— Пока работаю курьером, — призналась Алька. — Развожу документы. А дальше — поглядим. — Не хотите загадывать? — Не хочу. Загаданное никогда не сбывается. — Это точно, — кивнул Сергей. — Вы приезжая? — Заметно? — краснея, спросила Алька. — Ну да, я из Курской области. — Жилье снимаете? — Ага. Комнату, — соврала Алька. Если бы она сказала про Сергея, пришлось бы рассказывать всю эту дурацкую историю… И чего доброго, Олег решил бы, что она готова пойти куда угодно с первым же встречным. Впрочем, так все и было… Но сейчас Альке меньше всего хотелось думать о причинах своего приезда, о самом приезде, да и о Сергее тоже… — Значит, мы еще встретимся, — радостно сообщил Олег. — Я, правда, далеко живу. Заезжал кое к кому. Напрасно проездил. Хотя… почему же напрасно? Я познакомился с вами, Алечка… Алечкой ее называла мама. Остальные звали Алькой, как мальчишку. «Алечка» из уст Олега ее немного смущала, но все равно было приятно. Он произносил ее имя как-то нежно, как будто смаковал. Алька улыбнулась. Олег ей нравился все больше. И с каждой минутой росла надежда, что эта встреча — не последняя. Кто знает, вдруг Олег — именно тот, кого она ищет? Муж без претензий, за спиной которого она сможет наслаждаться покоем и уютом? К тому же красивый… Хотя, как говорит Маришка, «красивый муж — это пирог, который едят всем миром». А Алька хотела пирог только для себя… — О чем вы задумались? — поинтересовался Олег. — Наверное, устали. Весь день на ногах… — Олег огляделся, ища глазами официанта. — А вот и кофе. Сейчас взбодритесь. Я уверен, вам сразу перехочется спать. Алька выпила кофе, с удовольствием съела свиную отбивную и салат, в котором, к ее удивлению, были сухарики. Правда, Олег ошибся — теперь ее еще больше клонило в сон. Глаза слипались — гномик не хотел дожидаться, когда Алька придет домой и ляжет в теплую постель. Они посидели еще немного. Олег спрашивал ее о работе, о жизни. Алька старалась отвечать прямо, но получалось уклончиво. Она не любила врать, но так уж вышло. Кое-что она скрывала от Сергея, а теперь пришлось лукавить и с Олегом. Оказалось, что добиться своей цели невозможно, если ты будешь прямым и честным до конца… Олег выполнил свое обещание и не стал провожать Альку до дома. Он довел ее до перекрестка и выразил надежду, что они видятся не в последний раз. Альке тоже бы этого хотелось. Этот теплый уютный вечер был, пожалуй, самым приятным за все время, что она провела в Москве. Она вглядывалась в очертания мужского лица и пыталась запомнить мягкие ямочки возле губ. Каким наслаждением было бы поцеловать эти ямочки! Но Алька не собиралась влюбляться. Хватит с нее всей этой «розовой жвачки», как говорила Маришка. Она уж нажевалась вдоволь… Олег дал ей свой телефон и просил позвонить. Свой Алька не дала. Вряд ли Сергею понравится, что ей мужчины звонят. Глава 4 ГОЛУБОЙ «АНГЕЛ» Алька вернулась в приподнятом настроении. Волка все еще не было. Наверное, не вернется, решила Алька. Может, гуляет с друзьями. А может, у него, как и у нее, появился кто-то, чьи ямочки на щеках так хочется целовать… Раздевшись, Алька полезла в сумку, чтобы вытащить недочитанную «Джен Эйр», но обнаружила пропажу одного из своих талисманов — носка. Какая же она неловкая! Постоянно что-то теряет! И надо же — носок… Любимый носок, не раз выручавший ее из беды… Надежда, что носок валяется где-то дома, заставила Альку прочесать всю квартиру вдоль и поперек. Но заветного талисмана нигде не было. Отчаявшись, Алька решила заглянуть в комнату Сергея, куда обычно заходила только с его согласия. В комнате пахло палочками, которые так любил жечь Сергей. Алька подошла к компьютеру, стоявшему на большом столе из темного дерева. Сергей ни разу не объяснял Альке, как пользоваться этой штуковиной, и теперь, в отсутствие хозяина, она могла удовлетворить свое любопытство. Робко оглядываясь по сторонам — словно в доме мог находиться Сергей-невидимка, — Алька подошла к столу. Ее внимание тут же привлек стеклянный флакончик, притаившийся за монитором. Форма флакончика была необычной — он напоминал звезду или кристалл, — но Алька сразу поняла, что в этом голубом кристалле находятся духи. На мужские не похоже, подумала Алька, разглядывая затейливый флакончик. Выходит, Волк брызгается женскими духами? Это предположение вызвало на ее лице улыбку. Сняв с голубого кристалла крышку, Алька надавила на пульверизатор. Из него тотчас же вырвалась приторно-сладкая струя. Сморщившись, Алька принюхалась. Точно женские… Сладкие, как патока. От Волка никогда так не пахло. И зачем ему понадобились женские духи? Алька прочитала черные буквы, выведенные по центру голубого кристалла. «Angel»… Ни фига себе ангел, усмехнулась Алька. Этот аромат, порочный, страстный и душный, совсем не навевал мыслей о святости. Скорее, наоборот… Все еще недоумевая, зачем Сергею понадобился флакон женских духов, Алька поставила порочного «ангела» на место. Компьютер тоже приготовил ей небольшой сюрприз. Сергей забыл закрыть документ, с которым работал. Наверное, очень спешил. Алька подумала, что нехорошо читать без спросу, но любопытство взяло верх. В конце концов, Сергей пишет для того, чтобы его читали. И потом, он ничего не узнает. Алька только прочтет, а трогать ничего не будет… Она устроилась за столом, прочитала половину страницы, пожала плечами, но все же потратила полчаса, чтобы понять, как прокрутить страницу вверх, и прочитала другую половину. Ох-хо-хо… Ей стало ужасно скучно. Пол-листа Сергей размышлял о «сумерках, нервно мечущихся в комнате», а другую половину — о том, что он чувствует, глядя на эти сумерки. Может, это и есть настоящая литература? Но тогда Алька совершенно ее не понимает. Кому нужна эта скукотища? Неужели на это он тратит все свое время? И за это ему платят деньги? Алька недоуменно пожала плечами и принялась читать дальше. Может, на следующей странице она получит ответ на свой вопрос… «Мне кажется, мимо меня прошло что-то значимое, важное. Я не понимаю, что именно, но, когда эти нервные сумерки вползают в мои ладони, лижут мне руки, я начинаю догадываться, что…» — Может, объяснишь мне, что ты здесь делаешь?! Алька вздрогнула и обернулась так резко, что чуть не слетела с вращавшегося стула. На пороге комнаты стоял Волк. Вид у него был по-настоящему волчий, угрожающий. Раздвинув ноги, распластав руки по дверному проему, он выставил вперед голову и впился в Альку колючим серым взглядом. Он выщерился на нее, как волк. И смотрел, как волк, — даже страшно стало. В довершение всего Сергей был пьян. А что такое пьяный и злой мужчина, Алька знала не понаслышке. От страха под ложечкой засосало, а по телу расползлась тошнота. Алька хотела что-то ответить, но язык был как приклеенный. Она могла только смотреть на Сергея и хлопать васильковыми глазами… — Надо полагать, ты здесь что-то забыла?! — продолжил допрос Сергей. — Какого черта торчишь в моей комнате?! За моим столом?! Читаешь мои… мою… — Он не смог подобрать слово и от этого распалился еще больше. — Ну кто тебя сюда пустил?! И действительно… От страха Алька и сама позабыла, как здесь оказалась. Мысли смялись, как скомканная салфетка. За что он так? Что она сделала? Всего-навсего прочитала несколько страниц… Обида, страх, недоумение переплелись в Алькиной голове так, что она не могла понять, чего больше: страха или обиды. Но когда Сергей вырвался из прямоугольника дверного проема и двинулся к ней, Алька поняла — страха. — Я ничего не делала! — взвизгнула она. — Только читала! Зажмуренные глаза и выражение ужаса на ее лице заставили Сергея остановиться. Неужели она думает, что он способен ее ударить? Да, он пьян, безобразно пьян… Да, он ненавидит эту девочку с ее дебильной непосредственностью, но разве он способен ударить? Ему самому как будто дали пощечину этим подозрением. Отрезвляющую пощечину, которая, пожалуй, была сейчас необходима… Все остальное произошло так быстро, что Сергей не успел отреагировать. Алька выбежала из комнаты, шарахнувшись от него, как от дикого зверя. А потом раздался хлопок двери. Что он сделал? Приперся в дым пьяный и наорал на девушку, прочитавшую его записи, которые, он надеялся, кто-то рано или поздно все же прочтет. Испугал ее так, что она выскочила из дома в чем была, не надев даже обуви. Она права — он вел себя как дикое, озлобленное животное, слишком долго сидевшее в клетке и оттого не способное адекватно себя вести. Потому что это запертое в клетку животное чувствует себя брошенным. Потому что сладкий запах духов, донесшийся из комнаты, дал ему надежду. Надежду на то, что никак не могло случиться. Он представил себе лицо Елены, которая вдруг вернулась. А вместо нее увидел Альку… Ненависть, неприятие самого себя захлестнули Сергея до краев. Он схватил со стола голубой кристалл и изо всех сил швырнул его на пол. Голубые осколки разлетелись по красному ковру, а комната наполнилась сладким запахом Елены, от которого у Сергея голова пошла кругом. Он задыхался в этом приторном раю воспоминаний. Он задыхался от бессильной ярости, от тоски, которая с этим запахом заполняла каждую клетку тела. Сергей закрыл глаза, а когда открыл их, ему показалось, что на краешке кровати сидит Елена, как она любит, плотно сжав колени и положив на них тонкие руки… Он выскочил из комнаты, охваченный страхом безумия. Где-то внизу, на улице, металась Алька, и Сергей испытывал болезненное желание найти ее, утешить, привести обратно. И даже не потому, что ему жаль ее, а потому, что сейчас она, сама того не зная, была единственным человеком, удерживавшим его на краю реальности… Сергей добежал до метро и обратно, не забыв заглянуть в стеклянные кабинки остановок. Альки нигде не было. Ему казалось, что-то отрывается внутри и, если он не найдет Альку, непременно оторвется до конца. Задыхаясь, он рванул во дворы, выкрикивая на бегу ее звонкое мальчишечье имя: — Алька! Алька! Темные безлюдные дворы безмолвствовали, отвечая лишь белизной свежевыпавшего снега. — Алька! В одном из двориков, в окне детского деревянного домика, Сергею померещилась тень. Одним махом перескочив невысокий забор, он подбежал к домику. — Алька! Она сидела внутри, опустив голову на колени, и тихо плакала. На ней не было ничего, кроме тонкого свитера и джинсов. Не было даже тапок, тех больших тапок, что отдал ей Сергей. Ноги в тонких колготках промокли и, конечно, страшно замерзли. Сергей стащил с себя свитер и протянул его плачущей Альке: — На, надень. Она не отзывалась. Сергею пришлось поднять ее руки и силой натянуть на них свитер. Из прорези показалась голова с взъерошенными волосами, лицо с заплаканными глазами и в кровь искусанными губами. — Отстань! — Пойдем домой. — Это твой дом. — Какая разница? Другого у тебя нет. Пойдем. — Не пойду! — замотала головой Алька. Сергею показалось или на его холодную щеку и вправду упало несколько слезинок? — Иди сам. Ругайся сам с собой! Кричи на стены! — Ты всегда решаешь проблему бегством? Как Колобок? От зайца ушел, от медведя ушел… От всех не убежишь… — Отстань, — немного спокойнее сказала Алька. В сущности, он прав. Но признавать его правду ей не хотелось. — И от Волка убегу. — Значит, я — Волк? — усмехнулся Сергей. — Самый настоящий. Злой и одинокий. Тебе никто не нужен, и ты — никому. — Поддела так поддела, — вздохнул Сергей, не особенно обидевшись на ее слова. — Думаешь, наговоришь мне гадостей, и я уйду? Не выйдет. Придется вам, гражданочка, проследовать за мной. — И не подумаю, — всхлипнула Алька, все еще пряча заплаканное лицо в холодные ладони. — Останешься здесь? Замерзнешь и умрешь? На тебя не похоже. Такие, как ты, любят жизнь. Впиваются в нее, как питбули, мертвой хваткой. У них и в мыслях нет умереть… Я не прав?