— Понимаешь, Ромео очень сильно хочет с тобой увидеться. Очень. А если Ромео чего-то хочет, он хорошо за такое платит. А тебя он хочет сильно, сама прекрасно понимаешь. Нет, ты даже не представляешь, насколько сильно. Час назад мы с горочки дотянулись до него по рации, теперь он торопится сюда. Милый твой в нетерпении диком, спешит, удила закусив, привет тебе передавал. Не хочешь ему что-нибудь в ответ передать? Ребята поехали, могу им вслед по трубе сообщение скинуть. Ну так как, любимого приласкать хочешь? — Скажи, чтобы он потерял свой труп где-нибудь по дороге. — Няша-Няша, хорошая ты, но желчи в тебе многовато, учить такую не переучить. Ну да это не наше дело, Ромео займется, он известный спец, когда надо таким ершистым колючки обломать. Так что ты давай готовься, Ромео — это тебе не абы кто. Он, кстати, просил передать, что его любовь к тебе будет как фильм «Девять с половиной недель» — столько же разнообразной эротики и такая же длинная. Сплошная романтика. — Передай ему, что его любовь была, есть и будет фильмом «Один дома». — На пространные разглагольствования собеседника Няша ответила не задумываясь. Высказалась достойно, всем понравилось, даже Глобус заржал наряду с рядовым составом — искренне и беззлобно, потому что слова пленницы лично его не задевали. — Неглупая ты, и язычок остренький, — одобрительно заявил он, отсмеявшись. — Люблю таких. Жаль, что для Ромео ты — вопрос принципа, а он у нас принципиальный. Будь иначе, я бы ради тебя и сам расстарался. Впрочем… Послушай, милая, его «Девять с половиной недель» на всю жизнь не затянутся, может, после мы с тобой что-нибудь замутим? Ох и взгляд у тебя, от такого прям в дрожь бросает, будь я копной сена, уже бы давно загорелся. Тебе помягче с людьми надо быть, Няша, особенно с такими, как я. С нами дружить выгодно, а женская дружба должна быть обязательно ласковой, ты, дурочка смешная, хотя бы это понимаешь? Ну так что? Есть у нас с тобой перспективы? Подружимся? — Никаких перспектив не будет, но ты можешь посмотреть «Один дома» после Ромео, если он фильм не сильно затаскает. — Не смешно, Няша. Хорошая шутка тем хороша, что она не повторяется. Няше сейчас не было дела до выдумывания остроумных шуток — другое занятие нашла. Это Рок, мысленно сто раз прокляв систему управления чатами, наконец отыскал нужный, мигающий, и даже сумел относительно удобно его расположить, дабы не мешал обзору. Проигнорировав устаревшие сообщения пленницы, главным образом состоявшие из междометий, восклицательных знаков и одного обидного слова, он, наскоро разобравшись с методикой ввода, кое-как сумел напечатать короткое послание: «Давай хотя бы на время перестанем друг на друга гавкать. С этими уродами надо что-то решать. Есть идеи?» Ответ последовал незамедлительно, что Рока поразило — ему бы пришлось с минуту такой выстукивать по букве на виртуальной клавиатуре: «Помнишь, что я тебе говорила? Ты им даром не нужен, потому что новичок, много за твои кишки не дадут, а тащить тебя на ферму им не по дороге. Просто завалят, и все. Если хочешь жить, придется рискнуть. Для начала освободи руки, а там видно будет. И ради всего святого, не забывай смотреть в чат! Активируй на нем в конце иконку „звоночек“, пусть выделится зеленым, тогда он будет звякать каждый раз, как только тебе приходит сообщение. Никто, кроме тебя, не будет их слышать». Рок старался изо всех сил, но по скорости отправки данных все равно бесконечно проигрывал, на лаконичный ответ ушло не меньше половины минуты: «Я не Гудини, я не знаю, как освободиться». И опять ждать и пяти секунд не пришлось. «Скажи Глобусу, что ты был знаком с его отцом и матерью». «И что с этого?» «Ты совсем тупой?! Ну что тут непонятного! Скажи что-нибудь плохое про родителей его. Ну там мама-проститутка, папа кастрированный гей, и про сестру тоже что-нибудь скажи». «Да он меня прямо тут прибьет». «Ну да, убьет, конечно, — охотно согласилась Няша. — Но сперва развяжет. Глобус любит убивать голыми руками, как бы по-честному. Берегись ударов ребром ладони, может голову тебе отрубить». «Ты сейчас пошутила?!» «Мне что, делать нечего, чтобы с придурком шутить? Давай шевелись, пока машина не вернулась. Там еще пятеро, столько мы никак не потянем». Слова Няши выглядели бредово, попахивая откровенной подставой. Нелицеприятно высказываться про чужих предков — это почти всегда рискованное занятие, а когда речь идет о человеке, ребром ладони способном сносить головы… Если бы не твердая уверенность, что Рок жив лишь потому, что им не успели вплотную заняться, он бы даже не подумал подписываться на такую авантюру, но сейчас другое дело. Да и какие у него варианты? Хорошо бы обдумать ситуацию, но где же взять время… «Как только пистолет окажется у тебя, первым вали Глобуса, потом остальных. Того, который у меня за спиной, не трогай, с ним я сама разберусь». Последние слова Няши были под стать предыдущим. Что за пистолет? Каким образом он окажется у Рока? О чем вообще речь? Она ведь вообще ничего не объясняет, просто озвучивает то, что, по ее мнению, должно произойти в ближайшем будущем. Нет, в успех совместного мероприятия с этой бабищей не верится совершенно. Определенно ближайшее будущее окажется невеселым. Для Рока не веселым. Но делать нечего, позволив главарю банды закончить отповедь про несмешной дубль шутки, с максимальной серьезностью и морально готовясь к жестоким гонениям, произнес: — Глобус, а я ведь твоего отца знал. Медленно обернувшись, тот односложно-безграмотно спросил: — Че? — Говорю, отца твоего знал. — И че? — Да ниче. Его все глиномесы на районе драли по два раза в день и твою одноглазую мамочку заодно. — Видя, что голову до сих пор не попытались оторвать, Рок высказывался все бодрее и бодрее, хотя перед собой мысленно признавался, что юмор получается так себе — почти никакой. — Твои предки у нас популярные были, к ним даже издалека пацаны приходили и прям под моим окном интим устраивали. Эти извращенцы всю малину вытоптали, землю на метр вглубь утрамбовали. А еще там сестру твою потягивали с трех сторон. Но это у них редко случалось, ты уж прости за правду, но она реально страшная, даже страшнее Няши. Странно, но Глобус в ответ улыбнулся почти дружелюбно, будто выслушал и правда забавную шутку, а не тягчайшее оскорбление своей семьи. Покачал головой, с кривой улыбкой проговорил: — Ребята, да у нас тут клоун завелся. Может, похлопаем ему? — Лучше завали его, сам ведь просится, можно и уважить, — лениво ответил один из подпиравших штабель бруса громил. — Вообще-то мы тут клоунов не любим, — с деланым сочувствием прокомментировал заявление сообщника Глобус. — Это потому, что смешного в вашей насквозь трахнутой жизни было мало, — ответил на это Рок. — Точно не знаю, но, похоже, всю твою семейку сифилитики потягивали утром и вечером, а к этим твоим дебилам строго днем заглядывали, по ним заметно, что в такое время привыкли рачком стоять. — А ведь мог бы еще пожить маленько, умных людей послушать, — вздохнув, произнес Глобус и потянулся за пистолетом. Вот ведь черт, Няша убежденно намекала на жесткую рукопашную, а тут намечается перестрелка. Ну, сука немытая, ну подставила! Правильно люди говорят — все беды от баб! Глобус вытащил пистолет, затем нож, после чего положил и то и другое на доски, которые до начала разговора служили ему скамьей, довольно осклабился и без угрозы заявил: — Где-то в скрытых характеристиках у нас должна быть занята рукопашная. Там капля капнет, там другая, глядишь, и прокачается. Ты, нулевой, сейчас меня чуток прокачаешь, хоть какая-то польза от тебя. Приблизившись, Глобус ухватил Рока за плечо, легко развернул, после чего, похоже, коснулся пластика хомута. Рок внезапно ощутил жар на немеющих запястьях, затем резко заболело, будто к коже приложили раскаленную сигарету. Рывок, и руки ощутили свободу, а подаривший ее человек, неспешно удалившись на несколько шагов, объяснил то, как видит развитие ситуации: — Даю тебе право разок мне врезать. Почетное право. Мешать не стану, бей спокойно. Потом моя очередь, а твоей уже не будет, потому что мой удар тебе, нулевка, не выдержать. Давай действуй, не тяни резину, тебе это не поможет. С этими словами Глобус картинно подставил щеку и указал на нее пальцем, чтобы было понятно, куда именно следует бить. А Рок не торопился. Наблюдая за противником, он начал понимать, что если Няша и преувеличивала, то несущественно. Глобус при первоначально показавшейся несерьезной фигуре и правда боец не из последних. Это выдавало каждое движение, каждый взгляд и даже что-то необъяснимое, непонятно как ощущаемое, что-то вроде смертоносной ауры, грозящей капитальными увечьями всем, кто оказался в радиусе ее действия. С настолько опасными личностями Рок до сих пор не сталкивался, потому как шрамы у него футбольные, а не от тяжких телесных повреждений агрессивно-насильственного характера. Нет сомнений, что подаренным противником ударом он ничего не добьется, а вот ответ заставит конкретно пожалеть о том, что связался с грязной провокаторшей. Глядишь, без этого мог помереть легко, а сейчас, после всех этих анекдотически убогих оскорблений и прочего, вряд ли Глобус откажет себе в удовольствии затянуть муки обнаглевшего пленника подольше. — Ну давай, что ты как девочка, не стесняйся. — Самодовольный ублюдок еще раз указал на подставленную щеку, прищуриваясь так сладко, будто готовился к неслыханному удовольствию. И, возможно, готовился он не зря. Рок наконец осознал, что последнюю пару минут его достают назойливые короткие позвякивания. По наитию, а не благодаря разумному осмыслению опустив взгляд, он уткнулся в мигающую строку чата, где десятки раз на все лады было написано однотипное послание: «Придурок! Жить расхотелось?! Хотя бы кивни, когда будешь готов! И успей его поймать! Не забудь — Глобуса первым! Да бегом ты! Бегом!!!» И Рок, не задумываясь, кивнул. Ну а что тут еще делать прикажете? Дальше события, до этого разворачивающиеся вальяжно-неспешно, понеслись со скоростью взбесившегося коня, которого ради дополнительного стимулирования облили горящим бензином.