— Так вот, эта вещь она важна для меня. И ты возможно единственная, кто может знать, как мне ее вернуть. — Ты постоянно повторяешь, что он украл у тебя. — Финиас ДеВитт был бессердечным ублюдком, но очень уважаемым и поддерживаемым музеями археолог. Вайолет не верила в историю про воровство. — Но зачем? — Вот в чем вопрос, да? Для меня важнее, почему именно этот артефакт с раскопок в Кадисе. Сейчас. — Он поставил на колени ноутбук и начал печатать. Через минуту он включил камеру и позвонил. — Серхио, ты меня слышишь? На экране появилась нечеткая картинка, отголоски испанской речи и громкое эхо. Вайолет поморщилась, зажав уши, пока Джонатан настраивал звук. — Серхио, со мной в машине мисс ДеВитт, — прокричал в камеру Джонатан. — Ты можешь показать ей, откуда была украдена плита? — В проходе? — с сильным акцентом прокричал Серхио. Камера слегка шаталась, словно была в движении. — Да, в проходе! — В проходе? — повторил Серхио, явно не слыша Джонатана. — Да, в чертовом проходе! Губы Вайолет немного дернулись. — Столько криков о проходе, может, мне оставить вас наедине? Джонатан покосился на нее. — Хорошо, я спущусь в проход, — сказал Серхио, затем крикнул кому-то на испанском и вновь заговорил на английском, обращаясь к Джонатану. — Я надену переносную камеру. — Спасибо, — ответил Джонатан. Картинка исчезла, но вскоре вновь появилась, и перед тем, как показать объект, Вайолет мельком увидела загорелого мужчину с карими глазами, копной курчавых черных волос. — Камера включена. Вы меня слышите? Джонатан посмотрел на Вайолет и затем кивнул. — Да, мы тебя слышим. Вайолет с интересом смотрела на экран ноутбука, картинка подпрыгивала с каждым шагом Серхио. В Штатах было раннее утро, а в том месте — разгар солнечного дня. Экран сменяли изображения палаточного лагеря. — Где он находится? — поинтересовалась Вайолет приглушенным тоном, чтобы ее вопрос не услышал их собеседник. Ей стало любопытно, несмотря на ее злость на Джонатана. — Это раскопки, которые я спонсирую вместе с моим другом. Мы пытаемся найти руины, свидетельствующие о существовании Атлантиды. — В Испании? — Да. Недавние исследования показали, что на прибрежной равнине располагалась цивилизация, которая исчезла после цунами. Мы пытаемся найти хоть что-то, подтверждающее, что это Атлантида, а не Тарташ, например. Это, конечно, пока теория. Твой отец возглавлял эту экспедицию до тех пор, пока ему позволяло здоровье. — Ммм, — уклончиво ответила Вайолет. Должно ли это было ранить ее? Она не знала о раке отца, пока не стало слишком поздно. Последнее десятилетие она практически с ним не общалась и узнала о его ситуации только после его смерти. Затем она была возмущена тем, что отец не захотел увидеться с ней перед смертью. Она знала, что семья занимала самое последнее место в жизни Финиаса ДеВитта, но отказать дочери попрощаться с умирающим отцом? Это расстроило ее, а когда она была расстроенной, то прятала свои эмоции и становилась равнодушной. Такой, какой была сейчас. Она смотрела на экран и молчала, пока не увидела темную пещеру. — Что это? — Это проход, он ведет к пещере, которую по нашему мнению использовали в качестве места жертвоприношения или обрядов вызовов духов. Вход был завален тонной камней, но нам удалось сделать подкоп и попасть внутрь. — Спускаюсь вниз, — крикнул Серхио. Послышалась небольшая возня, затем камера уткнулась в каменную стену, пока Серхио спускался по металлической лестнице в темную шахту. — Какой бесстрашный, — прокомментировала Вайолет. — Вероятно, ты ему хорошо платишь. — По правде говоря, Серхио волонтер от университета, — сказал Джонатан. — И он согласился вот так запросто спуститься в шахту? — Конечно. Ведь в этом вся суть археологии, — улыбнулся ей Джонатан. — Где твой дух к приключениям? Разве не ты набила «Лови момент» на пояснице? — У меня давно его нет, — с пренебрежением ответила она. — И с меня довольно приключений. — Я внизу, — крикнул Серхио, и картинка вновь запрыгала. — Двигаюсь к атриуму. — Опять шуршание, и в темноте зажегся фонарь. — Сбоку, — сказал парень и повернул вбок. — Видите? Вайолет посмотрела на Джонатана, в ожидании пояснений. Джонатан указал на монитор. — Ты видишь эти рисунки на стене? Это наскальная роспись, но большинство ее было разрушено. — Его палец переместился по экрану. — Вот это изображение быка, а это жреца. Серхио, не двигайся. — Простите, — ответил он, и камера замерла. — Под росписью, — продолжил Джонатан, указывая на темную линию, — мы обнаружили две вставленные в стену плиты — одна размером с ладонь, а вторая побольше. На той что побольше были религиозные письмена, с упоминанием большого праздника. Вторая была написала на этрусском языке, но мы еще никогда не встречали такого варианта написания. Один из наших языковедов интерпретировал это, как великое наводнение или катастрофу с водой. — Угу. — Понимаешь, Атлантида? Она закатила глаза. Что он хотел ей сказать? Джонатан продолжал наблюдать за Вайолет. — Твой отец взял ту, что меньше, чтобы срисовать и занести в каталог, с тех пор плиту никто не видел. И она так и не была занесена в каталог. — Он повернулся к экрану, что-то напечатал и тихо сказал. — Спасибо, Серхио. На этом все. — Рад помочь, — ответил парень. Он продолжал говорить, но его голос начал прерываться, а затем связь оборвалась, и экран потух. Джонатан закрыл ноутбук, смотря на Вайолет. — Ну? Что скажешь? — Это чудесная сказка на ночь, но какое отношение это имеет ко мне? — Тебе хоть что-нибудь известно о кражах артефактов? — Я почти не общалась с отцом. Откуда мне знать? — Ее губы сжались в тонкую линию. — Это ты всегда был его любимчиком. Поэтому если кому и известно что-то, то это тебе. — Я думаю, он украл ее, потому что знал, как она мне нужна. И предположил, что я приду к тебе за ответами. — Тогда его план провалился. Мне ничего неизвестно, и у меня нет желания вникать в его дела, да и твои тоже. — Однако ты все-таки здесь, — пристальный взгляд Джонатана вызвал в ней легкую дрожь. — Ты сказала, что поможешь мне найти плиту и его дневники. — Ты не оставил мне выбора. — Он не мой отец, — заявил Джонатан. А мог бы. Вайолет точно не была так близка с профессором ДеВиттом, как Джонатан. Она постукивала пальцами по обивке. — Давай поскорее закончим с этим делом. — Как я уже сказал, мы едем прямо в аэропорт. Я не хочу терять время. Каждый новый день без плиты лишь отдаляет нас от открытия. — Я взяла с собой паспорт, — ответила она, отводя взгляд в сторону. Он кивнул. — Отлично. Могу я спросить, куда мы едем? Она удивилась его вопросы. — Почему ты меня об этом спрашиваешь? Это же ты затеял это путешествие! — Но ты единственная, кто может понять значение, оставленного твоим отцом символа. — Он достал планшет, включил его и протянул ей. На экране открылось отсканированная копия ее письма. Ну, конечно. Это была очередная игра ее отца, чтобы даже после его смерти Джонатан продолжал финансировать его проекты. — Да, я знаю, где это. — Не хочешь поделиться? Она ненадолго замолчала. — В детстве я сильно увлекалась древне-римской историей. Они верили в проклятия. Считалось, что если ты хочешь проклясть человека, то должен написать его на, своего рода, планшете, а потом закопать так, чтобы его никто не нашел. Когда мне было 9, я написала проклятье на моей доске для рисования и закопала ее на заднем дворе нашего дома. Но так как я не хотела забыть, где я ее закопала, я нацарапала вот это на дереве. — Она указала на символ на дереве. Он повернул к себе планшет. — Я думал это какой-то иероглиф. — Это дьявол. Джонатан продолжал смотреть на экран. — Ты в этом уверена? У него 5 конечностей и 3 глаза. Может, это изображение какого-то насекомого? — Я знаю, что я нарисовала, — огрызнулась Вайолет. — Но я плохо рисовала, понятно? Он слегка улыбнулся. — И кого ты прокляла? — Моего отца. Он снова оставил мою мать, и я была расстроена. — В то время он часто оставлял их вдвоем. — И каким было твое проклятье? На этот раз Вайолет улыбнулась, вспоминая свою детскую шалость. — Я пожелала, чтобы у него отвалилась пиписька. — Теперь у меня непреодолимое желание отсесть подальше и скрестить ноги. — Тебе повезло, что у меня нет под рукой одной из таких досок. Он засмеялся. И его улыбка была такой широкой, озарявшей его лицо. В данный момент он не был миллиардером и сорвиголовой Джонатаном Лаенсом. Он был тем 19- летним Джонатаном, вызывающим трепет в ее сердце. Точно так же, как оно трепетало сейчас.