился по счету и пошел в караван-сарай. Перед завтрашним днем следовало выспаться. Глава 22, в которой герой выступает только наблюдателем
Странное дело, но я волновался. Нечто подобное я в былые времена ощущал перед экзаменами, первыми свиданиями и ответственными играми КВН – смесь предвкушения, тревоги и легкого страха из-за того, что можешь не справиться. Такое давно забытое чувство. С годами волнения подобного плана уходят куда-то и заменяются весьма обоснованными и рассудительными страхами, вроде того, что работу потеряешь и жить будет не на что, или что машину в ночи поцарапают гвоздем. Эдакими полубуржуазными и полуобывательскими страхами. Может, это потому, что за срединным рубежом жизни мы больше не ждем чуда? Не верим, что можно сдать экзамен, ничего не зная, что девушка может быть весьма благосклонна и на первом свидании и что полуфинал первой лиги можно выиграть и с паршивым материалом. Или просто нам накопленный жирок начинает на мозг давить? Не знаю. Но у меня утром воскресенья было именно то, из юности, приподнятое и тревожное настроение. Вика, увидев меня такого, спросила: – У тебя все нормально? Ты какой-то дерганый сегодня. Я заверил ее, что все нормально, а такое состояние обусловлено лишь тем, что в доме наконец-то появилась хозяйка. Вика расцвела и умчалась что-то там делать, то ли кофе варить, то ли ванную мыть. Кстати, я не соврал. Впервые за долгие годы в квартире царила чистота, я был сытый, отглаженный и не обруганный. Окончательно меня доконало то, что из платяного шкафа, когда я его открыл, вещи не высыпались. Они лежали на полках и висели на плечиках. Вот это и впрямь впечатляло. И заставляло задуматься – слишком уж как-то все идеально. Я мыкался из угла в угол, смотрел телевизор, выкурил полпачки сигарет, и вот наконец время пришло. В половине третьего я вошел в «Файролл». Нет, можно было бы и раньше, но что там делать? Куда-то идти – смысла нет, а из угла в угол какая разница, где слоняться? Я стоял у духана, ожидая полурослика. Из забегаловки вышел Ибрагим, увидел меня и радостно закричал: – Вай мэ, ты в мой духан каждый день ходишь, ты мне уже как брат! Пошли, покушаешь, отдохнешь. Сейчас один ашуг придет – такие песни поет, слушай – про жизнь, про судьбу. И, закатив глаза, Ибрагим довольно противным голосом пропел: А я наплечники потуже затяну И в свой колчан фамильный загляну. Ну а потом стрелу возьму И в орка я ее метну, И в орка я ее метну. – Гений, э? – Ну да, – ответил я ему. – О, Фатима идет. Пойду я, – вдруг заторопился Ибрагим. – Ну ты, это, надумаешь – заходи. Посидим, попоем, поедим. Как брата зову, не как клиента. И он быстро вошел в духан, закрыв за собою дверь. Ко мне тем временем приблизилась женщина в платье до пят и в хиджабе. На вид ей было лет тридцать. – Здравствуй, воин, – услышал я ее мелодичный голос. – Добрый день, – сказал ей я. – Чего это он вас напугался? – Когда-то меня называли просто Фатима или Фатима, дочь Али-Мамеда. Сейчас называют Фатима-Горевестница. Я вижу то, чего еще нет, но что будет или может быть, и рассказываю об этом людям. Радостное они не запоминают, а вот печальное помнят. Вот и выходит, что я приношу беду, а ведь это не так. Жизнь не пишется только белыми красками. – Это да, – согласился я. – Но люди не любят, когда им предвещают беду. Все надеются, что она зайдет в соседний дом, а не в их. – Такова их природа, – кивнула Фатима. – А ты? Ты готов услышать правду о себе? – Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, да. А может, и нет. – Дай мне правую руку, – сказала Фатима. – Я хочу посмотреть на твою ладонь. – Держи. – Я протянул ей руку. Фатима изучала мою ладонь долго, минуты три. Отпустив ее, она посмотрела на меня. – Ну что у меня там? Надеюсь, не смерть? – Смерть, – ответила Фатима. – Только не твоя. Но она всегда рядом с тобой, за твоим плечом. – Ух ты, – удивился я. – Оно понятно – все мы смертны. – Нет, – покачала головой Фатима. – Эта смерть недавно к тебе пришла. К тебе, но не за тобой. Она тебя бережет, но ты ей не верь – это лишь пока.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!