– Это на ваше усмотрение, но чем быстрее, тем лучше. – Что еще? – Все. – Зайдешь, чайку попьешь? – спросил Алаев. – Нет, – отказался пенсионер. – Мое дело передать приказ и обратно ехать. Дома-то оно спокойней. – Уезжай. Передай Ревко, что дождь пошел, – сказал Митлер. Никифоров недоуменно посмотрел на лейтенанта спецназа США: – Какой дождь? День солнечный, тихий. По радио передавали, что осадков в ближайшие сутки не ожидается. Американец рассмеялся: – Дождь – это значит операция. Впрочем, можешь ничего не передавать. Главное – приказ. Уезжай. – Угу. Никифоров прошел к «Победе». Проходя мимо Обухова, усмехнулся: – Чего, Обух, приуныл? Да, дело такое, это не вагоны или хаты вскрывать. – Да иди ты. Никифоров уехал. Второй лейтенант Митлер объявил общий сбор. Бандиты разместились в большой комнате, вокруг стола, на котором лежала карта. – Слушать сюда! – заявил Митлер. – Выезжаем к райцентру сегодня, как стемнеет. Это где-то после двадцати одного часа. Едем на «Москвиче» и «Запорожце». Что у вас за названия машин? В «Москвиче» Алаев за водителя, я, господа Корнин и Обухов. В «Запорожце» Губаров за водителя, сержант Халл и Гривул. Указываю маршрут движения. – Диверсант провел по карте ломаную линию, которая совпадала с обозначением лесной грунтовой дороги. – Прибытие в Баранино в двадцать два – двадцать три часа. Заходим туда по берегу реки с востока. Машины спрятать, группе рассредоточиться в доме и в сарае, как и предусмотрено планом. В Баранино я уточню задачу. Оружие не разбираем, укладываем в мешок, перевозим на «Москвиче». Экипировка с собой. Корин презрительно фыркнул и проговорил: – Это у вас, господин хороший, экипировка, а у нас плащи с капюшонами. – Они тоже экипировка. До вечера вам подготовка и отдых. Ужин позднее обычного, в двадцать тридцать. Монголу следить за сменой дозорных, проверить еще раз исправность и заправку техники. Все свободны. Халл, останься. Бандиты разошлись. Митлер присел рядом с подельником, достал пачку американских сигарет. Диверсанты закурили, и второй лейтенант заговорил по-английски, так, чтобы никто ничего не понял. Он знал, что Монгол наверняка захочет послушать, о чем пойдет речь. – Как считаешь, Марк, не пустить ли нам шайку русских бандитов на отвлечение и устранение охраны? Так будет проще избавиться от них. Сержант Халл стряхнул пепел с сигареты и ответил: – Не думаю, что это лучший вариант. Мы ведь не знаем, что ждет нас в бункере. Нет, Кевин, я считаю, что надо добраться до цели, заложить взрывчатку, выйти на территорию и только потом убрать русских. Я сделаю это очень тихо. Надо только держать поблизости одну из машин, чтобы быстро уйти. Митлер кивнул. – Хорошо, согласен. Берем свое оружие, взрывчатку с часовым механизмом и по гранате. – Гранаты можно оставить. – Никто не знает, как сложится обстановка. Возможно, они нам понадобятся. – Ты командир, тебе решать. – И я решил. – Хорошо. Митлер затушил окурок, прошелся по комнате, резко повернулся в сторону подельника и осведомился: – Марк, тебя не терзает тревога? – Нет. – А мне отчего-то не по себе. Все ли продумано, учтено? – Не вижу причин для беспокойства. Гербер не отдал бы приказа, не будучи уверенным в том, что все условия для операции созданы и нам ничего не угрожает. Ему плевать на русских, но не на нас с тобой. Второй лейтенант кивнул и проговорил: – Не догадываются ли о своей участи Монгол и его бандиты? – Думаю, Монгол догадывается. Это можно проверить. – Как? – Если он надумал скрыться, то заберет отсюда все ценности. – Тебе надо проследить за ним. – Это невозможно, Кевин. Монгол в любое время может вскрыть свой тайник, забрать все деньги и ценности. Постоянно контролировать его нереально. Но перед выходом вполне можно устроить проверку и машин, и бандитов. Даже не можно, а нужно. Ни у кого не должно быть ничего лишнего. – Вот тут я не соглашусь с тобой. Не в плане того, что не должно быть ничего лишнего, а в том, что мы выходим на цель не напрямую, а через промежуточную базу, усадьбу Губарова. Монгол и другие бандиты до нее могут иметь при себе все, что им угодно. – Но тогда все ценное русские вынуждены будут оставить у Губарова. Следовательно, от объекта они не побегут. – Ладно, готовимся и отдыхаем. В 21.20 «Москвич» и «Запорожец» интернациональной террористической банды, отошли от участка Монгола и двинулись по лесной грунтовой дороге. По трассе расстояние от села до райцентра составляло тридцать семь километров. По лесу, с изгибами грунтовки, многочисленными ямами, объездами оврагов, буераков, поваленных деревьев, да еще с заездом в Баранино с востока оно увеличивалось почти в два раза. Приличную скорость машины развить не могли, хорошо хоть, что вообще проходили лес, поэтому к реке они выбрались в 22.20 и остановились в трехстах метрах от села Баранина. Здесь второй лейтенант Митлер, командовавший всей бандой, выбрался из «Москвича» и прошел до «Запорожца». Навстречу ему шагнул Губаров и спросил: – Вы что-то хотели сказать, господин офицер? – Да. Высаживай пассажиров и заезжай в свою усадьбу один. Машину оставь во дворе, в гараж поставим «Москвич». Осмотрись в селе, поговори с женой, предупреди о нас. Если надо – закрой ей рот. Как будешь уверен, что все в порядке, придешь. Зайдем всей группой в твои владения. Вопросы ко мне есть? – А если что-то на селе будет не так? – При необходимости подашь сигнал опасности. Да, еще проверишь, на месте ли твоя лодка. Она понадобится нам уже сегодня. – Пошел! Губаров высадил из машины Халла и Гривула и поехал на село. Его супруга, узнав о предстоящих делах, испугалась, стала уговаривать мужа не связываться со столь опасным занятием. Но, когда увидела деньги, тут же успокоилась, схватила их, унесла в спальню. Там, пряча купюры, женщина подумала: «Собралось уже много, тысяч двадцать точно есть, да еще кое-какие ценные вещи. Если банду накроют, то я это услышу. Тут расстояния с километр. Перепрячу свое богатство к соседям на участок, а потом ото всего стану отказываться. Ничего о делах мужа я не знала, ни слова об этом не слышала. Привез он банду, заставил меня сидеть дома под угрозой смерти. Сама я никому ничего плохого не сделаю. От мужа отрекусь, ценности и деньги менты не найдут. А как они отстанут от меня, я уеду из этих мест и начну новую безбедную жизнь с молодым мужиком. От них при моих-то данных отбоя не будет». Выйдя в комнату, она застала мужа у окна, выходившего через палисадник на улицу. – Ты чего, Матвей? – Надо осмотреться, не пасет ли кто хату. – А давай я по селу пройдусь. У меня глаз наметанный, что-то подозрительное увижу сразу. Ничего особенного нет в том, что я прогуляюсь. Посмотрю и соседей, и лодку, все сделаю. Бабе это проще. Губаров с прищуром посмотрел на жену и спросил: – А чего это ты вдруг так засуетилась? Тебе надо бы трястись от страха, а ты, наоборот, деятельность развила. – Так помочь тебе хочу. Ты же муж мой. – Вот как? Ну так иди, смотри, женщина. Да внимательно и быстро. – Внимательно и быстро не получится. – Иди, я сказал.