— Я тоже бы хотела тебя «чуть не убить», — Джули отталкивается от стены и шагает вперёд. — Я знаю многих, кто хотел бы того же. И что? Я кладу руку ей на плечо, но она этого не замечает. — В ту ночь произошло много всякой дряни, — продолжает она. — Р убил Крауса, потому что Краус хотел убить его. В этой ситуации любой из присутствующих сделал бы то же самое. Это случилось. Так что давайте забудем тот факт, что он убил парня, и сосредоточимся на том, что он — зомби, который излечивается! — Как? — кричит кто-то из толпы. — Как он это делает? — А что насчет остальных? Как далеко распространяется лекарство? — Откуда нам знать, что это навсегда? — Послушайте все, — говорит Россо, но толпа доходит до точки кипения. — А если мы покинем Стадион, а они начнут превращаться обратно? — Да, вдруг это уловка? — Уловка? — недоверчиво переспрашивает Россо. — Ладно, это… — Мы не знаем о них ничего! — А что, если они притворяются? — А вдруг они… — Народ! — кричит Россо, и сразу же оглушительный визг фонящего микрофона заставляет всех замолчать и закрыть уши руками. Звукорежиссёр Боб подмигивает Россо и показывает ему большой палец. — Народ, — вздыхает Россо, опуская микрофон. — Это правильные вопросы… некоторые из них. Но на них может ответить только один человек в этой комнате. Я разглядываю толпу, задаваясь вопросом, кто этот таинственный гений. — Если вы будете так любезны и заткнётесь ненадолго… — Россо смотрит в мою сторону. Нет. Он смотрит на меня. Он протягивает мне микрофон. — Мистер Р? — говорит он мне. — Вы можете внести ясность в текущее состояние дел? Фигура Россо расплывается у меня перед глазами. Вместо него я фокусируюсь на разрисованной стене Макдональдса у него за спиной. На клоуне, его маленьких черных глазках. На его размалеванных красных губах. На непостижимой анатомии Майора МакЧиза. — Р, — шепчет Джули, толкая меня вперед. Я поднимаюсь на сцену и пристально смотрю на микрофон. Его черное дуло направлено прямо на меня. Я смотрю на микрофон… — Р? — приглашает Россо, поднося его ближе. Я беру его. — П-привет, — говорю я. Я редко пользуюсь своим голосом, поэтому когда он усиливается и разносится эхом, у меня вытаращиваются глаза. Когда я представляю, как он разносится по Стадиону и меня слышат двадцать тысяч пар ушей, то просто челюсть роняю. — Приготовьте оружие, ребята, — хихикает Болт. — Кажется, он опять превращается. Я отвожу взгляд от недоверчивых лиц в толпе и смотрю на Джули. На её лице смешалось столько эмоций — страх, упрямство, легкое раздражение. Но главное, что я и хотел увидеть — это любовь. Джули любит меня. Она верит в меня больше, чем я сам. И она хочет, чтобы я говорил. Мои губы касаются микрофона. Меня бьет электрическая искра, и я отшатываюсь назад, удивленно потирая губы. — Это больно, — нечаянно бормочу я вслух. — Прости, что? — говорит Болт, поднося ладонь к уху. Я поднимаю глаза и торопливо говорю: — Я не могу ответить на ваши вопросы. Не лучшее начало для грандиозной примирительной речи. Болт смеётся и показывает большие пальцы. — Я хочу сказать, что… всё, что я знаю, это… — мои мысли скачут в поисках подходящих слов, объясняющих то, что я и сам не понимаю. — Я не знаю, что… излечивает нас, оно… у каждого своё, но для меня… Я решил… Я хотел быть… Я просто попытался… Мои губы складываются в слабое «О» и застывают в ожидании следующего слога, но ничего не выходит. Мой взгляд метнулся к Джули. Она бы не могла ожидать от меня чего-то большего. Много раз мы обсуждали тайну излечения, но ни до чего не додумались. Даже она с её ничем не сдерживаемой артикуляцией не смогла бы объяснить это. Но Джули по-прежнему выглядит разочарованной. Такой момент — я на сцене, мне даётся шанс оправдать себя и своих бывших мёртвых приятелей перед всем Стадионом, но мой язык бессилен. — Ну вот и ответ, ребята! — говорит Болт. — Теперь, когда зомби все нам объяснил, пойдёмте снесём наши стены и будем танцевать на грёбаном лугу. Россо поднимается наверх, тряся головой, и берет у меня микрофон. — Ладно, давайте честно, — говорит он, указывая на Болта. — Кто избрал этого человека? Кого ты представляешь, Болт? — Улицу Двадцати одного яйца, сучки! — говорит он излишне подчёркнутым баритоном, и где-то снаружи я слышу гиканье толпы. — Это улица Петуха, идиот, — говорит Джули. Россо закрывает рукой лицо. — Я думал, мы это уже прошли, — говорит он себе в руку, так что микрофон не может уловить сказанное. — Я думал, мы перевоспитали хамов. — Что-что, Ларри? — Болт снова подносит к уху ладонь. — Я старею, и мой слух уже не такой, как раньше. — Блаженны глухие, — Россо бормочет себе под нос. — Ибо шумные наследуют землю. Я слышу, как меняется акустика в помещении, поскольку Боб пытается настроить громкость под тихий голос Россо. Будучи «профессионалом», он увеличивает громкость микрофонов в зале, вместо сцены, и становится слышен каждый звук в толпе: скрип кресел и зубов, тяжелые вздохи. Я приготовился оглохнуть, когда Болт заорёт снова, но пока он втягивает воздух, чтобы начать кричать, появляется любопытный звук. Три музыкальных ноты, за которыми следует участливый мужской голос: «Спасибо, что дозвонились в Соединённые Штаты. Если на вас или ваш город произошло нападение, пожалуйста, повесьте трубку и свяжитесь с местным ополчением». — Чё за хрень? — говорит Болт, и его голос грянул так, что он сам съежился. В колонках появляется низкий угрожающий гул. — Выключи, Боб, — говорит Россо. Боб отключает аппаратуру и комната погружается в тишину. «Пожалуйста, прослушайте варианты…» Звук идёт из вестибюля. Россо спрыгивает со сцены и продирается через толпу, с неожиданной силой отпихивая Болта. Я обхожу сцену, чтобы присоединиться к Джули и Норе — они, как и все, в полном недоумении — и мы идём в вестибюль следом за Россо. «Чтобы получить военную помощь, нажмите один. Чтобы сообщить о превышении полномочий военными, нажмите два». В углу вестибюля стоит стол справочной службы и старый черный телефон. Лампочка у линии с надписью «Голдмэн» мигает красным. Голос вперемешку с тихой музыкой — успокаивающими аккордами синтезатора и редкими отзвуками саксофона идёт из телефонной трубки. «Чтобы сообщить о новом поселении, нажмите три. Чтобы сообщить любую информацию о причинах заражения или его излечении, пожалуйста, повесьте трубку и позвоните в Национальную Службу Заражения «Ротлайн» по телефону 1- 803-768-5463». Запись шипит и жужжит, громкость меняется волнами, как заезженная за десятилетия кассета. Это словно какой-то загадочный розыгрыш. Россо ошеломлён. — Кто звонил на 800? — спрашивает Россо, но этот вопрос не адресован никому конкретному. «Чтобы сообщить об угрозе для или от вашего регионального правительства, нажмите четыре. Если ваш штат пытается отделиться, и вы хотите запросить освобождение от карательных ударов, нажмите пять». — Несколько часов назад я повторно звонил в Голдмэн, — говорит Кёнерли. — Линия была мертва, но я поставил на автодозвон. — Как их линия поменялась на федеральную 800? «Чтобы узнать, как избежать заражения, нажмите шесть. Для связи с оператором нажмите семь. Если вам просто хочется успокоиться, нажмите восемь для переадресации на ЛОТОС». Голос затихает, остается только фоновая музыка, переходящая в ритм кубинской конги. Россо смотрит на Кёнерли, пожимает плечами и нажимает семь. «По причине общенационального кризиса и резкого сокращения персонала время ожидания увеличивается. Примерное время соединения с оператором составляет 365 дней. Приносим свои извинения за задержку. Нам очень жаль». — Даже не знаю, чего я ожидал, — говорит Россо. Он тянется к кнопке сброса вызова. Раздается жужжание и отчетливый щелчок. — Алло? Рука Россо замирает над кнопкой. — А… Алло? — Кто это? — Это Лоуренс Россо из Стадиона. Кто… С кем я разговариваю? Пауза. — Эта линия еще не настроена. Я не могу отвечать на вопросы. Россо смотрит на Кёнерли, потом обратно на телефон. — Это штаб Купола Голдмэн? — Да. — Могу я поговорить с Генералом Кинзой? Снова пауза. — В Куполе Голдмэн поменялось руководство. Мистера Кинзы больше нет с нами. — Что за новое «руководство»?