— Присаживайся. Сейчас принесут кофе. Не торопись. Если что-то важное, надо всё излагать подробно и аргументированно. — Я понимаю. Сейчас соберусь с мыслями. — Михаил энергично взял чашку с кофе и сделал пару глотков. — Вы видели нашего нового генерального директора. — Да, когда к вам в институт заходил. Ранее нигде с ним не встречался. Никто меня с ним не знакомил и в Москве. — Его назначили практически сразу после вашего отъезда в Москву. Не приказом министра, а распоряжением Федерального агентства по управлению федеральным имуществом. При этом я уточню, что сто процентов акций «НИИЗарубежМедицины» принадлежит Российской Федерации. — Это что, очень важно, кому принадлежит имущество? Главное — не ему и не руководству института. — В нашем случае это важно. Сейчас поясню почему. Дело в том, что после оправдательного приговора прокурор написала жалобу в областной суд. Там рассмотрели и приняли странное решение. Приговор оставили в силе с небольшим исключением. — Какое там может быть исключение? — Суд принял решение оставить облигации в банке, поскольку это не какие-нибудь вещи, поэтому они не возвращаются. Дело в том, что облигации являются ценными бумагами, каждая имеет свой номер. Облигации продаются, и, если сделка была незаконной, они подлежат возвращению законному владельцу, то есть нашему институту, в соответствии с действующим законодательством. — Какие тут могут быть трудности? — Были трудности. Однако наш заместитель директора по экономической безопасности нашёл в областном центре хорошего адвоката, и президиум областного суда оставил приговор в законной силе. — Я не думал, что так затянется дело. — Никто не хочет расставаться с деньгами, тем более банки. — Поздравляю с ещё одной победой. — Это только присказка. Сказка впереди. — Ну давай, сказку излагай. — На основании постановления президиума областного суда РФ банк перевёл со своего счёта на счёт «НИИЗарубежМедицины» примерно двести шестьдесят семь миллионов восемьсот девяносто пять тысяч рублей. Точно не помню сколько. В результате назначения генеральным директором Николая Павловича Душенко он оказался законным распорядителем не только имуществом НИИ, но и полученной из банка суммой денег. — Вот теперь новая метла будет использовать полученные деньги для извлечения прибыли и дохода, а также, что на мой взгляд важно, для проведения научно-исследовательских работ и другой деятельности на благо развития медицины. — Как бы не так. Об этом я скажу позже. А сейчас обращу ваше внимание на то, что Николай Павлович на основании Устава ОАО «НИИЗарубежМедицина» вправе самостоятельно распоряжаться, в силу своего служебного положения, находящимися в его ведении денежными средствами и имуществом НИИ. Вот теперь главное. Он решил истратить вверенные ему деньги в размере ста двадцати миллионов рублей, находящиеся на банковском счёте. — Если для дела, пусть тратит. Деньги для того и существуют, чтобы руководители тратили их с пользой для трудящихся. Ваши лаборатории нуждаются в современной технике, приборах, реактивах. На благоустройство вашего дворца, наконец. — Правильно. Генеральный директор вправе заключать от имени «НИИЗарубежМедицины» договоры и сделки, принимать имущественные решения, необходимые для достижения целей деятельности института. Вот недавно пустующие помещения сдали в аренду коммерческим фирмам. Обещали на полученные от арендаторов средства закупить новые компьютеры. Однако их не закупили. Получается, деньги уходят не туда, на научные цели денег нет. — За науку стал болеть. Молодец. Это твоя работа над диссертацией способствует усилению внимания к научной деятельности института. Кстати, как у тебя дела с диссертацией двигаются? — Отправил научному руководителю на чтение. Жду возвращения с его замечаниями. Буду дорабатывать — и на предзащиту. — Я тебя прервал. Давай продолжай. — Дело в том, что такого рода решения, вернее, их масштаб, ограничен десятью процентами балансовой стоимости активов НИИ, которая составляет двести семьдесят миллионов рублей, то есть он может распоряжаться суммой, не превышающей двадцать семь миллионов рублей. — Решил — это ещё не значит истратил. Может быть, он соберёт собрание акционеров и объяснит необходимость приобретения супертехнологичного оборудования. И ваш институт рванёт впереди планеты всей в борьбе с эпидемиями самых опасных болезней. — Владислав Сергеевич, собрание акционеров уже было, и там никто ни о каком высокотехнологичном оборудовании речи не вёл. Нет объявления о необходимости проведения нового собрания акционеров. — Говори, зачем директор принял решение потратить большую сумму денег… — Не то слово. Просто огромную при нашей бедности. О намерении директора мне проговорилась наша новая главный бухгалтер Вера Игоревна Костылёва. Раньше она работала старшим бухгалтером. После суда мы остались без руководства бухгалтерией. Ушла на пенсию главный бухгалтер. Заместитель бухгалтера уволилась и пошла работать главным бухгалтером на литейный завод. Вот нашей красавице подфартило. Она меня старше на два года. Но хваткая. В уме считает быстрее компьютера. — Что же она такого интересного могла сказать? — Она просто сидела в своём кабинете, задумавшись. Я к ней зашёл с рабочими вопросами. Она настолько была занята своими мыслями, что, не обращая внимания на меня, говорит, как бы сама себе: «Почему я не знаю ничего про этот договор?» — Бывает такое. Человек способен анализировать, размышлять. Потом, память человеческая не машина, что-то забывается. — Нет, тут дело в другом. Она была очень чем-то озабочена. Я говорил, что у неё память идеальная. Попытался ей помочь. Спрашиваю: «Может, я знаю, о каком договоре идёт речь?» Мы с ней в дружеских отношениях, когда один на один беседуем. Она мне доверяла всё время. Мы часто обсуждали финансовые проблемы. — Ну и что она тебе рассказала? — Зашла она к директору с документами на подпись. Увидев её, он что-то разорвал и бросил в корзину для ненужных бумаг. Она отдала документы. Он стал их читать. Она от нечего делать посмотрела в урну. Глазастая — увидела часть, вернее, половину, разорванного и перечёркнутого документа, то есть часть шапки. Её насторожила дата, которая соответствовала периоду, когда Душенко не был исполняющим обязанности директора. Судя по началу документа, это был договор с какой-то компанией о предоставлении ею юридических услуг нашему НИИ. Ни она, ни я не помним, чтобы такой договор с кем-то заключался. При этом её насторожили действия Николая Павловича. — Какие действия? Он читал документы, принесённые главбухом. — Он на секунду оторвался от чтения и посмотрел на Верочку. Увидев, что она что-то рассматривает в корзине, ногой задвинул ёмкость под стол. — Может быть, он не хотел, чтобы она отвлекалась. Могла возникнуть необходимость задать какие-то вопросы по документам. — Ничего подобного. Молча подписал и вернул бумаги. — Михаил, тут ещё мало фактов, чтобы сказать что-то определённое о преступных замыслах. — Не знаю, правильно ли я поступил. В тот день я остался после работы и дождался, когда Николай Павлович уйдёт домой. Предлог, чтобы остаться, был железный. Он сам поручил одну бумагу сделать срочно. Если бы обратился ко мне и спросил, почему сижу в кабинете один, отмазка была готова. Он не заглянул ко мне. Я дождался, когда пришла уборщица и начала уборку, как обычно, с директорского кабинета. Она, как всегда, складывала крупный мусор в корзину и выставляла в коридор, после чего начинала протирать пыль и только потом мыла пол. Как только она выставила корзину с мусором в коридор, я по-шпионски забрал разорванные бумаги и занёс в кабинет. Бумаги были уже мелко порваны. Пришлось закрыться и долго складывать пазл. — Ну и как, сложил? — Сложил, и не зря. Оказывается, он задним числом, за подписью Ерохина, составил договор с фирмой «Голден хаус» для юридического сопровождения и защиты прав и интересов «НИИЗарубежМедицины». От имени фирмы договор подписал некто Ермолай Матвеевич Дунькин. — Он же его разорвал как ненужный. Может быть, это бумага была кем-то составлена раньше, и он её обнаружил как негодную. — Тогда зачем маскироваться и прятать урну? Вытаскивать договор из урны и рвать на мелкие кусочки? — Ну, это ещё не факт преступной деятельности. — Вот я хочу проверить, что это за фирма и кто там генеральный директор. Зачем заключался такой договор, тем более гонорар этой фирме за её работу планировался в размере ста двадцати миллионов рублей. — Вот это интересно. Такие гонорары только короли выплачивают. У вас что, часто судебные тяжбы возникают? — Нет. Только вот была битва за возвращение денег за облигации внутреннего валютного займа. Больше никаких судебных дел не было. — тут же пишут заявление в полицию о пропаже. Ну ты понимаешь. Главное, не проявляй явного повышенного интереса к деятельности Миша, тут надо выбрать тебе очень аккуратную линию поведения. Делай вид, что тебя не интересуют вопросы деятельности генерального директора. Главного бухгалтера сам ни о чём не спрашивай. Жди, когда она к тебе обратится. Вот тогда без эмоций, что ждал этого обращения, прими самое серьёзное участие. Похоже, что директор собирается повторить путь Коршунова, но хочет это сделать хитрее. Оставить себя в тени. Если есть возможность, надо незаметно проверить, что за фирма «Голден хаус», чем она занимается. Не является ли она фирмой-однодневкой? Кто там генеральный директор? Кто такой Ермолай Матвеевич Дунькин? Сделай такую проверку. Фирмы-однодневки, как правило, регистрируются на подставных лиц. Часто на тех, которые потеряли паспорт или делают вид, что потеряли. То есть отдают за вознаграждение свой документ, а сами директора. Это очень опасно. Поскольку в этой игре заявлены большие деньги в виде главного приза. Пусть к тебе обращаются. Но если будет такое обращение со стороны генерального директора, будь осторожен. Сразу не соглашайся, проси время подумать. Звони мне. В этот раз не могу здесь задерживаться. Надо дела на работе подтянуть. Но тебе я готов оказать помощь. Если будет что-то интересное, звони. Приеду. — Владислав Сергеевич, обязательно буду советоваться с вами. Мне кажется, что здесь завертится крупное дело. — Видишь ли, здесь не какая-то баба-мошенница. Кстати, кто такой ваш генеральный директор? Где он раньше работал? Какой у него опыт финансовой деятельности? Если сможешь, узнай. — Хорошо. Будет сделано. — Удачи тебе. Будешь в Москве, звони, встретимся и всё перетрём. — Если дела с диссертацией пойдут нормально, приеду на предзащиту. — Чуть не забыл спросить: как развиваются отношения папы и мамы? Когда снова регистрировать брак собираются? Судя по вечеру в ресторане, у них всё пошло на сближение. — Знаете, у них сейчас, что называется, «конфетно-букетный» период отношений. Папа приходит помогать маме в саду и огороде. Отремонтировал теплицу. Вскопал грядки. Обедают и ужинают вместе, а потом разбегаются по своим домам. — Что, никаких надежд на воссоединение? — Надежда какая-то есть. Мама говорила, что у неё в интернате работает заместитель по безопасности. Тоже бывший офицер МВД. Когда-то работал вместе с папой. Сейчас он на больничном. У него случился тяжёлый инфаркт. Решается вопрос об операции. Будут делать шунтирование. Вот если уволится, скорее всего, дело идёт к этому, как он сам говорит, вот мама думает взять папу на его место. — Так, может, они поэтому и не женятся? Чтобы не было разговоров, что муж с женой работают в одном учреждении? — Нет. Я думаю, просто мама хочет, чтобы он был у неё всегда на глазах. Не уезжал бы в областной центр на три дня через три. Владислав подумал: «Осторожная. Сама обожглась, хочет, чтобы у мужа подобного ничего не случилось. Умная женщина». — Будем надеяться на лучшее. Давай приезжай. После встречи с Михаилом Владислав пошёл к другу в отдел полиции. Рустам был на месте. Время двигалось к концу рабочего дня. Ночью и рано утром шёл дождь, к вечеру прекратился, но прохлада и ветер остались. На улице было неуютно. Владислав ускорил шаг, попутный ветерок помогал ему быстрее добраться до городского отдела МВД. После взаимных приветствий и обмена информацией о благополучии семей перешли к обсуждению борьбы с криминалом. О чём ещё можно говорить со старым следаком? — Рустам, как трудится твой перспективный следователь? — Ты имеешь в виду Квацебаю? — Других я не знаю. О нём представление имею только после ознакомления с делами, которые он расследовал. — Работает напряжённо. Результаты есть. В Управление МВД области не поехал. Ваша с Сундуковым защита мошенника сказалась. Дошла информация до областных руководителей. Приняли решение: пусть поработает на периферии. Вы же ещё прессу подключили. Только и разговоров в городе и в областном центре было о справедливом нашем суде… — Рустам, о каком мошеннике может идти речь? Это следак и прокурорша провалились. Да и ты тоже от них недалеко ушёл. — Слушай, Влад, хватит тебе долбить молодого следователя. Надо молодёжи помогать двигаться вперёд.