— Как-нибудь в другой раз, без ног будет непросто его заманивать. Рокки испытывал двоякие ощущения. С одной стороны, он был неимоверно горд собой — еще бы, впервые за все время знакомства исхитрился поставить себя так, что теперь Няше приходится выслушивать его мудрые указания, а не наоборот. Вот пусть только попробует после такого обмолвиться на тему придурка. Но у происходящего имелась и темная сторона: если столь самоуверенная и, нельзя не признать, опасная девушка чуть ли не руки опустила, не представляя, что делать, ситуация определенно пахнет неприятным. Шансы попасть на респ очень и очень велики. Но Рокки эта перспектива не слишком пугала. В самом худшем случае монстр прикончит обоих, потеряют по одной жизни и начнут все заново. Причем вместе, они ведь одна группа, опять появятся в свежем кластере. И можно будет продолжать выкачивать из Няши бесценную информацию. Но лучше, конечно, завершить дело бескровной победой. Рокки уже осознал, что жизнями разбрасываться не стоит (не говоря уже о том, что это крайне неприятно). Кстати, а существует ли способ поднять их лимит? Нужно будет обязательно поинтересоваться у Няши. Но это позже, сейчас не время для болтовни — Рокки занят тем, что девушка назвала попыткой самоубийства с гарантированным успехом. Он с ней, конечно, не согласен, но в душе скребутся те еще кошки — все же опыта в таких вопросах у спутницы побольше, она куда лучше понимает, во что именно они вляпались. А вот у Рокки с пониманием плохо. Вот взять хотя бы то, что Няша отказалась от винтовки. Она бы и дробовик проигнорировала, но нельзя — по плану ей хотя бы разок нужно из него выстрелить, а лучше два-три. Оставила себе пистолет за поясом, вытащила свой козырной меч, и складывается впечатление, что чувствует себя с ним куда увереннее, нежели с пулеметом. Может, так и есть, может, эта похожая на игрушку штуковина в эффективности много чего за пояс заткнет. Но верилось слабо, к тому же как она собралась им размахивать, опираясь одной рукой на рукоять вил и прыгая на левой ноге? Тоже еще… воительница. Рокки, несмотря на окаянное колено, выгодно отличался от спутницы — пусть и хромал так, что на каждом шаге по два-три раза с трудом удерживался от падения, но это было все же передвижение на паре конечностей, а значит, получалось держать винтовку на изготовку. Такое многого стоит, учитывая повышенный вес оружия и его некомфортные габариты. Если дойдет до стрельбы, добавится новое неудобство — сильная отдача. Сегодня Рокки уже не тот, кем был вчера, когда эпично сражался против вертолета, — сегодня он та еще развалина, уверенности в своих силах нет совершенно. Но продолжает лезть на рожон. Никуда не денешься, так надо, ведь, возможно, сейчас — лучший момент. Монстр так и не решился штурмовать дом, но и на улице ему сидеть не понравилось. Дождь действительно подрастерял силу, теперь его даже ливнем трудно назвать — капает, и капает серьезно, но терпимо, прежним пугающим разгулом водной стихии даже не пахнет. Да и ветер стих, воцарился мертвый штиль. Тварь, возможно, решила дождаться более благоприятной погоды и потому забралась в тот самый сарай, под прикрытием которого чуть ли не на глазах у Няши в самом начале этой эпопеи перебралась через забор. Сооружение хлипкое на вид, и вряд ли внутри можно обнаружить комфортную обстановку, но имеется крыша, а значит, защита от непогоды. Зараженные неприхотливы, спартанская обстановка их вполне устраивает. Если верить спутнице, они не очень-то любят отсиживаться в капитальных домах, лезут туда исключительно за добычей и ненадолго. Но такие вот развалюхи при некоторых условиях могут стать их приютом на несколько часов. Раз мертвяк не любит дождь, значит, проблему с ним надо решить, пока погода не улучшилась. К тому же, если верить Няше, сейчас звуки будут разноситься не настолько далеко, да и дым с огнем рассмотреть получится лишь с небольшой дистанции. Пусть и меньше льет, но пелена заметная. Рокки, осторожно передвигаясь по загаженному навозом и гниющими костями хлеву, добрался до пролома, некогда проделанного охочими до мяса тварями, хотел было перед ним присесть, но передумал — состояние ноги не способствовало подобным упражнениям. Пришлось пригнуться как можно ниже, лишь после этого получилось выбраться наружу. Раскрывать ворота не рискнул, изнутри их продолжал удерживать массивный брус засова. Он даже при сильном нажиме не стронулся с места, засел накрепко, применив к нему силу, можно вызвать такой грохот, что обитатель сарая мигом смекнет — приближается вкусный завтрак. А план Рокки подразумевает, что на этом этапе сообщать «хозяину деревни» о своих действиях нежелательно. Все, впереди оперативный простор, где ты рискуешь стать съеденным на каждом шагу. Позади, за воротами, тот капкан, в котором есть хоть и мизерный, но шанс. Именно там, в тесноте и полумраке, у осажденных будет возможность нанести твари смертельный удар. Или умереть самим. Так себе ловушка, но все же лучше, чем ничего. Дождь был все же сильным и к тому же холодным — чуть ли не ледяная вода залила широкополую шляпу антикварного вида, обнаруженную в доме и надетую для защиты от непогоды. И еще одна напасть нарисовалась — капли били по головному убору с нехорошим шумом. Возможно, это следствие того, что источник звука располагается слишком близко к ушам, но не исключен и другой вариант — похуже. В процессе обсуждения плана Няша не раз предупреждала, что слух у развитых зараженных может неприятно озадачить, так что выбивающиеся из шумового фона звуки, даже самые приглушенные, способны довести до неприятностей. Значит, прочь медлительность, придется действовать быстро, пока противник, вместо того чтобы сидеть в своем убежище, не решит взять инициативу в свои когтистые лапы. Уже не пытаясь красться, Рокки, пару раз звучно шлепнув по раскисшей смеси перегноя и навоза, высунулся из-за угла и, держа открывшийся взору сарай в поле зрения, свесил винтовку стволом вниз, после чего сунул руку в громадный карман изрядно поношенного брезентового плаща и нащупал горловину водочной бутылки. Нет, Рокки не испытывал желания срочно выпить. Он вообще сильно подозревал, что к алкоголю столь же равнодушен, как и Няша. Да и от водки здесь имелась лишь бутылка и потертая этикетка, не соответствующая содержимому. Внутрь Рокки налил самый крепкий самогон, который удалось найти в погребе. Хозяева хранили там чуть ли не стратегический запас натурального продукта и были столь любезны, что на некоторых банках указали процентное содержание спирта. Проверки ради сделал на кухне пробу — накапал на стол и поджег. Вспыхнуло бодрым синим пламенем, после чего быстро потухло. Не напалм или хотя бы бензин, но сойдет. Няша была против, уверяя, что с огнем связываться нежелательно, к тому же в такую погоду вызвать пожар будет непросто, да и не нужно. По ее мнению, достаточно крикнуть или хотя бы по стене постучать — этого хватит, чтобы возбудить пристальный интерес твари. Но Рокки внезапно открыл в себе любителя ярких эффектов и сумел настоять на своем. Тут уже дело принципа — однажды заставив Няшу себя слушать, он и дальше пытался на нее давить, даже не будучи заинтересован в успехе, а все потому, что компенсировал предшествующую безусловную подчиненность. Чиркнув зажигалкой, поджег тряпичный лоскут, свешивающийся из заткнутой горловины, подождал несколько секунд, давая разгореться, после чего, хорошенько размахнувшись, запустил бутылку в цель. Не попасть почти невозможно — сарай, может, и неказистый на вид, но о его размерах такое не скажешь. Влетела точно туда, куда целился — аккуратно под скос крыши, в темное пятно на доске. Жалобный звон, и тут же по доскам загуляли языки синеватого пламени. Рокки, шагнув назад, нахмурился. Огонь не радовал глаз, он вышел слишком слабым, нет сомнений, что пламя собирается торопливо выжечь спирт, и не факт, что за это время успеет как следует добраться до древесины. Но уже через миг эти опасения растаяли в бесконечно далеком прошлом, потому как все изменилось настолько резко, что Рокки, воображая себя готовым к чему угодно, растерялся, как последний недотепа. Взгляд его был пристально уставлен на широченную распахнутую дверь сарая, но все равно начало представления удалось рассмотреть во всей красе — стена взорвалась под неудержимым напором кого-то крайне сильного, в ореоле разлетающихся досок и щепок наружу вынеслось что-то большое, темное, урчащее и невыносимо страшное. А еще оно было быстрым. Ошеломляюще-быстрым. Ненормально и неправдоподобно быстрым. Быстрым настолько, что Рокки в один миг осознал: если, следуя первоначальному плану, рвануть назад, в хлев, подставляя чудовище под выстрел в глаза, в самом лучшем случае задница познакомится с когтями за несколько шагов до не таких уж и спасительных ворот. А это неприемлемо, так нельзя, ведь не просто так там, в провонявшем навозом и гнилыми костями сумраке, постелено тряпье. Нужно, превозмогая боль и непослушание колена, успеть добраться хотя бы до него, нырнуть внутрь рыбкой, завалиться на мягкое и чистое, развернуться, открыв огонь синхронно с Няшей. Причем девушка будет стрелять чуть модифицированными патронами, где часть дроби заменена смесью крупной соли с перцем. Органы зрения у таких зараженных иногда могут и попадание пули стерпеть, но все равно заработают повреждения. А такой коктейль на свежую рану — никому не понравится. Предполагалось, что тварь окажется ослеплена, после чего прикончить ее будет проще. То есть предполагал исключительно Рокки, спутница на разные лады выражала свои сомнения, отказывая плану даже в намеке на разумность. И сейчас Рокки понял — Няша была права на сто, даже нет — на двести, на всю тысячу процентов. Он возомнил себя великим стратегом и за это будет наказан — жестоко и без промедления. Ума хватило осознать очевидное — бежать бессмысленно, а раз так, то какой смысл вообще разворачиваться? Он успел вскинуть вдруг ставшую невесомой винтовку и, даже не пытаясь целиться, потянул за спуск. Пуле деваться некуда, она не промахнется мимо стремительно надвигающейся громадины, увитой канатами жил и покрытой пластинами матово-коричневой биологической брони. Выстрел, отчаянно-торопливая попытка отвести затвор назад. Не получилось — оружие было выбито из рук еще до того, как из казенника вылетела гильза. А затем Рокки сбило с ног, смело, будто пушинку, с дурной силой вмазало спиной в раскисшую до состояния кисельной массы землю, где самой земли было всего ничего, зато раскисшего из-за непогоды навоза разной степени свежести — полным-полно. Придавленный нестерпимой тяжестью, он захрипел, пытаясь убрать лицо от впивающейся в скулу угловатой броневой пластины, отчаянно потянулся за пистолетом, но тщетно, достать оружие не получилось. С превеликим трудом начал раскачиваться с боку на бок, пытаясь выиграть для руки хотя бы крохи свободы. Ему бы только до рукояти дотянуться, а потом… Стоп, а, собственно, что будет потом? Почему Рокки до сих пор на что-то способен? Почему не разорван, не отправлен по куску в пасть, где, как успел заметить, острейшие зубы располагались в два полноценных ряда на манер акульих? Поразительно, но он жив, монстр, едва его не раздавив, почему-то на этом успокоился и сейчас лишь вяло шевелит ногами, будто пьяница, нехотя пробуждающийся после длительного отдыха в луже, разлившейся под забором. А еще перед глазами проявилась красная надпись. Внимание! Личная победа — уничтожен опасный зараженный. Уровень — 37. Вероятность получения ценных трофеев — 100 %. Примите поздравления, это была красивая битва, получено свободных очков к основным характеристикам — 30. Получено 88 очков к прогрессу выносливости. Получено 101 очко к прогрессу скорости. Получено 104 очка к прогрессу меткости. Получено 71 очко к прогрессу реакции. Получено 33 единицы гуманности. Получен уровень. Поздравляем, ваш уровень — 2. Это как понимать? Получается, эта помесь рыцаря в доспехах, акулы-людоеда и бегемота-недоростка весьма вовремя подохла? Невыносимо прекрасная новость, по такому поводу хочется выплюнуть навоз изо рта и радостно рассмеяться. А затем подумать, каким образом выбраться из-под туши и при этом не захлебнуться в вонючей жиже, норовившей захлестнуть с головой. Глава 20 Жизнь пятая. Кое-что проясняется Зубья вил впивались в напитанную водой и навозом землю в опасной близости от выглядывающего бока Рокки, по чуть-чуть сдвигая неподъемную тушу с его тела. Кое-какую степень свободы оно уже получило, но шевелиться не торопилось — острые углы костяных пластин уже изрядно повредили одежду, а кое-где и родную кожу, усугублять это поспешными телодвижениями не хотелось. Зубья потеряли опору, вылетели из чересчур податливой почвы. Няша, едва устояв на одной ноге, непроизвольно произнесла слово, до такой степени неприличное и для нее совершенно нетипичное, что Рокки не удержался и хохотнул. — Блин, да я тут корячусь как проклятая, а тебе весело! — высказалась на это девушка и попросила: — Придурок, я сейчас еще раз приподниму этот бок, а ты бегом выбирайся. Я тебе не грузчик, я дальше отодвинуть не могу. — В честь чего это я опять придурком стал? — Ну а кто ты еще?! Тебя же, придурка, чуть не убили! Сам тупой, и план твой такой же тупой, если не тупее! Вот откуда в тебе столько глупости взялось?! Ну давай же, помогай, не то ночевать здесь оставлю!!! Ценою новой порции царапин и ссадин выбравшись наконец из-под осточертевшей тяжести, Рокки, неуверенно поднимаясь, осознал, что вопреки ожиданиям руки-ноги функционируют, да и остальное, похоже, не заработало серьезных повреждений. От столь радостных новостей не смог удержаться от улыбки, и, хотя лицо его сейчас пребывало в крайне плачевном состоянии, скрываясь за коркой из грязи и крови, Няша гримасу заметила и не удержалась от комментария: — Блин, да он и правда радуется! Ну и кто ты вообще после этого, если не придурок?! Переломы есть?! Руками шевелить можешь?! У тебя лицо в крови, ты ранен! — Да ерунда… царапины… — Глупая улыбка не сходила с лица Рокки, он был доволен как никогда. — Ты такое называешь царапинами?! — продолжала бушевать Няша. — А как еще такое называть? Терпимо. Это ведь почти то же самое, что оказаться на пути взбесившегося носорога, без царапин тут никак не обойтись. — Царапин?! Да это чуть ли не рубер, посмотри, какой жирный! В нем полтонны, а может, и больше! Ребра проверь, может, они у тебя повылазили все или легкие проткнули! — Уймись уже, все в порядке, — беззлобно заявил Рокки, улыбнувшись еще шире. Он вдруг осознал, что спутница и правда волнуется не за себя — впервые за все время знакомства она искренне переживает за него. Рада, что Рокки жив, очень рада, но пытается это скрывать, скатившись до использования негативных эпитетов.